Книга Палачи - Олег Овчинников

— За него!

Они со Столяровым выпили, потом все трое кое-как расселись по табуреткам, причем Славе пришлось расположиться уже практически в коридоре. Вскрыли две банки свиной тушенки и ставриду в томатном соусе для Гарина. Наломали кусками хлеб. Перекусили.

— Мы там не пропустим? — спросил Михаил Пельменя.

— Что пропустим? — не сразу понял тот.

— Ну, то, что ждем, — слегка раздраженно сказал подполковник. — Тебе виднее что! Темнило ты сибирское!

— А-а! — сообразил Слава. — Нет, не пропустим. Процесс это не быстрый, чаще, чем раз в полчаса, нет смысла проверять.

— Я не пойму, ты там баню, что ли, топишь? Или у тебя на крыше вертолетная площадка?

— Ни то, ни другое. А вернее сказать, что-то среднее.

— Среднее между баней и вертолетной площадкой? А поточнее сказать слабо?

— Пока слабо, — твердо сказал Пельмень.

Столяров неодобрительно покачал головой и поднял стакан.

— Ну, за сильных духом мужчин!

Они чокнулись и выпили, а внимание Олега привлекла полуметровой высоты стопка книжек, сваленных на полу рядом с печкой, которая состояла из распиленной бочки на ножках и трубы, выведенной наружу через дыру в оконной раме.

— Это тоже от дворника сталось? — спросил Гарин, указывая на книжки.

— Нет, это я в соседнем доме насобирал, — пояснил Слава. — Когда метлы закончились.

Олег вытащил из стопки пухлый серый томик, на обложке которого серебристыми буквами было оттиснуто «Библиотека приключений». Однако хозяин схрона не одобрил его выбор.

— Возьми лучше Пришвина, — сказал Пельмень. — Он как ольха горит, практически без дыма.

— Да я почитать, — сказал Гарин и встал из-за стола. — Слав, пропустишь?

— Давай, давай, — поддержал его Михаил. — А то еще надышим на тебя алкогольными парами.

В комнате, сильно вытянутой в длину, разместились круглый стол, кресло, шкаф со стеклянными дверцами и раздвижной диванчик. Если бы не сантиметровый слой пыли на полу и мебели, комната выглядела бы совсем жилой. Олег устроился в кресле и первым делом понюхал книжный корешок. Результат его разочаровал. Запах был совсем не таким, какой он помнил с детства. Книга пахла не уютом и приключениями, а сыростью и гнилью. Уголки переплета выглядели так, будто их грызли. Гарин вспомнил крысиного волка в подвале детского сада и почувствовал, как заныла рана на бедре. Он раскрыл книжку наугад и прочел: «- Да-да, помогите! — прошептала г-жа Бонасье. — Помогите!

Потом, собрав последние силы, она взяла обеими руками голову юноши, посмотрела на него так, словно изливала в этом взгляде всю душу, и с горестным возгласом прижалась губами к его губам.

— Констанция! Констанция! — крикнул д'Артаньян.

Вздох вылетел из уст г-жи Бонасье и коснулся уст д'Артаньяна — то отлетела на небо ее чистая и любящая душа.

Д'Артаньян сжимал в объятиях труп».

Читать дальше не было никакого желания.

Олег бросил книжку на пол и достал из кармана КПК. Он выбрал в списке видеофайл, пропустил первую часть с марионеткой-Коршуном и включил воспроизведение с того места, где появлялась Марина. Звук он выключил совсем, потому что голос любимой не давал ему сосредоточиться на собственных мыслях. Гарин смотрел, как движутся ее губы, и думал: «Ты не умрешь! Ты не можешь оставить меня во второй раз! Я уже иду за тобой. Пожалуйста, дождись».

Глава шестнадцатая

На заведующего было неприятно смотреть. Да что там неприятно — просто противно. Низенький, толстенький, голова как арбуз. Единственный чудом сохранившийся пучок волос равномерно распределен по всей лысинке. А противнее всего — бегающие глазки за толстыми линзами в золотой оправе. Хочется сказать им: тпру! Остановитесь хоть на секунду! Ведь десять раз уже все говорено-переговорено, и по телефону, и так. И бумажки все собраны. И благодарность в пухлом конверте уже перекочевала в карман белого халата. А глазки все бегают и бегают. И чего им только неймется? «Вот сейчас опять затянет свою пластинку, — с тоскою подумал Коршун. — Вы не понима-аете…»

— Вы не понимаете, — сказал заведующий, глядя куда угодно, только не на того, к кому обращался. — В Ромашкове — просто психи, а у нас — больные в вегетативном состоянии. Вы знаете, что означает этот термин?

— Знаю. Они овощи. Чуть лучше коматозников. Они могут двигать руками, ногами, губами и глазными яблоками. А могут и не двигать.

— За ними нужен совершенно особый уход.

— Не волнуйтесь. Они получат все, в чем нуждаются.

— Они ваши родственники?

Странный вопрос. Тем более странный, что одного из овощей зовут Гарик Ачикян, а другого — Илья Сысоевич Рудный, и разница в их возрасте составляет тридцать пять лет. Очередная проверка? Сколько можно!

— Нет, — ответил Коршун. — Но мы с ними одно время работали вместе.

— Где?

Значит, все-таки проверка.

— Не понимаю, зачем вам это. Но хорошо, я отвечу. Мы работали в Лаборатории Автономных Систем при Институте Альтернативных Исследований.

Видимо, название лаборатории было отражено в личных делах пациентов. Бегающие глазки за стеклами очков немного сбавили темп. Однако до полной победы было далеко.

— Вы не понимаете… — снова начал заведующий.

— Я все понимаю, — сказал Коршун. — Я сам врач. У меня есть методика по лечению таких вот безнадежных случаев. Я надеюсь, что она хоть немного облегчит существование моим друзьям.

— Так они вам нужны для диссертации?

Коршун глубоко вздохнул и тут же пожалел об этом. Мучительный приступ кашля согнул его пополам. Ответить на вопрос он смог только через три минуты.

— Если вам так понятней, то да.

— Вы можете чем-то подтвердить свое медицинское образование?

— Я не ношу с собой диплом. Как и вы, наверное.

— А в каком вузе вы учились?

— В московском медицинском институте.

— В котором из трех?

— Во втором.

— Это тот, что имени Сеченова?

— Нет, имени Пирогова.

— А, ну да. И в каком году окончили?

— Послушайте… Посмотрите на меня, пожалуйста.

Бегающим глазкам не хотелось останавливаться. Особенно им не хотелось задерживать взгляд на лице собеседника, и Коршун хорошо понимал почему. Последнюю пару лет он и сам избегал смотреть в зеркало. Оттуда на него обычно таращилось существо, вернувшееся с того света, причем вернувшееся ненадолго.

— Вот так. А теперь скажите, чего вы хотите? Вам мало заплатили? Я могу добавить еще. Вам мало бумажек с печатью? Вот разрешение на перевод, вот письмо из Ромашкова. Они готовы принять ваших больных. Чего еще вам не хватает?