Книга Замок янтарной розы. Книга 2 - Анна Снегова

Значит, милосердие?

Я протянула руку и взяла конверт.

- Э, нет! Погоди-ка!

Генрих вырывает их моих рук конверт и бросает обратно Эдварду. Тот едва успевает поймать.

- Птенчик, неужели ты так просто доверяешь этому мерзавцу? Эдди, вскрой-ка его на наших глазах и покажи, что внутри!

Лицо Эдварда перекашивает гримаса, но он покоряется. Осторожно отгибает верхний край конверта, не повреждая свежей и ещё мягкой печати, и демонстрирует нам, что внутри действительно ничего, - кроме единственного листка бумаги, убористо исписанного.

- Хотите, можете почитать, - кисло предлагает он.

- Нет уж! Читать чужую переписку мне честь не позволяет. Довольно того, что внутри не оказалось ядовитых насекомых, смертельного порошка и тому подобных милых сюрпризов, которые проявятся, пока мы будем любезно передавать твоё сопливое послание мамочке. Лучше бы раньше о ней подумал – глядишь, и глупостей поменьше натворил. К слову, ты кинжал точно выкинул, охотник недоделанный?

- Можете нырнуть и проверить, - огрызнулся Эдвард, тщательно запечатывая конверт обратно и нерешительно протягивая мне. Я всё-таки взяла письмо. Как бы мерзко не поступал младший Винтерстоун, его семья заслуживает того, чтобы получить от него весточку.

- Слушай, Высочество, а может привяжем его за ногу на верёвочку и самого за борт кинем – пущай ищет? – кровожадно предложил Морж, который расселся неподалёку на лавочке и невозмутимо наворачивал выставленные к чаю на дорожку печенья.

- Поддерживаю! – поддакнула Ири, накалывая острым ножом сдобу из-под самых пальцев Моржа. Тот бросил на неё довольный взгляд и буркнул что-то вроде "в кои-то веки".

Эдвард нервно сглотнул и огляделся в поисках поддержки.

- Не дам! Мой женишок! Попортите! – Оя кинулась ему на грудь и заслонила, сверкая ярко-розовыми глазищами.

Генрих рассмеялся.

- Не волнуйся! Мы от своего слова не отступимся. Пусть живёт. Но только пока слушается свою чудесную жёнушку! А нам, пожалуй, пора. Спасибо за гостеприимство, Оя… и за всё.

- Береги себя, Пупсик! И невесту свою береги! Она у тебя красивая. Хотя не такая красивая, как Оя, конечно… но тоже ничего, - и она смахнула очередную крупную слезинку с длинных ресниц.

Едва мы вышли за пределы палисадника, оставив счастливых жениха с невестой наслаждаться друг другом, Генрих повернул почему-то не направо, в сторону гавани, а налево – к узкому грязному переулку, уходившему вглубь лабиринта портового городка.

- Так, старина Морж. А теперь серьёзно. У какой там антикварной лавки, говоришь, вы с Ири поймали этого прохвоста?

- Значит, ты ему не поверил насчёт сказочки про "старьёвщика на Материке"? – расплылся тот в широкой улыбке.

- Ни на грамм. Где лавка, запомнил?

- Этот ластоногий вряд ли. У него слишком туго с мышлением. Доходит как до беременного бегемота – на третий год, и то с трудом. Какое счастье, что у вас есть я! – заявила Ири и пошла вперёд, задрав хорошенький носик и изящно покачивая бёдрами.

- Наказал же меня Великий Обиженный Кракен эдакой стрекозой… - проворчал Морж, провожая Ири взглядом. – Оставалась бы мальчишкой, уши бы поободрал, а так…

- А так можешь отшлёпать, - расхохотался Генрих.

Я решила взять пример с Ири и от души ткнула его локтем в бок.

- Расскажи лучше, кто такой этот ваш Великий Обиженный Кракен?

- Старая морская байка, - откликнулся мой несносны жених, всё ещё посмеиваясь. – Одного морского бога сильно утомили люди своими постоянными просьбами. Он замучался спрашивать, с чего они вообще взяли, что он должен выполнять какие-то их пожелания, но они всё равно просили и просили... Что поделаешь, природа такая у человека – вместо того, чтобы потрудиться как следует самим, мы все верим, что где-то есть палочка-выручалочка…

- …или волшебный замок, - усмехнулась я, погладив спящего Подарка, которого несла на руках.

- ...или волшебный замок, который стоит только достать – и будет тебе счастье безо всяких усилий. Великому Кракену так надоело объяснять людям, что это так не работает, что он превратился в чудище морское и стал жить под водой, подальше от вездесущих людишек. Но они и там его нашли, и когда он спал, покачиваясь на волнах, подплыли на лодке и вырвали горсть чешуек с его спины. Почему-то решили, что это принесёт удачу. Когда Кракен проснулся, он был страшно зол. С тех пор охотится за теми, кто прячет у себя чешуйки, и топит корабли. Говорят, собрал уже все, кроме последней.

- Красивая легенда, - вздохнула я. – А главное, мудрая. Наверное, так моряки древности объясняли происхождение морских бурь.

- Наверное, - согласился Генрих. – Поверь, кто хоть раз попадал в настоящий шторм на море, навсегда останется суеверным. Мои ребята вон при каждой трапезе хоть сухарь, да бросят за борт. Великому Обиженному Кракену подарочек, чтоб задобрить.

- Пришли! – встрял Морж.

Мы остановились в тёмном грязном переулке, почти зажатые бамбуковыми стенами соседних домов, крыши которых сложены были из нескольких слоёв пальмовых листьев.

В самом конце тупика маячила тусклая вывеска, на которой чёрной краской изображены было грубыми мазками, кажется, несколько слов на незнакомом языке.

- «Диковины со всего света», - прочитал Генрих и нахмурился. – И почему я не знал об этом месте?

- Потому что ты у нас чуточку сноб и не любишь бродить там, где можно испачкать белую рубашку, - добродушно поддел его Морж.

- Что ж… глянем, какие-такие здесь продаются диковины! – заявил Ужасный Принц и решительно толкнул криво сколоченную низкую дверь.

Звякнул колокольчик. Ири с Моржом пришлось остаться снаружи – в лавке оказалось слишком тесно. С узких захламлённых стеллажей на нас воззрились чучела каких-то диковинных животных и птиц с разноцветным оперением, вокруг них в изобилии были расставлены покрытые пылью мутные склянки, пучки трав, разложено холодное оружие в ножнах и без, ржавые железяки непонятного происхождения и тому подобная дребедень.

- Внимательно слушаю вас, почтенные господа!

Из-под прилавка вынырнул сухонький сгорбленный старичок в пенсне и с козлиной бородкой. Одет он был в длиннополую серую хламиду с капюшоном, откинутым на плечи. Хламида оказалась расшита блёстками и яркими звёздами из конфетной фольги и смотрелась до странности нелепо и несуразно. При виде нас он немедленно выудил откуда-то ещё и островерхий колпак с кисточкой, водрузил его на лысеющую макушку. Я бы подумала, что это какой-то шарлатан… если бы Подарок на моих руках немедленно не проснулся и не повёл настороженно большим ухом.

- А скажи-ка, любезный, - начал осторожно Генрих. – Не у вас ли недавно отоваривался один заморский дворянин, голубоглазый блондин слащавой наружности по имени Эдвард Винтерстоун? Я слышал, он купил здесь весьма примечательный кинжальчик. Вот хотел приобрести такой же.