Книга Солнечный страж - Мария Фир

Мы отправились сразу в форт, где я прежде никогда не бывала, через поднятые над головой остроконечные решётки, отделявшие воинские части от города. Справа возвышался корпус королевской армии под синими флагами, а слева – ступенчатые здания Солнечной стражи и формально Ордена Инквизиции, поскольку флагов было два – красный и бело-золотой. На деле же представители Инквизиции лишь оборудовали в форте кабинет для надзирателя-инспектора и небольшие помещения, в которых проживали его помощники, чаще всего шнырявшие по городу в одежде добропорядочных граждан и выискивающие поводы настрочить какой-нибудь донос на «необоснованное применение магии в домашнем хозяйстве». Для этих пронырливых хорьков гордые стражи вырубили отдельную дверь и посыпали песочком отдельную дорожку на газоне, представив это, как особые привилегии. На деле же каждый понимал, что у лучших воинов и магов Веллирии к бумагомарателям Ордена Инквизиции отношение может быть только презрительным и никаким более.

Обо всём этом я узнала позднее, сейчас меня больше волновало ближайшее будущее. Если бы я не была невестой Эдвина Сандберга и не ждала появления дочери, то сейчас могла бы найти на первое время комнату в приличном жилом квартале, а ближе к лету – отправиться на юг и попытаться пройти испытания в монастыре Сюр-Мао. Гаэлас и Тэрон, вопреки моему сопротивлению, снабдили меня увесистым мешочком с золотыми монетами людей. Можно было сказать, что я теперь была почти богата – столько денег мне не приходилось никогда держать в руках! И вот теперь, когда золото у меня было, оно не имело такого большого значения, как в прошлые дни…

Я стояла под раскидистым деревом во дворе форта и смотрела сквозь его извилистые голые ветви вверх – по привычке вверх, потому что не любила утыкаться взглядом в мёртвые серые стены. Нора подошла ко мне стремительно, протянула узорчатый длинный ключ:

– Это ключ от комнаты капитана Сандберга, он просил передать, чтобы ты не мёрзла снаружи, – сказала она, опустив длинные тёмные ресницы.

– Ты мне подскажешь, как туда пройти? – робко сказала я.

Значит, у него есть отдельная комната, и будущей ночью…

Нора поджала губы, но долго колебаться она не умела:

– Хорошо, я провожу тебя. Иди за мной.

И мы пошли вдоль коротко остриженных можжевельников, всё ещё укрытых снежными шапками в тени высоких стен, в полукруглую арку с изображением восходящего солнца, а затем – в окованную блестящими пластинами тяжёлую дверь. Нора шла впереди, время от времени оглядываясь на меня и коротко объясняя дорогу. Два раза нам навстречу попадались незнакомые стражи, которые приветствовали Нору и провожали меня заинтересованными взглядами – я была чересчур молода и одета в мантию Хранителей, а потому каждый, видимо, хотел убедиться в отсутствии у меня острых ушей. Жильё Эдвина Сандберга располагалось на верхнем этаже в самом конце коридора, на тихой площадке с окном, выходящим на оружейные склады. Нора кивнула на одну из двух дверей и в ожидании спрятала руки в карманы, пока я возилась с замком.

– Сония, – сказала она мне в спину, а затем подождала, пока я повернусь. – Я была не права. И прошу у тебя прощения. Больше такого не повторится.

Если раньше каждое слово огненной волшебницы напоминало мне вспышку, то эти короткие и отрывистые фразы падали из неё, как увесистые льдинки.

– Ты будешь женой моего командира, и нам придётся иногда видеться, – продолжила она негромко и очень сдержанно. – А потому я хочу, чтобы между нами не осталось никаких обид. Наш отряд для меня важнее каких-то девичьих глупостей.

– Конечно, Нора, – я кивнула и осторожно прикоснулась к её руке. – Никаких обид.

– Спасибо, – сказала она. – Располагайся. Капитана вызвали на утверждение нового расписания дежурств, он вернётся чуть позже.

И она всё так же странно и задумчиво удалилась, а я осталась одна-одинёшенька в комнате моего жениха. До чего же необычно я чувствовала себя! Весь отрезок времени с октября прошлого года и по нынешний день – последний день марта, казался мне сказочным долгим сном. Тот год, когда мы с Раминой работали в таверне, – долгим кошмаром. Моё путешествие по лесу с искателями камней – наваждением. Я словно запуталась в нескольких мирах и никак не могла отыскать в них себя настоящую. Больше всего это касалось, конечно же, мужчин, ведь я нисколько не сомневалась в моей любви к Гаэласу всю долгую зиму, а теперь… неужели теперь я уже готова признать это мороком, эльфийским видением? Неужели моя будущая дочь не подтверждение первой в моей жизни любви, а лишь плод заблуждения и чар?..

Сбросив дорожную мантию и сапоги, я улеглась на кровать поверх цветастого покрывала и долго-долго прислушивалась к происходящему внутри. Мне хотелось вымыться, переодеться и что-нибудь перекусить, но вместо этого я лежала и слушала, слушала, слушала. Осторожно направляла магическую силу к кончикам пальцев и вновь старалась ощутить присутствие маленького сердечка. Тишина обволакивала меня, я погружалась всё глубже и глубже в свои ощущения, пока незаметно для себя не провалилась в сон.

Глава 21.

В последующие дни я на собственной шкуре прочувствовала, что значили слова Эдвина о том, что у Солнечных стражей большие проблемы с личной жизнью. Он был командиром отряда, но кроме того – целителем, а это накладывало дополнительные обязательства. В свободные от патрулирования местности дни целители проводили всё своё время в лазарете форта, занимаясь лечением раненых и восстановлением истощённых службой магов. У моего жениха была тысяча и одно дело, а стоило нам хотя бы на час сбежать от всего мира, чтобы выпить вместе чаю или обменяться поцелуями, как рядом тут же появлялся кто-нибудь из отряда или из стражи, или посыльный от королевской армии, и снова уединение нарушалось. Часто мне приходилось ждать до поздней ночи и засыпать с краю кровати в одиночестве. Я была бы рада нести службу в лазарете вместе с капитаном Сандбергом, но все эти дни меня мутило по любому поводу, и я едва переносила запахи еды, не говоря уже о стоящих в лазарете ароматах жгучего спирта, крови или эфира.

Заметив мою зеленоватую бледность, Эдвин неизменно обнимал меня и спрашивал:

– Моя Лиза снова плохо себя вела?

Я кивала и послушно пила противные эликсиры, которые должны были подействовать на организм успокаивающе, а на деле вызывали ещё более сильную слабость. В конце концов, мой целитель махнул рукой и сказал, что всё как-нибудь выправится само, и организм привыкнет к новому состоянию без постороннего вмешательства. Он называл мою будущую дочь Лизой, а точнее – Лизабет, в честь своей бабушки, красивой и талантливой волшебницы, окончившей в своё время факультет Мистики в Университете.

– Кажется, я начинаю понимать, как такой видный командир умудрился дожить до двадцати семи лет и не жениться, – сказала я Эдвину на десятый день нашего пребывания в форте.

– У стражей мало времени на праздное времяпровождение, – согласился он, усаживая меня к себе на колени. – Но всё-таки, сегодня вечером я не собираюсь никуда уходить. Я запру дверь на семь магических запоров, и никто не посмеет мне помешать целовать тебя.