Книга Пират - Конни Мейсон

Наконец Блисс почувствовала, что Хантер заполнил ее собой всю, без остатка, и не смогла сдержать крик наслаждения, острого до боли. Она широко развела бедра, откликаясь на каждое движение Хантера, ритм которых с каждой минутой становился все быстрее.

А потом ей показалось, что она проваливается в небытие...

Когда Блисс вновь открыла глаза, то увидела склоненное над нею лицо Хантера и сразу вспомнила, как он бешено, безостановочно выкрикивал ее имя в последние секунды их близости.

– Что это было? – почти беззвучно спросила она.

– «Маленькая смерть», так это называют французы, – ответил Хантер. – Признайся, ты ведь ненадолго умирала от любви ко мне, Блисс? Я от любви к тебе умирал...

Блисс отвернулась: она была слишком смущена, чтобы отвечать на такой вопрос.

– Как хочешь, – пожал плечами Хантер. – Тогда ответь мне: ты уверена в том, что с Фолком тебе будет так же хорошо в постели, как со мной? Я никак не могу понять, почему ты решила выйти за этого ублюдка.

– Это моя жизнь и мое желание, Хантер. Мое отношение к Фолку тебе известно, и оно не изменилось. Скажи лучше, почему ты ведешь себя так, словно задался целью отомстить ему за что-то?

– Ты говоришь, отомстить? – пробормотал Хантер. – Что ж, наверное, так оно и есть.

Блисс непонимающе нахмурилась.

– Объясни!

– Может быть, когда-нибудь. Только не сейчас. Так, значит, ты по-прежнему хочешь выйти за Фолка?

Блисс подумала о ребенке Хантера, которого она носит под сердцем, и мысль эта была грустной до боли. Почему за все время их знакомства Хантер ни разу не сказал, что любит ее, не говоря уж о том, чтобы предложить ей выйти за него замуж? Если бы только он.

Впрочем, не нужно строить иллюзий. Это опасное и бессмысленное занятие. Сколько времени она ждет от него признания в любви – и что? Молчание. Всегда только молчание.

Собравшись с силами, Блисс твердо произнесла:

– Мои планы не изменились.

А что еще могла она ответить? Она предоставила Хантеру столько возможностей для того, чтобы все было иначе! Можно сказать, просто в открытую предлагала ему себя, но так ничего и не дождалась. Ведь, по большому счету, Хантер сам виноват в том, что она выходит замуж за Фолка. До чего же Блисс хотелось сейчас выплеснуть всю правду! Сказать, что от Фолка ей нужно только одно: его имя – для того, чтобы зачатый ею от Хантера ребенок не появился на свет незаконнорожденным. Но она не была уверена, что Хантер воспримет это должным образом.

Услышав ответ Блисс, Гай пришел в ярость. Она по-прежнему хочет выйти за этого мерзавца Фолка, и ничем ее не переубедишь! Но почему, почему?! Ведь она ненавидит и презирает его!

И разве может он в такой ситуации рассказать ей о Брайане? Рассказать – и тем самым отдать мальчика в руки того самого человека, который повинен во всех бедах его семьи!

Гай не хотел, чтобы Фолк даже краем уха прослышал о Брайане.

Есть, конечно, еще одна возможность – раскрыться перед Блисс до конца. Рассказать ей все – и о себе, и о Брайане. В конце концов, они ведь до сих пор официально считаются мужем и женой. Но захочет ли Блисс вернуться к своему мужу – к такому мужу? Ведь она любила Гая Янга, когда он не был пиратом, когда его совесть не была ничем запятнана. Сможет ли она простить человека, который силой удерживал ее в плену? Который соблазнил ее, чтобы удовлетворить свою жажду мести?

– О чем ты задумался? – спросила Блисс, прерывая затянувшееся молчание.

Гай не мог ответить ей. Не сейчас. Сначала нужно все хорошенько обдумать. Пока что Гай не был уверен в том, что может рассказать Блисс все о себе и о своей жизни в последние шесть лет. Что может доверить ей свои самые заветные сокровища – свое сердце и своего сына.

«А может быть, лучше оставить все как есть? – подумал он. – Пусть выходит за своего Фолка, а потом всю жизнь мучается и страдает!»

Гай сильнее прижал к себе упругое, но такое податливое тело Блисс, чувствуя, как желание с новой силой начинает разгораться в нем от этой близости.

– До утра еще далеко, почему бы нам вновь не заняться любовью? – страстно шепнул он. – Ведь ты тоже хочешь, Блисс, разве я не прав?

Блисс тяжело вздохнула.

– О господи, конечно да, Хантер! Да! Неужели ты до сих пор не понял, как сильно я... Впрочем, это неважно. Поцелуй меня. Если судьба разлучит нас навсегда, я хочу, чтобы эта ночь запомнилась мне до самой смерти!

Гай знал, каких слов она ждет от него, и ему очень хотелось произнести эти слова. Но прежние сомнения все же взяли в нем верх. И он сказал совсем не то, что должен был сказать:

– Да, я надеюсь, ты будешь вспоминать эту ночь, лежа в объятиях Фолка – человека, по милости которого ты навсегда потеряла своего сына.

Это подействовало на Блисс, словно ушат ледяной воды. Ведь она уже была готова рассказать Хантеру о ребенке, которого носит под сердцем, о его ребенке! Но разве сможет она сказать ему об этом теперь? Сказать – и получить в ответ новую порцию насмешек и оскорблений? Нет уж, увольте! У этого человека действительно нет ни души, ни сердца. А значит, незачем ему знать о том, что она беременна от него.

И как он посмел упомянуть о ее сыне?! Не проходило дня, чтобы Блисс со слезами на глазах не думала о нем и о его несчастном умершем отце. О самых дорогих для нее людях, которых она по воле рока потеряла навеки... Нет, скорее ад замерзнет, чем она расскажет Хантеру о ребенке, которого носит под сердцем!

– Будь ты проклят, – с чувством сказала она. – И уходи отсюда. Оставь меня. У тебя нет права так обращаться со мной.

– Но я всегда делал только то, чего хотелось тебе самой, – возразил Гай.

– Ошибаешься. Сильно ошибаешься. Я думала, что... Впрочем, это уже неважно. Я, должно быть, сошла с ума, когда подумала, что у меня могут быть к тебе какие-то чувства. Скажи, назови мне хоть одну причину, чтобы я могла делить с тобой постель.

Гай открыл рот, снова закрыл его и только молча покачал головой.

– Вот так-то, – горько усмехнулась Блисс. – А теперь уходи, Хантер. Я устала от тебя. Раз тебе нечего сказать, то и мне ничего не остается делать, как только выйти замуж за Фолка. И я сделаю это – меньше чем через неделю.

«Ну скажи же, Хантер, скажи! – мысленно взмолилась Блисс. – Как я могу рассказать тебе о твоем ребенке, пока ты не скажешь, что любишь меня?»

Она действительно не могла начать этот разговор, не будучи уверенной в том, что нужна Хантеру – впрочем, как и ее будущий ребенок. О боже! Ее жизнь превратилась в запутанный клубок, и его без помощи Хан-тера не распутать. Но он, похоже, желает только спать с нею, да еще подшучивать потом над ее слабостью!

– Хорошо, я уйду, – сказал Хантер. – Но с одним условием. Для этого ты должна назвать меня Гаем.