Книга Чуть-чуть не считается! - Юлия Климова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как он мог его не принять тогда? Когда еле уловимый запах грейпфрута тянул к себе, точно магнит, когда она стояла перед ним ослепительно дерзкая, когда взгляд переплетался со взглядом, когда не было запретов и игра обещала быть честной. И для него призом был не салон, а она – Полина Шурыгина, избалованная дочка короля алкоголя.
– Я хотел тебя, – ответил Андрей.
И…
Полина размахнулась и залепила ему оглушительную пощечину.
Задумываться над тем, с каких это пор подобные слова расцениваются ею как обидные, она не стала – бросилась в свою комнату и принялась быстро запихивать в сумку первые попавшиеся вещи.
– За ключами от «Гангстера» я кого-нибудь пришлю! – громко заявила она, перед тем как хлопнуть дверью.
Останавливать ее Андрей не стал. Выбросил в мусорное ведро яичницу со сковородки, достал из холодильника еще одну бутылку пива, сделал несколько глотков из горлышка и устало буркнул:
– Жизнь продолжается.
Спорт – зло. Теперь Макс был в этом абсолютно уверен. Мало того что у него болели все мышцы, так еще в ушах стрелял и взрывался отит. У-у-у… невыносимая боль.
– Какие, к черту, пробежки, – ныл он, вынимая из коробочки пузырек с каплями. – Никогда, больше никогда… – добавлял он, подхватывая с полки холодильника бутылку водки.
Прикрепить грамотно компрессы не получалось – они бессовестно отваливались. Но с двадцатой попытки наконец удалось примотать их широким бинтом к гудящей голове. Видок получился странный – Макс напоминал альбиноса-муравья и на мужественного Винни-Пуха совершенно не тянул. А скоро придет Леночка… Вечер на двоих. Первый раз в гости. И увидит вот такое чудо…
– У-у-у, – вновь взвыло «чудо», хватаясь теперь за поясницу.
Боль в мышцах, образовавшаяся после все того же бега, отступила через день, но поясница… будто гвозди вбивают!
– Я самый больной человек в мире… – жалобно протянул Макс, превращаясь в Карлсона. – Мамочка-а-а! Леночка-а-а!
Он подергал носом, вдыхая пары спирта, летящие от компресса, покосился на бутылку водки (чем не обезболивающее?) и решительно (и опрометчиво) помотал головой, воспитывая силу воли.
– А-а-а! – Боль тут же взорвалась в правом ухе.
Нет, никакой водки! Сегодня… 8 Марта! Он и так гад-неудачник, потому что не ведет Леночку в ресторан – в таком виде его вряд ли пустят в приличное заведение. Правда, за цветами он буквально сползал к ларьку – пышный букет белых хризантем, упакованный в мягкую бледно-розовую бумагу, ждет своего часа в хрустальной вазе на подоконнике. Вот выздоровеет и-и-и… ух, ах!
Леночка… чудо как хороша! Единственное, за что можно сказать спасибо Полинище, – это за Леночку. Кстати, Полина…
Макс тяжело вздохнул и поплелся в комнату, шаркая тапками. Спор они проиграли – Андрюха с ней поругался… кто ж знает, где Полина теперь? «Гангстер», прощай…
Глупая была затея… но все равно за друга он переживает куда больше, чем за клуб.
Первые два дня Андрюха вел себя вроде обычно, только избегал тем, касающихся исчезнувшей супруги, а потом «ушел в монастырь», то есть сидит теперь дома и вяло отвечает на телефонные звонки. Тема спора вообще закрыта. Макс поправил бинты и еще раз шумно втянул воздух, пропитанный водкой. А случались же моменты – верилось: дрогнет Полинища, дрогнет… и свечки тащил ей, и с Василичем выпивал… эх. Вроде гладенько шло, а она… все испортила! Загубила надежду на корню! Виновата! Не могла сдаться по-быстренькому…
Макс старался расшевелить друга, но потом понял – лучше Андрею побыть одному. Он и сам попросил об этом: «Работаю, не мешай». Как же! Работает он! Небось сидит перед ноутбуком, пьет пиво, злится и сожалеет о «Гангстере». Нужно было на свадьбе головой думать, а не…
Макс критически осмотрел комнату на предмет порядка, понюхал хризантемы («Не пахнут, зараза») и выдохнул:
– Эх, Андрюха, доля наша тяжелая – мужская… ничего… поругался, и ладно, ну, не влюбился же ты в нее, в конце концов. Клуб жалко – да, но… протянем… или откупимся!
Кстати, а может, ей денег предложить?..
Хорошенько обдумать гениальную мысль Макс не успел – раздался звонок в дверь. Она! Леночка!
«О, я самый больной человек на свете», – настойчиво выбирая образ Карлсона, он в меру возможностей «полетел» к двери. Тух-тух-тух, тух-тух-тух – закудахтал в душе пропеллер.
Первое, что увидел Макс, – огромный пакет-куль, перетянутый лохматой веревкой, а уж потом выглядывающую из-за него Леночку. Кудряшки на лбу, кудряшки пучком на макушке, кудряшки на плечах.
– С 8 Марта, – растерянно произнес он, не зная, что сделать в первую очередь: то ли схватить огромный пакет, то ли побежать за букетом, то ли поцеловать долгожданную гостью.
– Спасибо, – с чувством ответила Леночка, вручая ему куль. – Как же я по тебе соскучилась – минуты считала…
Поясница подвела, и Макс, присев, выдал кривую улыбку, а затем крякнул.
– Болит? – заботливо спросила Леночка, имея в виду уши.
– Да-а-а, – просипел он, пятясь назад. Вспомнив о бинтах и компрессе, он покраснел и добавил: – Я говорил… у меня отит…
– Плохо, но я сейчас буду тебя лечить.
Она прошла в комнату, забрала пакет, ловко развязала веревку и начала быстро выкладывать на журнальный столик свое богатство. Место быстро закончилось, и некоторые вещи пришлось размещать на полу.
Банка малинового варенья, шарф, «батон» ваты, грелка, куча лекарств, банка с медом, витамины, петрушка, укроп, чеснок, лимон, пластмассовая оранжевая терка и даже маленькая плоская бутылка коньяка не вызвали у Макса удивления, но вот стопка нижнего белья, тапочки, махровый халат, зубная щетка, пижама в горошек, абрикосовая пена для ванны, фен и многое другое повергли в безграничный шок. Это зачем… а?
– У тебя душно, но окна лучше не открывать. Намучился, мой маленький. – Леночка подошла к Максу, поправила бинтовую повязку и прижалась к нему. – Какой же ты замечательный… Я должна заботиться о тебе с утра и до ночи – возьму отпуск и буду лично тебе делать спа-процедуры. Это очень полезно. Согревающие массажи, обертывания, обтирания… тебе понравится.
В этом Макс как раз не сомневался. Из Леночкиных уст подобные обещания звучали весьма эротично.
Он в секунду превратился в податливый пластилин и, пропустив прострел в ухе, обнял свою милую, славную, кудрявую красавицу за талию. Пусть она обертывает его сколько хочет! Поскорей бы!
За последние два дня их отношения существенно изменились – началась стадия продолжительных поцелуев, томных и робких взглядов, ласковых слов и некоторой неловкости. Макс, обычно форсирующий события, млел и временами действительно начинал смущаться (Полинища порчу навела!). Он безумно боялся обидеть Леночку и каждый раз, когда она смотрела в его сторону, чувствовал жар в груди. Блондинки и брюнетки из клуба «Гангстер» практически не вспоминались.
