Книга Заказанная расправа - Эльмира Нетесова

— Вон на окне! Только уже все, не осталось отпечатков. Бомжи весь вечер от нее прикуривали…

— Что ж вы наделали?

— Ты не нашел? Значит, наш трофей. Я мог тебе ничего не говорить. А видишь, сколько рассказал, раздобрился. Ты ж ни хрена этого не видел. А еще поймать кого-то собрался. Эх, Семен! Пора тебе на пенсию. И будь я начальником милиции, давно бы тебя выгнал. Но… Не дано такого Жорке-бомжу! Оставайся пока в участковых. Оно и следователь ваш — не умней. Ему никогда не найти того, кого ищет. Кишка тонка! — хмыкнул Жора скрипуче.

— А что? Ты нашел бы?

— Я и не стал бы искать!

— Тогда как? Дело надо расследовать. Ведь двух женщин убил преступник!

— Верно. Я слышал все. Но… Гоняться за ним не стал бы! Чего вылупился? На мне транда не нарисована!

— Ну и выгнали б тебя из органов, если б отказался от следственных действий!

— Нет! Ни за что! Потому как я заставил бы убийцу самого прийти ко мне!

— Как? — отвисла челюсть у Костина.

— Да очень просто! Но над этим пусть твой Рогачев рога ломает.

— Подкинуть «живца»? — спросил участковый.

— Это старый, избитый ход! На него теперь мало кто попадется. Да и какая баба согласится рисковать собой, чтобы поймать убийцу? И он, видимо, умнее вас, раз вы столько времени не можете взять его, и тоже не на всякую клюнет. Тут нужна надежная ловушка. И операция без проигрыша. С расчетом до секунд. Вы на такое не способны. Твой Рогачев молод и неопытен. А тебе лезть в следствие уже поздно. Слишком стар.

Тут, Степаныч, свои знания нужны. Вот ты осмотрел весь участок Рахита. И ни хрена не нашел. Поглядели и мы. Результаты разные. Сам знаешь, я работал следователем прокуратуры. Много лет. Кому-то мое место понадобилось. Спровоцировали взятку. Все, как по нотам, сработали. Вышвырнули меня из прокуратуры. Но! Кому от того лучше стало? На мое место посадили подобного Рогачеву! Ломает дрова! Калечит судьбы человечьи! А дела ни с места! Сплошные «висяки». Я так не работал никогда! И не будет толку от Рогачевых! Потому что на следователя нельзя выучиться! Им нужно родиться! Как с даром Божьим! Вам этого не понять…

— Послушай, Жора! Я тебя не увольнял и пакостей не делал. Это первое. Дальше — в отношении так называемых следов преступника. Ведро с мусором было задето не убийцей, а Рахитом. Когда искал жену за сараем, в потемках не увидел. Он же раздавил совок.

Осколок от него и теперь есть в подошве его ботинка. Кстати, в резину очень легко врезается пластмасса.

А подошва ботинок Рахита из мягкой резины. Как оказался осколок совка за забором? Да очень просто. За сараем побывало много людей. И первыми, еще до бомжей, прибежали переселенцы. Многие из них ушли по домам не через калитку, а через забор. Кто-то мог вынести этот осколок на своей обуви.

Но главное не в том. Как ты с бомжами разглядел зажигалку, если Фаризу нашли в такую темень, что ни Рахит, ни я не увидели лица женщины? Было уже очень поздно. Совершенно точно и то, что, когда Фаризу унесли в дом, никто не появлялся у того места, где лежала женщина. О том я заранее попросил Рахита, и он всю ночь просидел за сараем. Вас этот человек не подпустил бы на пушечный выстрел. И утром Рахит сказал, что никто не подходил к его дому. Кстати, вспомнил о зажигалке. Рахит перед отъездом из Баку накупил их за бесценок очень много. Именно разовых. Он сам такими пользуется.

И еще… Настоящий следователь, если он от Бога, не злорадствует, не высмеивает молодых коллег, а помогает им. Ибо для него главное — не обиды, а торжество Закона! Имей ты малую толику профессиональной гордости, ты прежде всего вспомнил бы о детях Рахита, которые могли остаться сиротами. Но ты винишь мужика за несдержанный язык. Тебе так удобнее! А разве не виноваты в этом случае бомжи, донесшие до преступников информацию? Откуда я знаю, кто из вас это сделал? Может, именно ты и стал наводчиком?

— Шалишь, Семен! Этой дешевкой меня не проймешь! Я слишком стар для твоих детских трюков! — Жора встал, собравшись уйти в дом.

— Куда ж так заторопился? Крыть нечем? Слишком рьяно выгораживаешь кого-то из своих!

— Дурак ты, Семка! Недаром до самой пенсии в ментовке проработал, а выше участкового не поднялся! Не зря тебя сюда выпихнули, чтоб глаза в городе не мозолил. Куда тебе справиться с этим заданием, коли со своей бабой не смог сладить! — усмехнулся бомж.

— Тебя и вовсе выкинули из дома! Как собаку! И давно не ждут. Похоронили в памяти. А по работе, скажу правду — не всем хватать звезды с неба. Я был там, где справлялся. Иначе не держали б! Что толку в твоей карьере? Высоко взлетел, слов нет! Зато всю жопу разбил, приземлившись. Ниже тебя кто упал? Вот и вся цена твоей жизни. Хотя от этого никто зарекаться не может. И кто знает, может, именно нынче ты счастливее, чем тогда! — сказал Костин примирительно.

Жора остановился. В глазах — жгучая боль и невысказанный упрек застыли.

— Прости ты меня! Хватил лишку! Но и ты мудак! Не бей по живому! Давай перекурим, как когда-то, — предложил участковый бомжу. Тот со стоном выдохнул комок, мешавший дышать. Взял сигарету, присел рядом.

— Гад ты, Семка! И всегда был таким! Насеришь в душу, потом извиняешься.

— Грубо сказал. Не спорю. Но правду! И тебе не с чем спорить! Конечно, перебрал я насчет наводки. Но в остальном — по делу! — дал прикурить бомжу. Тот, сделав несколько затяжек, успокоился.

— А хочешь знать правду, что бесило меня? — повернулся он к участковому.

— Хочу! — оживился Костин.

— Ведь ты сразу узнал меня. Но даже не поздоровался, не подошел, постыдился. И уж куда там о деле поговорить? Прикинулся, будто не знаком со мной. Это хуже плевка и пощечины. Презрение! Вот чего я не мог простить тебе! Сколько времени живем рядом. Лишь сегодня поговорили по душам, — усмехнулся криво.

— Прости, Жора! Тут впрямь виноват, — признал Семен Степанович.

— Знаю, слышал я о деле, над каким вы бьетесь с Рогачевым. Нелегкое оно, скажу правду. И главная беда, что во всем может быть замешан не один человек.

— Я думаю, кто-то из бомжей отличился, — выпалил Костин.

— Сомневаюсь, Семушка! Поверь, вовсе не потому, что живу средь них, стал их частью. Я хорошо изучил психологию бомжей. Она не столь примитивна, как вам кажется. Да, народец у нас разношерстный. Но всяк не без своего стержня. Бездомными стали не по своей прихоти. Почти в каждом случае виновата женщина. Она толкнула в беду, принесла горе. Может, оттого даже через годы ненавидят бомжи баб, не хотят их видеть, пускать в сердце и в душу. Да что там! Даже для тела — нет желаний у многих. Душа отравлена, потому и молчит мужское начало. Я знаю каждого бомжа, всякую судьбу. Даю слово тебе, что, если бы к ним нахально сунули под бок наипервейших красавиц, никто из наших не тронул бы их даже пальцем, память запретила бы!

— А Максим? Почему из-за Ольги с Васькой дрался? — напомнил участковый.