Книга Перекрестки судьбы. Время полыни - Игорь Соловьев

По мере того как Шмидт и прапорщик удалялись, умиротворяющий бубнеж сталкера становился все тише.

– Нельзя ли мне получше осмотреть эту прекрасную машину? Под руководством вашего шофера, конечно? – уже на пределе слышимости уловил Птица вкрадчивый голос товарища. Прапор было возмущенно дернулся, но Шмидт настойчиво что-то сунул ему в карман. Военный быстро заозирался по сторонам, мельком оценил подарок и строго, со значением, посмотрел на сталкера. Рыжий кивнул и тихо добавил какую-то фразу. На лице прапорщика отразилась череда эмоций. Наконец, сменив радость на дежурно-серьезное выражение лица, он бросил солдату-водителю:

– Коваленко! Покажи товарищу, эм…

– Проводнику, – подсказал Шмидт.

– Да, товарищу проводнику технику. Я думаю, небольшой обзорной экскурсии с парой кругов по периметру будет достаточно.

– Так точно! – Коваленко слегка обалдел от такой смены настроения начальства, но перечить не стал.

С экскурсии Шмидт вернулся довольный, словно мартовский кот после успешной гулянки.

– Машина любопытная! Не знаю, на основе чего они ее сделали, но штука получилась хорошая. Американские штаты такие давно делают. Россия, кажется, тоже что-то подобное проектирует. Оказывается, и украинцы времени не теряли.

– Зачем тебе все это? – спросил Сергей. – Прапору «на лапу», опять же, сунул. Не жалко своих, кровных?

– Э, темнота! Да разве я, «мазута», пройду мимо интересной новинки? Да не в жизнь!

– Так ты что, срочную водилой служил? – догадался Птица.

– Спрашиваешь! Я в армии на механника-водителя БМП-2 учился. Довелось и на «козлике» баранку покрутить, и на «шишиге». А уж на гражданке я на чем только не шоферил. Иной в моем возрасте все больше к девкам под подол хотел заглянуть, а я – под капот машины. А уж девчата после.

Глава 18

На закате Ямпольский собрал тайное совещание. Убедившись, что у двери никто не подслушивает, профессор тихо сообщил:

– Как вы все помните, несколько часов назад майор-связист передал ответ нашего руководства. Они обещали в самое ближайшее время выслать за нами вертолет. Так вот, боюсь, все изменилось. У меня плохие предчувствия, друзья. Наша эпопея с возвращением домой, а также с обнародованием материалов о Зоне под угрозой.

– Почему вы так решили, профессор? – Волков удивленно посмотрел на руководителя.

– За последний час к нашему модулю под вымышленными предлогами приставили двух солдат. А на все перемещения по базе ввели жесткие ограничения.

– И у вас, конечно, есть этому объяснение? – напрягся Кобзарь.

– Ага, и мне вот тоже очень интересно, в чем тут дело? – с подозрением сощурился Шмидт. Казарменное положение ему очень не нравилось.

– Я объясню, – кивнул профессор. – Раз все мы волею случая оказались в одной лодке, несправедливо было бы что-то утаивать от каждого из вас. В первую очередь я имею в виду наших друзей, сталкеров.

И Ямпольский, опуская технические подробности, рассказал Птице и Шмидту историю своего конфликта с СБУ. Вновь упомянул о погибшем коллеге Стребкове и о том, что они собирались опубликовать материалы, проливающие свет на истинное положение вещей в ЧЗО.

– Скажите честно, профессор, а зачем вам все это? – спросил Сергей. – Если я правильно понял, у вас серьезный вес в научном сообществе, есть все условия для плодотворной работы. Зарплата, опять же, немаленькая, наверное? Зачем же вы во все это влезли?

– Эх, молодой человек. Разве вы не поняли? Здесь происходят неконтролируемые процессы, попирающие все известные законы науки. Нечто выплеснулось в наш мир и, как раковая опухоль, начинает поглощать его. Само понятие человеческой цивилизации под угрозой. А вы меряете это на научные звания и зарплату? Оглянитесь вокруг. Мы живем в непростое время, на стыке двух эпох. Рухнул еще недавно казавшийся таким могучим Советский Союз. И на его фундаменте должен был бы вырасти новый мир. Честный, открытый, дающий море возможностей. Быть может, так оно когда-нибудь и будет. Но пока на обломках битого кирпича возрос бурьян. Светлого будущего пока нет, а старое разрушено. Именно в такие моменты из всех щелей прут сорняки. Да-да, это и есть наши политики родом из девяностых. А также бывшие кагэбэшники, нувориши, спекулянты. Все они – полынь-трава. Сейчас их время. И мы с горечью вынуждены смотреть на плоды их руководства. Но всему бывает предел. Уже только одно то, что произошло накануне, говорит о невероятной опасности. А ведь дальше может быть еще хуже! Как же можно позволить замести такую информацию под ковер? Нужно кричать об этом, бить во все колокола! Только в этом наше спасение. Поэтому я сделал телефонный звонок доверенным людям. Они помогут поделиться добытой нами информацией с миром.

– Как-то мне сейчас не по себе стало, – сказал Птица. – Сердцем чувствую, дальнейшее нас не обрадует.

– У вас хорошая интуиция, – невозмутимо сообщил Ямпольский. – К сожалению, я был немного самонадеян. Похоже, что мой звонок записали, прослушали и передали в СБУ. А там успели сделать нужные выводы. Видимо, они предупредили военных, чтобы те взяли нас под охрану, а сами, должно быть, будут здесь в ближайшее время. И ничего хорошего нам это не сулит.

– Вот так попадос, – схватился за голову Шмидт. – И что же вы нам теперь предлагаете?

– Бежать. Не дожидаясь прибытия вертолета. Я даже не уверен, что теперь это будет именно вертолет. Не удивлюсь, если за нами приедет пара машин с конвоем.

– А как вы себе представляете этот побег? – заинтересованно хмыкнул Птица. – Мы, конечно, не в камере сидим, но поди-ка попробуй покинуть базу без ведома военных. Тем более в сложившихся обстоятельствах.

– Не знаю, – развел руками Ямпольский. – Откровенно говоря, у меня нет ни малейшей мысли, как выйти из сложившейся ситуации. В этом деле я полностью рассчитываю на вас – как на более опытных.

– Н-да, а мы, можно подумать, каждый месяц сдаем зачеты по побегу с охраняемых территорий, – печально сыронизировал Сергей.

Тут слово взял Шмидт:

– Э-э-э, профессор, вы мне вот что объясните. Нам-то с Птицей зачем в этот блудняк вписываться? Мы, в отличие от вас, никакого свержения режима не планируем, подрывной деятельности не ведем. Ну да, ходим в Зону помаленьку, но в худшем случае это можно квалифицировать как мародерство. Так чего ради нам с СБУ и военными рамсить?

– Хотите сказать, что ваша хата с краю? – холодно сказал Ямпольский. – Пусть хоть небеса на землю упадут, но пока лично меня никто не трогает, буду понемногу из Зоны хабар выносить? А что до человечества, то гори оно огнем, так ведь? Или, может быть, вы просто боитесь?

– Я не понял, мне сейчас «труса» предъявляют, что ли? – тут же набычился Шмидт.

– Хватит! – разрядил накалившуюся обстановку Птица. – Все это уже пустые разговоры. Даже мы со Шмидтом, по меркам СБУ, теперь больно много знаем. И просто так нас не отпустят. Выходит, и вправду дергать надо. Вопрос лишь в том, как и куда? Допустим, я и Шмидт по-прежнему стремимся в поселок Октябрьский. Надеюсь, что с ним все в порядке, потому что идти нам больше некуда. А вы, дорогие товарищи ученые, определились с точкой назначения?