Книга Ария: Возрождение Легенды. Авторизованная биография группы - Денис Ступников

Максим Удалов

Миша – человек, который хочет петь в «Арии», ему это надо. Понятно, что у него есть диапазон, умение брать нужные ноты. Для нас это было безальтернативное совпадение, поэтому никаких сомнений на его счет у нас не было.

Альбом «Феникс» стал боевым крещением для Михаила Житнякова как нового вокалиста «Арии». И на первых порах, пришлось, конечно, непросто.

Виталий Дубинин

Мы дали Мише сначала попробовать спеть какие-то демо. Точно сейчас не скажу, но, скорее всего, начали с «Боев без правил». Поначалу у него получалось с трудом. Было сыровато, но, по крайней мере, сразу все услышали нужный тембр. Я решил: буду сидеть с ним целыми днями, но нужного результата мы добьемся. Начали петь «Черную легенду» – он как дал! Сразу вопросов никаких не осталось. Простые песни в одном ключе, типа «Равновесия сил», у него получались быстро. Сложнее было с «Реквиемом». Когда я писал ее, то представлял себе исполнение вокалиста, типа Носкова. Я даже спросил у Миши: «Кто тебе из певцов нравится?» Он назвал Николая Носкова. Я ответил: «Отлично, пойди и спой, как он». Было не очень убедительно… Но вот так, шаг за шагом, мы и продвигались.

Михаил Житняков

Дебютный альбом – это всегда новые ощущения, как в плане того, что делаешь на записи ты сам, так и того, что делают вместе с тобой. В данном конкретном случае я прочувствовал на себе в полной мере процесс продюсирования вокала. Мой студийный опыт сводился к тому моменту к двум полноформатным альбомам и одному синглу с «Гран-Куражом», которые были записаны в профессиональной студии. Там все было гораздо проще. Присутствовала некая свобода действий, помноженная на мои возможности. Здесь же я впервые столкнулся с некими рамками и требованиями, связанными с задумками песен.

Виталий Дубинин

В песне «Феникс» у Миши долго не получалось спеть вступление. Володя предложил продолжить давнюю «арийскую» традицию и предоставить спеть этот кусок мне. Может, стоило еще поработать над этим с Мишей, но это реально стало выходом из положения – мы ведь очень торопились, так как у нас на август уже было назначено сведение всего альбома в Дании. Мишку я нисколько не виню. Во-первых, все было записано в кратчайшие сроки. Беркут до сих пор не верит, что весь вокал на альбоме был уже записан после того, как мы ему объявили о расставании. Во-вторых, Миша параллельно записи еще работал инженером. Работать над записью альбома он мог только в субботу-воскресенье, ну и иногда после работы. И в «Гран-Кураже» у него были неоконченные дела… Считаю, что он и так прыгнул выше своей головы.

Михаил Житняков

В процессе работы над альбомом «Феникс» у меня появилось более чистое звукоизвлечение. Раньше, выступая в группе «Гран-КуражЪ», я думал, что если на концертах добавлю в голос хрипотцы, то это будет красиво и органично. Но даже эту хрипотцу следовало добавлять дозированно, и делать это нужно было очень правильно с точки зрения ресурсосбережения. В этом я себе совершенно точно не отдавал отчета, и бывали такие моменты, когда буквально час пребывания на сцене приводил к тому, что к финалу концерта я уже говорил заметно подсевшим голосом.

Получается, то, что приемлемо было для группы с менее насыщенным гастрольным графиком, не совсем подходило для полноценной работы в «Арии» с концертами чуть ли не каждый день, с перемещениями на сотни километров, когда и спать-то порой приходилось в дороге, а, значит, я физически бы не всегда имел время на восстановление. Таким образом, уже во время записи «Феникса» мне пришлось перестраивать манеру исполнения, готовя себя к дальнейшим концертам, отсюда и более чистое звучание на «опоре».

Виталий Дубинин

Труднее всего ему давались «тихие» лирические места, потому что, наверное, в «Гран-Кураже» он таких песен не пел. Были у него проблемы и с «Дальним светом», где есть сложные для него вокальные партии на низах. Очень долго добивались, чтобы у него получалось красиво. В «Гран-Кураже» Миша пел, в основном, форсируя вокал, что называется, на расщеплении. А внизу так петь неудобно, поэтому и возникали подобные проблемы.

Михаил Житняков

Я обратился к вокальному педагогу Екатерине Белобровой, которая сумела добиться от меня некоторого расширения диапазона. Я стал гораздо увереннее выходить на сцену, понимая, что те или иные вещи мне уже даются легче.

Сергей Попов

Надо отдать Мише должное, во-первых, он умный человек. Для такого закрытого пространства, как наша группа, этот фактор немаловажен, а Миша – настоящий дипломат. То, что он образованный человек, написано у него на лбу. Во-вторых, Миша – стрессоустойчив. С таким продюсером, как Виталик, работать тяжело, это ни для кого не секрет. Он очень требователен. Все-таки запись – это серьезный стресс, потому что там надо и правильно брать ноты, и выдерживать определенный образ. Очень много всего, что нужно вложить в каждую фразу.

Михаил Житняков

Не секрет, что работа в гастролирующем коллективе – это иногда несходство характеров, а люди находятся друг с другом 24 часа в сутки, и каждый со своими «тараканами». Наверное, своей мягкостью, уступчивостью и готовностью идти на компромисс, я ребят тоже «подкупил». Во время знакомства с участниками «Арии» мне был задан вопрос, насколько я готов к возможным переменам своей манеры исполнения. Я выказал полную готовность. Вопрос лишь в том, устроит ли группу результат проделанной мной работы. Слава богу, все сложилось, благодаря чутью Виталия, который понимал, что из того «пластилина», который я тогда собой представлял, можно что-то вылепить.

Маргарита Пушкина

Результаты того посещения Дубининым клуба «Plan B» для меня стали понятным только спустя два года – все это время Пушкину держали в полном неведении о происходящем на «арийской» кухне. До последней минуты заинтересованные стороны по-партизански молчали.

…И вот запись альбома с новым вокалистом была закончена.

8 сентября 2011 года.

– Хочешь послушать наш новый альбом? – голос Дубинина в телефонной трубке звучал довольно ехидно.

– Еще бы! – отвечала я, удивляясь, как такой инквизиторский вопрос можно задавать автору, сочинившему семь текстов из десяти фактически «вслепую», не зная, кто будет исполнять сочиненное и ориентируясь только на напетые Виталием «рыбы».

– Отлично! Сейчас приеду. Включим… И попробуй отгадать, кто поет, – если бы в этом месте нашего разговора Дубинин дьявольски бы захохотал, я бы зааплодировала: отменный спектакль получался!

Итак, я слушала песню за песней. Виталий, улыбаясь и попивая кофе, прохаживался по квартире, периодически бубня себе что-то под нос. Имя вокалиста по-прежнему оставалось для меня загадкой: что-то знакомое угадывалось и тут же исчезало. Плохая из меня разгадчица тайн «арийского» двора и подворья.

Выручила дочь.

– Мама, а это же парень, который вам «Опрокинутость» спел! – произнесла Зоя и засмеялась, увидев выражение лица Виталия Алексеевича. Потом взглянула на меня и развеселилась еще больше: я стояла. Буквально остолбенев.