Книга Король Драконов: сильнее смерти - Константин Фрес

— Справа или слева? — быстро спросил Аргент.

— Справа! — выкрикнула Пустота, но Аргент шагнул влево. — Да справа от меня, слепой вы болван!

— Надо уточнять сразу, — огрызнулся Аргент. Его черный алмазный хлыст ударил в указанное место, дробя пол, самым кончиком попадая и разбивая каменную кладку на стене. Но Осень была уже в другом месте, вне досягаемости Аргента, и заливисто хохотала, наступая на перепуганную Пустоту.

— Что, — шипела она шуршащим, как осенний дождь, голосом, — задумала от меня избавиться? Нашла себе сообщника попроворнее? Будешь его на меня натравливать? Подлая лгунья! Надо было понять, что ты в любой момент предашь, капризная дохлая девчонка!

— И вовсе нет, — дрожащим голоском пискнула Пустота, сторонясь от разозленной Осени. Черный хлыст полоснул по полу прямо перед ней, но Осень вновь вывернулась из-под его удара, хихикая. — С чего ты взяла? Сама вламываешься, как враг, пугаешь и оскорбляешь меня…

— Дрянь, дрянь! — заголосила Осень, топая ногами. — Ты подарила время Зиме! Мои владенья почти им захвачены! С тобой рядом я вижу Аргента, нового союзника! И после этого ты будешь утверждать, что не хотела обмануть и уничтожить меня?!

Она накинулась на Пустоту и вцепилась в ее волосы.

Наверное, это странно и жутко смотрелось с стороны — орущая, визжащая женщина, словно одержимая демонами, бьющаяся из стороны в сторону. Настолько жутко, что Аргент отступил, опустив руку с хлыстом, не зная, куда бить. Жуткие, ломающиеся тени метались по стенам, и магистр отступил еще дальше, не смея вмешаться в страшную драку двух безумных.

— Мерзавка! — кричала Осень, вцепляясь ногтями в лицо Пустоты. — Где, где время? Почему ты пуста?! — ее руки лихорадочно обшаривали тело пустоты, хлопали по местам, где прежде на ее одежде были потайные карманы, и ничего не находила. — Отдавай его мне! Я стану сильнее Зимы, и буду править вечно! Мы же об этом договаривались!

— Да черта с два! — орала Пустота. — Черта с два! Править буду я, а е ты! Не за мой счет, дура! Нашла себе служку! Тебя все равно уничтожат, убьют, заставят уйти!

— Ты предала меня! — выла Осень. — Предала! А обещала кормить временем вечно! Стерва тощая!

— А-ха-ха-ха! — как безумная, хохотала Пустота, тузя вчерашнюю соперницу кулаками. — Наконец-то поняла, что без меня ты — ничто!

— Гадина! — вопила Осень. — Отдай мне время! Отдай! Я не сдамся! Я доконаю старика Зиму!

Она дралась бы еще, но тут взгляд ее упал на рваные обои, мешочек, неловко свесившийся из тайника, и она с криком отшвырнула Пустоту, рванув к вожделенному сокровищу.

Но и Пустота была не лыком шита. С воем она вцепилась в волосы Осени, оттаскивая ее прочь от своего тайника, и пощечины, которые она отвешивала бывшей подруге, были ужасны.

Две женщины боролись, царапались, кусались, вопили от боли и ярости, а их тени, все увеличиваясь в размерах, становясь все грязнее, все рваней и угловатее, растекались по стенам и топили все в своей грязной темноте.

Наконец, Осень сладила со слишком слабой Пустотой. Отшвырнув ее так, что та покатилась и ударилась виском об угол стола, Осень с торжествующим киком она кинулась на мешочек со временем и, ухватив его обеими руками, опрокинула его содержимое в свой рот. Мгновенно вьюга за стенами домика стихла; застучала по карнизу капель, и Пустота подняла лицо, одноглазое, иссеченное трещинами наискось, от правого виска до левой щеки. В опустевшей глазнице плескалась зловещая темнота, страшная, как душа демона.

— Сволочь, — выдохнула она, гладя, как мародерша-Осень спешно черпает время и втирает его себе в избитое лицо. — Этого все равно тебе надолго не хватит… а я насобираю себе еще.

— Насобирай, — хохотнула Осень. — Я найду способ, чтоб отнять у тебя все и поработить тебя.

Ни слова не говоря, Аргент, до того безучастно стоящий у дверей, ринулся вперед. Налетев черным смерчем на Пустоту, он накрыл ее своим блестящим плащом, и вдруг… растворился в воздухе. И он, и раненная пустота, чье последнее лицо было бесповоротно обезображено и изуродовано.

Напрасно Осень вертела головой и прислушивалась — нет. Ни звука не выдавало магистра, и Пустота вывернулась из ее цепких рук.

****

Уна листала и листала календарь, всматриваясь покрасневшими от бессонной ночи и от книжной пыли глазами. Дело, за которое она взялась, и на самом деле было очень трудным. Практически невозможным; страницы волшебного календаря были огромными, тяжелыми, и быстро листать их не удавалось. Пока одна такая страница медленно укладывалась на кипу таких же перевернутых страниц, Уна умудрялась прочесть все, что на ней было написано, успевала рассмотреть все картинки-предсказания, вписанные магией.

Но стоило ей отвернуться, отвлечься, как неповоротливые тяжелые страницы веселой стайкой листались назад, в начал, и Уна ахала и ловила их, когда они отлистывались уже с добрый десяток назад.

Любой другой человек впал бы в отчаяние, потому что календарь вел себя совершенно по-свински. Казалось, невозможно его поймать, заставить страницы лежать спокойно. Но Уна словно не замечала этих козней; в душе ее было другое горе, и сражаясь с зловредным календарем, она глушила его, отодвигала на второй план Аргента и его предательство.

Не может быть, не может… Он же клялся! В верности и вечной дружбе Алому Королю клялся! И Король, Демьен, бесконечно доверял ему и уважал как отца. Как наставника. Как взрослого, умного, проницательного друга. Разве можно предавать такое доверие и такую дружбу?!

На глаза Уны то и дело набегали слезы, но она не стирала их, чтобы не давать календарю ни единой возможности перелистнуться, и соленые капли падали на разрисованные тяжелые страницы.

На последних страницах Уна увидела схватку между Пустотой и Осенью, и битые фарфоровые маски. Она чуть не разрыдалась в голос, провожая взглядом страницу, на которой был нарисован Аргент, развалившийся в кресле и предлагающий Пустоте свой улов — несколько масок девушек из его академии.

— Подлец! — рычала Уна. — Да как же ты смог!..

Видела Уна и то, как Аргент укрыл своим невидимым плащом Пустоту, которую Осень, казалось, вот-вот уничтожит. До этого момента в сердце Уны брезжила надежда на то, что Аргент притворяется. Что он как-то надевает Пустоту; что он вот-вот извернется.

Но картинка-предсказание показывала, как Аргент спасает Пустоту. Он увлек ее, утащил, спрятал в каком-то убежище, которое известно только ему одному, и даже картинка в календаре не в силах была указать точно это тайное логово Аргента. Он был слишком хитер, он все подготовил заранее, и оградил, видимо, какими-то артефактами, чтобы никто не смог его найти.

И на вопрос раненной Пустоты «зачем?» он ответил предельно ясно.

— Вы нужны мне в здравом уме, — наверняка это он сказал, посмеиваясь по своему обыкновению. — С магией заигрывать — дело опасное. Только здравый смысл и трезвый расчет, мадам.