Книга Торг с мертвецами, часть 1 - Марина Баринова

Монах рассказывал о случившемся ровным, лишенным всяких эмоций голосом, но Демоса прошиб холодный пот.

— Моя жена… — прохрипел Демос, не совладав с чувствами. — Ее тоже…

Брат Ласий лишь покачал головой.

— По словам баронессы, она была в экипаже Изары. У императора начался жар, и леди Виттория вызвалась помочь с лечением. Ей удалось спастись.

— Слава Хранителю. — Демос едва не сполз на подпрыгивающий пол от внезапно накатившей слабости.

Бывший дознаватель с укоризной посмотрел на канцлера.

— Знаю, у вас мало причин жаловать служителей Пути и еще меньше поводов для симпатии к Коллегии. И хотя моя биография полна деяний, за которые Хранитель не похвалит, все же я не изверг и не получаю удовольствия от чужой боли. — Брат Ласий наклонился вперед так, что их с Демосом носы едва не соприкоснулись. — Поверьте, если бы с вашей супругой что-то случилось, я бы доложил об этом еще быстрее и сделал все, чтобы ей помочь.

Экипаж остановился, снаружи послышались тяжелые шаги и звон металла. Спустя мгновение дверца открылась, и Демос увидел рослого брата-протектора.

— Ваша светлость. Брат Ласий, — ухнул рыцарь, тихо бряцнув кольчугой. Ихраза он проигнорировал. — Вас ждут.

* * *

«Сколько святости в одном тесном кабинете! Удивительно, что он еще не засиял как днем».

Ихраза оставили за дверью, и Демос, оказавшись в окружении церковников, бегло оценил обстановку. Помещение, в которое его привели, уступало знаменитому Гранатовому кабинету Ладария и размерами, и убранством. Оно располагалось на нижних этажах — точной дороги канцлер не запомнил — и явно не предназначалось для приема важных гостей. Низкие арочные своды, узкое стрельчатое оконце, стены белили еще при Таллонии Великом. Скудная мебель была старой, но добротной: на столах сохли старательно украшенные листы с витиеватыми буквицами — труд переписчиков, полки уставлены множеством банок темного стекла, глиняных горшочков, в подписанных деревянных ящичках покоились краски и писчие принадлежности.

Великий наставник Ладарий внимательно изучал один из переписанных листов и оторвался от своего занятия лишь когда за Демосом закрылась дверь.

— Канцлер.

— Ваше святейшество.

«Все еще старается делать вид, что важность моего присутствия преувеличена?»

Брат Ласий пропустил Деватона вперед и жестом пригласил сесть на устланную тонким ковриком лавку, поклонился Ладарию и обменялся кивками с главой Коллегии. Наставник Рувиний, прозванный Черным грифом за любовь к темным рясам и внешнее сходство с хищной птицей, впился в канцлера немигающим взглядом.

— Хорошо доехали, лорд Демос? — лишь из любезности спросил он.

— Все в порядке, благодарю. Брат Ласий кратко посвятил меня в суть произошедшего, но у меня остались вопросы.

— Поверьте, у нас тоже. — Ладарий устало потер глаза. В скупом свете церковных свечей он выглядел дряхлее обычного, а халат, надетый поверх нижней рясы, выдавал, что новости застали главного церковника уже в опочивальне. — Эклузуму нужно ваше содействие.

«Хочется съязвить и поплеваться ядом, но с этим успеется. Ладарий слишком меня ненавидит, чтобы дергать по пустякам. Если он обращается за помощью сейчас, значит, исключительная проблема требует поистине исключительных решений».

— Редкий случай, — не удержался канцлер, достал из кармана кисет с курительными принадлежностями и вопросительно взглянул на церковников. Ладарий равнодушно взмахнул рукой, а Черный гриф даже снизошел до того, чтобы подать лучину.

«Какие любезности, с ума сойти!»

Пока Демос набивал трубку, Рувиний взял слово:

— Произошедшее с императорским караваном возмутительно, но, увы, не беспрецедентно: история знает случаи, когда простолюдины нападали на собственных владык, убивали их и грабили. Причин тому множество: деспотизм и жестокость сюзеренов, голодные времена, недовольство реформами и налогами… Однако то, что рассказала баронесса Тьяре, выбивается из общей картины.

— Как леди Лисетте удалось бежать? — спросил Демос и поднес лучину к свече.

— По ее словам, она воспользовалась суматохой боя и, взяв дочь, сразу бежала в близлежащий лес. Дама шла вдоль берега озера, пока не наткнулась на одинокого рыбака. Старик пожалел их и согласился отвезти в Миссолен. Хотя, по моему мнению, решающее слово сказал медальон с изумрудом, что баронесса отдала ему в благодарность за помощь. — Черный гриф вытащил из поясной сумочки драгоценность и положил перед Демосом, поежился от сквозняка, плотнее запахнул шерстяную накидку и навис над столом, отчего стал еще больше похож на птицу. — Украшение мы все же забрали и заплатили серебром. Негоже простолюдину владеть такими вещами.

— Что сталось с остальными дамами?

— Скоро выясним. Отряд выезжает на рассвете.

— Мои гвардейцы нужны?

— Пригодились бы, — проворчал Ладарий. — Неизвестно, чего ожидать от людей, осмелившихся напасть на императора. Впрочем, есть догадки. Вспомните, с какими словами деревенские пошли на караван. Кара за грехи, наказание за роскошь и расточительность, покаяние…

— Где-то я уже это слышал, — проговорил Демос.

— Вы намекаете на еретика Аристида, под влияние которого попал мятежный король Хайлигланда, — понимающе улыбнулся Великий наставник. — Но это не его происки. Наш зачинщик гораздо ближе.

— Мне известно, что Аристид отправил нескольких проповедников в империю сеять ростки новой веры. Добрались не все, а те, кому повезло, скоро встретились с моими людьми. Но Хайлигланд мог прислать и других.

— Вам знакомо имя брата Альбумуса? — спросил Черный гриф.

Демос откинулся назад, выдыхая клуб дыма в потолок.

— Наслышан. Настоятель одного из северных монастырей и автор нескольких известных трудов по богословию. Мне говорили, что это человек блестящего ума, чье красноречие некогда покорило даже покойного императора.

— Да, Маргий высоко ценил труды брата Альбумуса, — согласился Ладарий. — Настолько высоко, что просил у меня за него. Собственно, именно поэтому Альбумус стал настоятелем обители в Тордоге.

— Видимо, вы не настолько разделяли восхищение Маргия, раз отправили его в дыру на границе Ваг Рана, Освендиса и Бельтеры.

— Наоборот, возлагал большие надежды. Вы верно отметили, это место — сущая дыра. Предыдущий настоятель больше интересовался наполнением винных погребов бельтерианскими редкостями, нежели развитием монастыря, и мне нужен был человек, способный поставить там дела на лад. Забегая вперед, скажу, что за пять лет Альбумус превратил его в процветающий монастырь, настоящую жемчужину запада империи. Но блеск этой жемчужины был ледяным.

Демос с сомнением покосился на церковника:

— Не понимаю метафоры.

— Брат Альбумус — аскет, — пояснил Черный гриф. — Его понимание следования Пути, скажем так, со временем приобрело слишком радикальные черты.