Книга Лунная пыль. Академия Эдарон - Эмилия Крук

Я видела, как взвился Арон, и тут же всем корпусом повернулась к нему, положив обе руки на грудь, и чувствуя очень мощное и быстрое биение его сердца.

— Арон, не нужно! Литманиль бы не пришел без важного повода. Позволь нам уйти, — но все это было бесполезно. Он не верил.

— Говорите при мне. Я твой парень, и имею полное право знать.

— Нет! — никогда не думала, что буду отпрашиваться у кого-то, не считая родителей. Но Арон явно перегибал палку, поэтому нужно просто ставить перед фактом. — Никакого права указывать ты не имеешь. Я хотела по-хорошему, но раз нет, то…

Плетение полной парализации слетело с пальцев мгновенно, ведь было недавно закреплено в действии на Лире. И Арон рухнул на землю безвольной куклой.

— Литманиэль, помогите пожалуйста его перетащить в кусты, на время нашего разговора.

Но эльф утруждать себя не стал, вызвав помощника. Его ветер, одним порывом, не особо бережным, кстати, швырнул парня за ближайший куст зелени. А я посмотрела на него укоризненно, но выговаривать не стала. Все-таки и сама не без грешка, заклятиями в беззащитных кидалась.

Мы отошли за корпус, ближе к парковой зоне, и я, не задумываясь, активировала 2 амулета — тишины и отвода глаз.

— Присядем? — эльф указал на поваленное дерево, давно облюбованное адептами в качестве скамейки, поэтому так и не убранное. Я кивнула. Сидя вести беседы гораздо удобнее.

А Литманиэль, немного собравшись с мыслями выдал невероятное:

— Я распознал в тебе родную кровь еще в день нашей первой встречи. А точнее, ночью, в месте вашего сражения с отрядом особого реагирования. Меня туда и привел, собственно, выброс силы с явственно родственной магией.

Я на него смотрела в полнейшем неверии. И начала невольно отодвигаться. У него тоже какие-то планы на мою персону? Поэтому начинается очередной виток несения чуши?

— Я знал, что ты не поверишь сначала, да и признаться в таком сложно. Но это так. Наша семья не чаяла когда-нибудь встретить детей Анэлии. Мы даже не знали, что они у нее были.

— Стоп, стоп, стоп! — я вскочила, и начала метаться по лужайке, как дикий зверь. Внутри скручивалась тугая спираль, которой что-то не давало распрямиться. Но этот комок рос и все более сгущался, превращаясь в темное нечто.

— Вы говорили, что сестры не было! Когда я писала, что видела во сне девочку! — это был крик. От какой-то раздирающей меня изнутри боли. За девочку из сна, которая так тянулась к несносному брату, за маму, от которой, оказывается, отказались.

Совершено четко сложились все элементы пазла из мозаики ночных видений. Анэлия, спорящая с братом и кричащая, что отец любит ее больше всех, это и есть та малышка, которая, увидев фей, хотела полететь. И на крыше ее обнимал мужчина, который был действительно очень любящим. Я это видела и чувствовала на себе. Родные объятия, ласковые слова. Как должно быть ревновали отца мальчишки, и от того не могли ладить с маленькой оторвой-сестрой. И последнее видение, отбивающее всякую охоту дослушивать до конца эту историю — девушку отдают замуж за нелюбимого, глубоко ей отвратительного человека. Моя мама. Которая, наверняка сбежала, лишь бы не стать игрушкой.

Я застыла, с силой сжимая кулаки, пытаясь справится с мерзкой паутиной, окутывающей каждый сантиметр кожи.

— Маму звали не Анэлия. И эльфом она не была.

Не желала смотреть на Литманиэля, он не врал мне, я теперь это знала. Но хотела выяснить до конца.

— Ялина. Она, дразнясь, звала меня Литом. Я же коверкал ее имя так.

Да. Все это верно. Ялина Деронвиль, мама, которую я так ни разу и не увидела. Решилась взглянуть на Литманиэля, и тут же поплатилась за свое любопытство. Ведь было легче не знать, как сейчас тяжело сидящему неподвижно эльфу. Он ее до сих пор не отпустил.

Свою маленькую сестренку, с которой в детстве дрался и не мог поделить любовь отца.

Но по которой безумно тосковал и сейчас, по прошествии стольких лет.

Он смотрел на меня, сцепив в замок руки, и облокотившись на колени локтями, будто тяжело было сидеть прямо. А видел сейчас ее. Папа ведь говорил, что мы похожи, а с тех пор, как проснулась магия, я наверняка, стала ее копией. Той Анэлии, с длинными золотыми локонами, тонкой изящной фигуркой, и сумасшедше глубокими глазами цвета морской волны.

— Так почему же вы дали ей уехать? Без магии, денег? В чужое королевство, так далеко от друзей и родных? Почему позволили умереть, подарив мне жизнь? Она ведь могла жить, если бы носила меня в Менэльторе, которое наполнено магией!

Меня трясло. Била крупная, пробирающая до костей дрожь. Хотелось кричать, и схватив за грудки Литманиэля, вытрясти из него всю эту правду, стоившую мамочке жизни. Я физически ощущала переполнение магией, и готова была взорваться от этого.

— Анэлию приговорили к изгнанию. Она убила человека…

Глава 25. Семейные скелеты или тройное дно эльфийской души

Я смотрела на Литманиэля, и не могла взять в толк, о чем он говорит. Анэлия убила человека. Анэлия. Моя мама.

С той самой минуты, когда в голове сложился пазл, произошло наложение образов. Та озорная маленькая девочка, постоянно дразнящаяся — моя мама. А вот теперь нужно как-то отождествить ее и само ужасающее действо. Я никогда не могла даже крылышки букашке ободрать, не то, что прихлопнуть какую-нибудь животинку. Теперь понимала почему. Эльфийская кровь. Та самая благостная магия, которая текла и во мне. Наизнанку же выворачивает только от мысли об убийстве. И во мне кровь смешанная. А мама была чистокровной эльфийкой. Не могу даже предположить, до какой степени отчаяния нужно дойти, чтобы сотворить такое.

— Не верю! — я сказала на выдохе, громко, с надрывом. Во мне рвались сейчас какие-то нити, связывающие душу и тело. — Не верю!

Я уже не могла удержать свою магию. Она рвалась из таких глубин, о которых я ранее и не подозревала.

— НЕ ВЕРЮ!

Литманиэль видел, что со мной творится, но подходить не решался. Только экранировал все вокруг нас. Он не знал, что делать с моей вышедшей из-под контроля силой.

Зато я поняла, что знаю. Перед глазами стояла картина, когда отец говорил Анэлии о том, что ее судьба отныне решена, и то, что происходило далее.

Я опустилась на колени, как мама когда-то, и с силой, мне ранее недоступной, зарыла руки по локоть в землю. Одним движением. И тут же с кончиков пальцев сорвались потоки магии, сильной, чуждой. Но все это с радостью принимала земля, на глазах превращаясь из скованной, немного морозной, в только что вспаханную, пряно пахнущую. Начала пробиваться зеленая трава, на голых деревьях вновь распускались почки. Экранирование моего дядюшки взорвалось, осыпаясь мелкими осколками, которые тут же исчезали, будто таяли.

А когда я, наконец, почувствовала себя блаженно пустой и легкой и смогла вынуть усталые руки, вокруг уже все цвело. И благоухало так, что сладко першило во рту.