Книга Право убежища - Лидия Захарова

Полотенца нашлись именно там, где и говорил Эдриан. Подсобка, небольшое помещение с маленьким окошком под самым потолком, была заставлена шкафами, комодами и широкими тумбами с ящиками. Там хранились костюмы всевозможных цветов, постельное белье, запасные подушки и одеяла, несколько комплектов перевязочных материалов, салфетки, скатерти и полотенца разных размеров. Саран прихватила парочку самых больших. Уже собравшись уходить, она заметила висевший на двери карман с одноразовыми тапками. Прихватила две упаковки. Пригодятся.

В столовой было темно. Осмелев, Саран заглянула внутрь, но не обнаружила, ни людей, ни еды. Она прошла насквозь до самой кухни. Плиты были выключены, несколько алюминиевых чанов сушились около мойки в перевернутом положении. Очевидно, обед она пропустила. Интересно, а когда по расписанию ужин? Не питаться же постоянно крекерами и вяленой говядиной.

В другом конце столовой, у буфета, стояла вазочка с яблоками. Саран взяла одно, самое красное, и тут же впилась к него зубами. Кирилл был не большим любителем фруктов, так что на его долю Саран яблок брать не стала. Развернулась и поспешила со всем раздобытым добром обратно на четвертый этаж. Теперь пустые коридоры не пугали и не настораживали. Если все постоянно держатся рядом с Татией, то так даже лучше. Весь санаторий в ее распоряжении. Может, после душа снова выйти на разведку и поискать бассейн?

Саран добралась до отведенной ей комнаты, так никого и не встретив. Звонить Даше было еще рано, так что, сложив принесенные вещи на кровати, Саран выбрала из двух полотенец то, которое выглядело поновее, и отправилась в душ.

Вода очищает. Она смывает волнения и тревоги, она обновляет и придает сил. Люди тоже чувствуют это, но для лис все куда более явственно и реально. Струи воды темнели, соприкасаясь с телом Саран, но обычной водой грязь души смыть нельзя, даже если провести в ванной остаток жизни. Такая грязь быстро сохнет и намертво въедается в самую суть. Потом поверх одного слоя ложится второй, третий… И вот уже, чистая и прозрачная ранее, душа становится похожа на кусок глины, на этакого голема, тупого и злобного, неуклюже ворочающегося и заставляющего человека совершать нелепые поступки, произносить необдуманные слова и тянуться к новой грязи.

Обратим ли этот процесс? Саран не знала, чувствовала лишь, что погружается в это болото все глубже и глубже. С каждым годом ее душа становилась все темнее, все мрачнее и безрадостней казался ей окружающий мир, а люди вокруг превращались в чудовищ. И все труднее становилось находить Луну на небе. Наступит ли день, когда Саран уже не сможет различить ее бледного сияния? В кого она тогда превратится? В голема? В дикое животное, потерявшее свои силы и способность принимать человеческий облик? Настанет ли день, когда она, надев на голову череп, снова станет кланяться Луне, но так и не сможет преобразиться?

От жутких картин у Саран закружилась голова, и она едва не упала, лишь в последний момент ухватившись за кран. Вентиль под ее пальцами повернулся, и сверху обрушился каскад ледяной воды. Саран отпрыгнула в сторону, вжалась в стену. Из горла вырвалось хриплое рычание. Ногти скользнули по кафелю, и на секунду Саран испугалась, что превратится, примет облик рыжей лисицы. Оскаленное лицо — нет, морда, что смотрела на нее из зеркала, не принадлежала полностью человеку. Звериная сущность проступала из-под человеческой личины, пальцы неестественно выгнулись, а аккуратно подпиленные ноготки стали больше походить на когти.

Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя и снова настроить воду. Сердце гулко билось где-то в районе горла. Сверху лились потоки воды, заливая глаза и нос, но Саран вдруг различила запах — сладкий запах гниения. Раньше его не было, а теперь он заполнил всю маленькую ванную. Вода сделалась густой и склизкой. Она все еще оставалась прозрачной, но Саран решила не дожидаться дальнейших изменений и быстро выбралась из душа. Она схватила полотенце и принялась вытираться. Кожа казалась скользкой, словно покрытой маслом. Или слизью.

Саран терла себя, пока наконец не избавилась от противного ощущения. Тело горело, тут и там на коже оставались белые ворсинки, полотенце промокло насквозь. Саран снова взглянула на себя зеркало и поразилась бледности. Обычно загорелое лицо было цвета пепла, отчетливо проступили вены. Или не вены? Это не могли быть они, кровеносные сосуды шли иначе… Скорее, это походило на узор, покрывавший лицо Нелли. Саран вскрикнула и попятилась.

Полотенце осталось лежать на полу в ванной, Саран выскочила в комнату, скинула все с постели и забралась с головой под покрывало. Наивно надеяться, что оно защитит. Разумнее было бы позвать на помощь или самой броситься на поиски Татии, но у Саран не достало храбрости, чтобы выбраться наружу. Она сидела, вжав голову в плечи, и старалась не дышать, чтобы ничем себя не выдать. В ней говорили чистые инстинкты. Слышишь собачий лай — беги, но если охотники уже близко, то прячься: в норе, в кустах, в корнях деревьев. Сиди тихо и жди. Прикрой нос хвостом, закрой глаза и исчезни.

Саран изо всех сил старалась перестать существовать, но, кажется, этого было недостаточно. Под покрывалом было темно и душно, пахло дешевым стиральным порошком и мокрыми волосами. При всем желании Саран не могла ни увидеть, ни почувствовать охотника. Но она знала, что он рядом. Даже с закрытыми глазами — знала. Он все-таки сумел найти ее. Татия не защитила. Снаружи двигались тени, что-то шуршало. Потом на укрытую покрывалом макушку легла рука. Саран глухо взвизгнула и ударила, но то ли промахнулась, то ли рука сделалась бесплотной…

Если бежать некуда, а спрятаться не получилось, надо драться. Саран откинула покрыло и встала в полный рост — на кровати, на прогибающемся под ее весом матрасе. Страшно, неустойчиво и непривычно высоко. Но хорошо, что она не стала слезать на пол. Посреди комнаты ее поджидал паук. Не гигантский, размером с легковой автомобиль, какими их любят изображать в фильмах, но все же достаточно большой, чтобы быть неестественным. Шесть молочно-белых глазок, каждый размером с пятирублевую монету, смотрели на Саран безучастно и равнодушно. Покрытые щетинками лапы оставались неподвижны, и только пара хелицер слегка двигалась: вперед, в стороны, назад, в стороны — словно ища, ловя запахи. Брюшко, похожее на пушистую, бурую с черными разводами подушку, чуть приподнималось и опускалось, как будто в такт дыханию.

Нельзя прожить полжизни в лесу и бояться пауков. Да, они хищники и могут быть ядовиты, но с лисами предпочитают не связываться. Себе дороже. Будь перед ней обычный паук, Саран и глазом бы не моргнула. Но этот, несомненно, был порождением магии и, если судить по размеру, вполне мог охотиться на не очень крупных млекопитающих. И как назло ничего острого под рукой. Накинуть на паука покрывало и попробовать сбежать? Но этот трюк срабатывает только с домашними кошками. В человеческом теле Саран была в несколько раз медленнее паука. Она просто не успела бы добраться до двери.

Значит, выхода два: либо распрощаться с человеческим телом, либо забыть про дверь и искать другие способы. Паук поднял переднюю правую лапку, словно почуял неладное. Или ему просто надоело ждать. Саран поудобнее схватилась за покрывало. Накинуть, шаг в сторону, схватить стул, шаг вперед, опустить на паука стул — хорошо бы проткнуть ножкой. Если не получится, просто зажать, не давая высвободиться из-под покрывала. Навалить сверху одежду, полотенца, матрас, выиграть несколько лишних секунд и финальным аккордом опрокинуть на паука шкаф. Он пустой и должен быть относительно легким.