Книга Академия Льда - Лика Верх

Красивая девушка восточной внешности в прозрачном нежном одеянии бросала томные взгляды.

— С ней захочется провести тысячу и одну ночь, — презентовала дамочка свой лучший экземпляр. — И всего-то полторы тысячи.

Я едва не закашлялась от возмущения.

Полторы тысячи евро за час?! Да она шутит!

Клаус потерял к ним всякий интерес и повернулся ко мне.

— Итак, подведем итог: ты по-прежнему считаешь себя продажной?

Рот открылся, а слов не вылетело. Зато у главной дамочки парочка нашлась:

— Хотите ее продать? Больше трехсот евро не дам. Больно костлявая.

Санта резко обернулся. Женщина попятилась с испуганным видом и спряталась за спинами своих "девочек".

— Вот что значит слово "продажная", — Клаус не стесняясь показал на них рукой, смотря при этом на меня.

Возмутиться никто не посмел. Лица выражали готовность наброситься за оскорбление, но ни одна не шелохнулась.

Не говоря ни слова меня, по-прежнему крепко держа за руку, вывели из комнаты и мы исчезли в переходе.

Та же спальня, откуда мы ушли, показалась просто божественным местом после борделя.

— Ты не ответила на мой вопрос, — Клаус не выпустил моей руки.

— Я… нет, но… ты ведь понял, что я имела в виду.

Прохладный палец подцепил подбородок, вынуждая поднять голову.

Теперь голубые льдинки глаз пестрили эмоциями. Нежность смешалась с недовольством в единый танец.

— Джесс, я не пытаюсь тебя купить, — проникновенно заговорил он. — Все это устроено чтобы побыть с тобой. Без лишних людей, постоянных проблем и с расчетом, что здесь тебе не удастся найти неприятности.

Второй раз за день чувствую себя идиоткой. Лишь бы не вошло в привычку.

Клаус хотел как лучше, а я…

— Прости, — произнесла еле слышно. — Надумала всякого и…

Мягкие, настойчивые губы не дали договорить. Требовательный поцелуй забирал извинения и неумолимо наказывал. Жестко, бескомпромиссно и очень, очень приятно.

Под напором спиной врезалась в стену. Затылок от удара уберегла рука Клауса. Пальцы тут же зарылись в волосы, оттягивая назад и подставляя шею для поцелуев-укусов.

Судорожный вздох сорвался с губ, разум затмили острые ощущения от жадных и в то же время дразнящих прикосновений. Прохладная кожа мужчины играла на контрасте с моим распаленным телом. Жаркие поцелуи и вовсе казалось оставляли ожоги.

— Останови меня, — резко и напряженно приказал Клаус. — Немедленно.

И вновь припал требовательным поцелуем к губам.

Как я могу его остановить? Разве можно мыслить трезво под таким напором? И вообще хочу ли я прекратить нарастающее безумие?

Тело требует продолжения и более тесного контакта. Одежда раздражает, от нее хочется избавиться и поскорее. Почувствовать прикосновения Клауса, его поцелуи по всему телу, — вот что я хочу.

Подхватив под бедра приподнял, вынуждая обнять его ногами.

— Нет, — выдохнула, задыхаясь от острой истомы после того, как Клаус потерся внушительным бугорком под штанами о мой пах.

— Нет? — рокочущий голос над ухом как двести двадцать вольт по телу.

Я наконец-то справилась с пуговицами на его рубашке и теперь ладонями чувствовала бешеное сердцебиение.

— Я… а-ах… не стану тебя ос… — очередной стон вырвался наружу. — Клаус, пожалуйста, — едва не всхлипнула. — Я сейчас взорвусь от… а-ах… слишком сильных… острых…

Шептала будто в бреду, потонув в ледяном озере голубых глаз, умелых рук, горячих губ.

Моя кофта полетела в сторону, следом в полет отправилось бюстье. Переместившись на кровать, Клаус в два счета оставил меня без штанов, не торопясь снимать последнюю часть гардероба.

С него мне удалось снять только рубашку, до пряжки ремня добраться не позволил.

Продолжая распалять меня поцелуями, он навалился сверху.

О-ох… как, оказывается, приятна тяжесть мужского тела. Даже ни капельки не пугает…

— Клаус… — простонала, когда пальцы скользнули между ног по тонкой ткани трусиков.

Напряженные плечи под ладонями стали совсем уж каменными. Не контролируя эмоции, слегка вдавила ногти в его спину.

— Проясним некоторые моменты, Снежинка, — от тихого хриплого голоса выгнулась дугой.

Или всему виной губы на груди?

Довольная ухмылка поразила. Сильнее надавила ногтями и повела наверх, царапая кожу.

Он перестал ухмыляться. Яркий голубой лед глаз затянулся васильковой синевой. Многозначительный взгляд обещал много… очень много.

— Помнишь, что ты сказала мне в баре у Толстого Тома? — зубы царапнули нежную кожу плоского животика.

Захныкала от пронзительно-сжигающего жара внизу, где все уже требует почувствовать, наконец, его. Стать единым целым.

Как в этом состоянии можно о чем-то вспоминать?!

— Пожалуйста, Клаус…

— Сперва ответь, — он продолжил ласками доводить до исступления.

Снова всхлипнула от досады, сжимая его плечи.

— Я не помню… Клаус, прошу…

— Тебе придется вспомнить, Снежинка, потому что я не остановлюсь… буду держать на краю, пока не скажешь.

Еще немного и я натурально зарыдаю от переизбытка рвущих на части ощущений.

Его руки… о, черт…

Джесс, соберись… В баре "Толстый Том"… я много чего говорила. Что конкретно он хочет услышать?

Его губы… там… о, господи…

Закричала, извиваясь, но Клаус отстранился, возвращая меня с небес на землю. В суровую реальность с не менее жестокой пыткой.

— Я назвала тебя манипулятором, — выдохнула с трудом, теперь вместо плеч ректора сжимая в кулаках мягкий плед.

— Не то, — садист переключился на грудь.

Прохладные пальцы подцепили резинку кружевных трусиков и медленно потянули вниз.

— Пообещала, что прокляну с того света, — обрывки воспоминаний сумбурно всплывали в памяти.

— Вспоминай, Джесс, — все в нем кричало о том, что и он уже на грани.

У него с выдержкой намного лучше, чем у меня.

Не знаю, чего он хочет, но не могу так больше.

Впилась в губы поцелуем, слегка обескуражив, и перекатилась, оказавшись сверху. Клаус усмехнулся.

— Хорошая попытка, малышка. Не в этот раз, — и он снова оказался в лидирующем положении.

Пытка повторилась, только теперь я чувствовала намного острее, хотя казалось куда уж больше!

— Чувственная… страстная… — шептал Клаус. — Вспоминай, что ты мне сказала?