Книга Если настигнет проклятие - Ирина Ирсс

Молниеносно, словно его тело могло принять форму воздуха, или же он позаимствовал у Света скорость.

Он обхватывает первым делом мою талию и тесно прижимает меня спиной к своей груди, и уже только потом его правая рука обвивает шею. Но даже это движение со стороны Алека было осторожным, нежным и ласковым. А когда его губы касаются кожи за ухом, оно становится и вовсе интимным. На секунду я забываю, что происходит вокруг. Моё тело просто расслабляется в его объятиях, вспоминая это ни с чем не сравнимое чувство спокойствия.

– Надеюсь, я достаточно ясно доказал тебе, принцесса, что это всего лишь самообман? – звук его низкого, приглушённого до шёпота голоса прокрадывается в меня, вибрирует, обостряя все ощущения, и я расслабляюсь ещё больше, пока…

…пока его слова не проясняют разум.

Обвожу глазами небо, собирая в голове бОльшее количество доводов, выступающих за идею выбраться из его объятий. Алек даже не удерживает меня, он просто наслаждается моей беспомощностью, вызванную силой моих чувств, но не силой его тела.

Глубоко вдыхаю, пытаясь рассеять застилающий удовольствием туман мысли, они кажутся неясными и скрытыми за пеленой тепла. Но где-то в глубине сознания всё же есть чёткое понимание, что так быть не должно.

Неправильно так легко уступать Алеку, постоянно поддаваясь чувствам.

Я знаю, что это уже несправедливо с моей стороны просить своё и так уставшее тело продержаться ещё немного и выкинуть что-нибудь действенное, что поможет освободиться. Как вдруг, осознаю главное, что подмечала ранее: Алек так уверен в себе, что даже не удосуживается напрягать руки, удерживая меня.

Улыбка сама расползается на губах от мысли, что Алека подводит собственное же самолюбие. И следующее, что делаю, сохраняя всю ту же довольную улыбку, я сгибаю ногу и тут же ударяю Алека пяткой в колено. И пусть его руки мгновенно же полностью расслабляются, я всё равно не упускаю возможности вдобавок заехать локтём ему в живот.

Когда я вновь свободна, разворачиваюсь к нему лицом, но абсолютно без каких-либо предположений, что делать дальше. Хотя этого и не требуется, на ногах я нахожусь ровно миллисекунду. Один рывок со стороны Алека, и вот я уже лежу на земле, а сам он возвышается надо мной.

Немного злой, немного удивлённый, но в большей степени уже серьёзный, он оценивающе бродит по моему лицу потемневшими от переизбытка эмоций глазами. Алек тянет один уголок губ вверх, но его ухмылка не выглядит высокомерной. Скорее, она больше выражает его глубокую задумчивость.

Падение выбило из меня вместе с воздухом огромную долю решительности, но всё же я еще могу ощущать тот тлеющий огонёчек собственного достоинства. До последнего не погасает надежда, и её хватает, чтобы осилить следующее. Я видела, как тогда воспользовался подобным приёмом Марко, и делаю всё в точности так же – вцепляясь в лодыжку Алека, я со всеми силами, что ещё остались, резко опрокидываю его на землю. Действие буквально пожирает весь запас моей энергии, но, когда Алек оказывается на спине, не могу устоять желанию пойти до самого конца. Я переворачиваюсь и взбираюсь на Алека так быстро, как только могла представить в своих лучших фантазиях. Стискивая его бёдра коленями, упираюсь ладонями в его плечи и наклоняюсь к лицу Алека максимально близко, готовясь прошептать ему на ухо что-нибудь такое развязное, что было бы подходящим в данной ситуации.

Но меня ожидает разочарование.

Не проходит и секунды, как Алек резко переворачивает моё тело полностью под своё. Он прижимает меня к земле своим весом, нависая надо мной, и это… это уже слишком сильно воздействует на меня, чтобы продолжать сопротивляться. Алек склоняется к моему уху, и пульс на шеи мгновенно подскакивает.

Он делает то, что несколько секунд назад так идеально спланировала я.

– Мне кажется, ты путаешь понятия, принцесса. Это не драка, это называется – прелюдией, – шепчет Алек так тихо, чтобы слышала только я, и теперь мне становится сложно дышать по-настоящему.

Он приподнимается, чтобы встретить мой взгляд. Голова моментально становится пустой от любых мыслей. Я чувствую только жар, исходящий от его тела, его тёплое дыхание на моих губах и такое знакомое, что у меня сводит живот некой энергией и натяжением. Тлеющий взгляд концентрируется на моих губах, и я понимаю, что он задержал дыхание, собираясь меня поцеловать. Внезапно всплывает какое-то отрицание, и мне кажется, что должно быть что-то очень важное, почему Алек не должен этого делать, но я никак не могу решить, что именно.

Поэтому просто закрываю глаза, сосредотачиваясь на ощущениях, на руке Алека, которая скользит вверх по изгибу талии, собирая попутно складки из ткани моей толстовки и поднимая её, оголяет кожу, покрывающуюся мурашками, и на его губах, которые мягко касаются моих…

Внезапно я резко втягиваю воздух, непроизвольно шикнув от боли в боку. Алек в то же мгновение отстраняется, поднимаясь надо мной, и когда открываю глаза, меня встречает его переполненный тревогой взгляд.

– Я сделал тебе больно? – спрашивает Алек, но, мне кажется, что больно сейчас на самом деле только ему от собственных же слов. Я не успеваю ответить, он начинает говорить снова, осматривая меня спешным взглядом. – Чёрт, прости меня… прости, я не должен был вообще поддаваться провокации…

Алек умолкает и тяжело сглатывает, когда у меня не получается остановить его, и он поднимает толстовку. Поначалу мы видим только маленький багровый кусочек синяка, окрашивающего мою кожу. Но потом Алек задирает толстовку выше, оголяя больше кожи и открывая полный вид на этот ужас, охвативший мои ребра по левую сторону. Алек снова сглатывает и снова, и снова, пытаясь очевидно успокоиться и принять увиденное, но у него не получается. Его глаза воспламеняются злостью, он озирается по сторонам. По-видимому, отыскивая Марко. Но его не оказывается поблизости.

В следующее мгновение Алек уже встаёт, пытаясь как можно аккуратнее поднять меня с собой. И меня раздражает эта опека. И то, как Алек начинает снова вести себя со мной. Не так сильно и болит, если бы он не коснулся бока, то вряд ли бы это вообще выяснилось для него, а я сейчас не ощущала бы себя такой слабой перед ним.

Алек смотрит на меня с небывалой интенсивностью секунду-другую, словно подбирает слова, дважды обдумывая их.

– Я хочу, чтобы всё закончилось, – чётко проговаривает он, и тон его голоса не был еще никогда настолько озлоблен. – Все эти ваши тренировки с Марко, – цедит с оттенком омерзения и тычет пальцем, указывая на мой бок, – пробежки до изнеможения и синяки. Ты – не обучающийся под его началом охотник, и хватит уже притворяться, что когда-то могла это осилить!

– Нет, Алек! – парирую я, удивляясь при этом, сколько резкости прозвучало в моём голосе. – Это тебе пора перестать думать, что несёшь ответственность за меня. За все мои решения и ошибки. Ты должен смириться с тем, что это был мой выбор, и прекратить пробовать его изменить. Для меня это важно, и моё мнение останется неизменным.

Неизвестно по каким причинам, но я ощущаю себя виноватой за последние слова. Возможно, от того, что в его глазах читается непостижимая боль и усталость, словно внутри него кровоточит какая-то глубокая рана. Но я останавливаю себя от этих мыслей. Это не я причиняю ему боль, а только его же нерушимые убеждения.