Книга Россия ростовщическая. Банковские преступления от Российской Империи до Российской Федерации - Валентин Катасонов

Из этого описания мы получаем представление о том, каков был «личный состав» в крупном петербургском банке.

Во-первых, первые лица в коммерческом банке назначались только по согласованию с главными агентами Ротшильдов в России — С. Витте и А. Ротштейном.

Во-вторых, состав руководства Российско-Китайского банка в целом отражал состав всего банковского клана России. Здесь были в основном люди мало профессиональные, беспринципные, что очень удобно для принятия и проведения решений, которые необходимы Ротшильдам в России. За свою беспринципность они получают очень хорошее материальное вознаграждение. Примечательно, что в руководстве банка присутствуют лица как с еврейскими фамилиями и именами, так и лица, на первый взгляд, совершенно русские. Например, АЯ. Вышнеградский — сын министра финансов (до Витте). Или Алексей Иванович Путилов, который, кстати, после преобразования Русско-Китайского банка в Русско-Азиатский (в 1908 г.) становится его директором-распорядителем (председателем правления). Наконец, это Леонид Федорович Давыдов, один из «учеников» Витте. Подробнее об этих «гениях» банковского дела можно прочитать в публикации С. Фомина «Банкиры начинают и выигрывают». Всех указанных лиц лишь условно можно отнести к разряду «русских». Они были замешаны в воровстве, государственной измене, принадлежали к масонству, но при этом имели мощное «прикрытие» со стороны высших государственных чиновников России[69].

В-третьих, в штате банка множество иностранцев, которые не только не говорили по-русски, но даже не проживали в России. И это в учреждении, которое в России в начале XX века многие воспринимали как банк государственный.

Дополнить характеристику «личного состава» указанного банка можно выдержкой из воспоминаний князя В.А. Оболенского, служившего в Русско-Азиатском банке. Он отмечает, что в банке «были преимущественно люди, большая часть интересов которых была направлена на стяжание и обогащение. Они следили за биржевым курсом бумаг, играли на бирже и делали банковскую карьеру. Услужливые по отношению к начальству, они подсиживали своих конкурентов, не брезгуя никакими интригами, были грубы с подчиненными»[70].

Итак, люди, обитавшие в банковском мире России, были в подавляющей своей массе космополитами — независимо от их национальности, вероисповедания, социального происхождения, культурного развития.

Еще в годы первой так называемой «русской» революции наблюдался отток капитала из России. Причем уходил из страны не только иностранный капитал, но также капитал российский. Это очень интересный момент, важный для понимания того, что предприниматели и особенно банкиры смотрели на Россию как на «эту страну». Позволю процитировать самого себя: «К началу двадцатого века появились признаки достаточно активного движения валюты из России за рубеж, в годы накануне революции 1917 г. этот процесс приобрел форму масштабного бегства капитала. Указанные финансовые потоки формировались за счет прибылей иностранных инвесторов (репатриация прибылей), дезинвестиций (распродажи иностранными и российскими предпринимателями своих активов в России), резервов государства (прежде всего перевод в годы Первой мировой войны золотого запаса в другие страны — в целях закупок военного снаряжения и т. п.), а также за счет средств российских граждан.* Между событиями 1897–1917 гг. и событиями нашего времени («перестройка» 1985–1991 гг. и «реформы» 1991–2001 гг.) напрашиваются определенные аналогии. В том числе и при рассмотрении проблемы бегства капитала. Тема оттока, а затем и явного бегства капитала из России в предреволюционные годы пока крайне слабо исследовалась нашими историками и экономистами»[71]. Эта фраза из моей книги, которая была опубликована в 2002 году. За истекшее десятилетие, к сожалению, мне не попалось на глаза ни одной специальной работы на указанную тему. Однако разбросанные по разным источникам цифры и факты свидетельствуют: многие «русские» банкиры и прочие предприниматели готовили в Западной Европе и даже в Америке «запасные аэродромы» в виде банковских счетов и недвижимости.

Знакомство с миром денег и банков дореволюционной России с помощью работ С. Шарапова дает представление об этом мире, очень отличающееся от того, которое мы получаем из учебников. Деньги и финансы — это, прежде всего, отношения между людьми с их интересами, нравами, психологией. К сожалению, в современных учебниках все это пропадает за абстрактными формулами, цифрами, пересказами внешних формальных событий и официальных документов. Число публикаций, отражающих объективную ситуацию в банковской системе дореволюционной России, базирующихся на архивных материалах, первичных документах и живых впечатлениях, крайне невелико, а тираж этих публикаций мизерный[72]. До сих пор у нас почти нет работ, которые показали бы закулисную жизнь банковского мира России через выяснение роли самых ключевых фигур. Таких, как Александр Штиглиц, Евгений Ламанский, Адольф Ротштейн, Александр Вышнеградский, Леонид Давыдов, Алексей Путилов, Абрам Животовский, Гораций Гинцбург, Лазарь Поляков, Василий Тимирязев, Болеслав Малешевский, братья Рябуииинские, Рафаловичи и некоторые другие. Большинство из них перемещались из кресел высокопоставленных государственных чиновников в кресла директоров, председателей и членов правлений крупнейших частных банков и наоборот. Некоторые одновременно умудрялись «сидеть на двух стульях»: занимали кресла чиновников и частных банкиров. Большинство из них имели связи с западными банкирами, иногда не только деловые, но и родственные. Почти все были масонами, следовательно, подчинялись указаниям со стороны высших лож, находящихся в Париже, Лондоне и других европейских столицах. Некоторые из них даже говорили плохо по-русски.