Книга Певцы Кристаллов [= Хрустальная певица ] - Энн Маккефри

И часть ущелья ответила!

Когда Килашандра подошла к Моксуну, он уже срезал фасад розового кварца, затемненный его санями. Зачем старик…

Затем она услышала крик кристалла. Несмотря на все свои недостатки, Моксун имел силу легких, поразительную для такого старого человека. Он держал точную ноту даже после того, как вырезал пентаэдр из неровной экструзии кварца, и тот вспыхнул в солнечном свете разными гранями. Диссонанс начался, когда Моксун врезался глубже в поверхность слоя, это была первобытная агония: и она потрясла Килашандру до корней зубов. Это было неизмеримо хуже настройки кристалла. Она замерла от неожиданной боли и инстинктивно вскрикнула, чтобы замаскировать звук. Агония перешла в две ноты, чистые и ясные.

— Пойте! — закричал Моксун. — Держите эту ноту! — он поднял резец и сделал второй срез, снял его, снова запел, настроил резец и сделал шесть аккуратных разрезов сверху вниз. Его тощее тело тряслось, но руки были на удивление устойчивы, когда он резал и резал, пока не дошел до края. С восторженной нотой он изогнулся в новой позе и сделал нижний срез для четырех сочетающихся кристаллов.

— Мои красавцы! Моя красавица! — напевал он, затем, осторожно положив резец, бросился к саням и возник оттуда с коробкой. Упаковывая кристалл, он все еще напевал. В его движениях было любопытное несоответствие поспешности и лени, потому что его пальцы ласкали грани кристаллов, когда он укладывал их.

Килашандра не шевелилась, пораженная увиденным до глубины души как переживаниями кристалла, так и быстрыми отточенными действиями Моксуна. Она вздохнула, чтобы снять напряжение. Моксун издал нечленораздельный звук и потянулся за своим резцом. Он едва не отрезал ей руку, но споткнулся о короб: она шагнула назад, к его саням, влезла в них и нажала кнопку репродуктора, еще не успев захлопнуть дверцу, которая прижала кончик резца.

Как мог Ланжеки послать ее со свихнувшимся маньяком? Голос Ланжеки раскатился вокруг и заставил резонировать часть каменной стены над санями.

— Я извиняюсь, Килашандра Ри, — сказал Моксун с нотой искреннего раскаяния в голосе, — не закрывайте дверь, а то сломаете мой резец.

— Как я могу верить вам, Моксун? Вы сегодня два раза чуть не убили меня.

— Я забыл. Я забыл, — рыдающим тоном сказал Моксун. — Вы напоминайте мне, когда я режу. Кристалл убивает мою память. Он поет — и я забываю… забываю…

Килашандра закрыла глаза и попыталась отдышаться. Этот человек был так жалок.

— Я покажу вам, как резать. Честное слово, покажу, — бормотал он.

Записанный голос Моксуна подтверждал его согласие «пасти» ее в соответствии с разделом 53. Она могла сломать его резец, придвинув дверцу еще на сантиметр. В ее ушах звучал собственный голос: он обещал придерживаться разделов и параграфов.

Покажите мне в резке то, чему я не могла научиться.

— Я покажу вам, как отыскать песню в утесах. Я покажу вам, как найти кристалл. Вырезать его может всякой дурак. Главное — найти его. Только не закрывайте дверь!

— Как я удержу вас от попытки убить меня?

— Просто разговаривайте со мной. Оставьте ленту включенной. Говорите со мной, пока я режу. Отдайте мне мой резец.

— Я говорю с вами. Моксун, и я открываю дверь. Я не испортила резец.

Как только она освободила резец, Моксун первым делом осмотрел его.

— Ну, Моксун, теперь покажите мне, как найти песню в утесах, — напомнила Килашандра.

— Вот сюда… — он полез на выступ. — Смотрите… — он провел пальцем неровную, едва заметную линию. — И здесь. — Теперь блеск кристалла был ясно виден сквозь покрывавшую его пыль. Моксун стер ее, и солнечный свет заиграл на кристалле. — Солнечный свет подскажет вам, где, но вы должны видеть. Смотреть и видеть! Кристалл лежит плоскими слоями, вот здесь, здесь, иногда он сложен гармошкой, иногда находится под прямым углом. Вы уверены, что не найдете дороги сюда? — он нервно взглянул на нее.

— Абсолютно уверена!

— Розовый всегда спускается к югу. — Он слегка провел пальцем вниз, к обрыву. — Я не замечал этого раньше. Почему я не видел?

— Наверное, вы просто не смотрели, Моксун.

Он не обратил на Килашандру внимания. Она вдруг подумала, что подул ветер, что было маловероятно в таком глубоком ущелье, но затем услышала слабое эхо и поняла, что это напевает Моксун. Он приложил ухо к каменной стене.

— Ага, здесь. Я могу резать здесь!

Он начал резать. На этот раз крик кристалла ожидался, поэтому дело спорилось. Килашандра не спускала глаз с Моксуна, в особенности, когда он комплектовал свои разрезы. Она принесла ему короб, унесла обратно и уложила в сани, не переставая разговаривать с Моксуном и заставляя его отвечать ей. Он действительно умел резать кристалл. И знал, как найти его. Ущелье слоилось к югу и содержало полосы розового кварца. Моксун мог резать здесь до конца своих дней.

Когда солнце спустилось за восточный край ущелья, Моксун резко прекратил работу и сказал, что проголодался. Килашандра кормила его и слушала, как он бормочет что-то насчет трещин и резов, а также про захватчиков, под которыми он подразумевал нехрустальный камень, обычно рассеянный в хрустальной жиле.

Поскольку Килашандра помнила невысокий отзыв Интора о розовых кристаллах, она спросила Моксуна, режет ли он другие цвета. Это был глупый вопрос, потому, что Моксун обозлился и отметил, что режет розовый всю свою рабочую жизнь, а жизнь эта больше, чем прожила она, ее родители и деды, и что ей следует думать о собственных делах. И он направился к своим саням.

Тщательно заперев дверь, Килашандра устроилась поудобнее. Она не была уверена, что выдержит или вообще переживет еще один день с этим параноиком. Она ни минуты не сомневалась, что неустойчивые отношения, которых она в конце концов добилась, за ночь завянут в его закристаллизировавшейся черепушке.

В холодной тьме ущелья, когда ночь заставляла скалы трещать и звякать, Килашандра думала о Ланжеки. Он говорил, что хотел узнать ее до того, как она станет петь кристаллу. Теперь эта фраза не выходила у нее из головы. Неужели одно путешествие в Хрустальные Ряды так сильно изменит ее? Может, две ночи и день, проведенные с Ланжеки, создали какую-то связь между ними? Если так, Ланжеки в следующие несколько недель будет очень занят, укрепляя связи между Джезри, Ремболом… Затем здравый смысл восторжествовал. Ланжеки хитер, но не настолько же бесчестен! А впрочем, кто знает?

Кроме того, никто из остальных не получили Милки-перехода и не почувствовал черный кристалл. И Ланжеки сказал, что ему нравится ее общество. Ему, Ланжеки-мужчине, приятна ее компания, но в то же время Ланжеки-гильдмастер послал ее с этим сумасшедшим Моксуном.

Килашандра решительно поставила будильник на восход солнца, чтобы успеть уехать из ущелья, пока Моксун не проснулся.

Глава 9

Килашандра проснулась в темноте от странного шума. Она осторожно высунула голову из двери и первым делом посмотрела на сани Моксуна. Там не было признаков жизни. Она взглянула на светлеющее небо. После вчерашних поисков Моксуна она поняла, что в полутьме возможны любые навигационные случайности. Но она не желала быть поблизости, когда старый хрустальный певец встанет.