Книга Чистильщик - Александр Мазин

ГЛАВА ПЯТАЯ

В институт Васильев ехал на метро. В метро ему очень не нравилось. Обилие людей, плотно упакованных в железные вагоны, тесно прижатых друг к другу и к Васильеву, разумеется, тоже, наводило на нехорошие мысли. Например, о заточке, протыкающей печень. Или о ловких пальчиках, извлекающих из кармана бумажник. А в бумажнике была очень приличная сумма: Валерий намеревался рассчитаться с пиротехником. Одно приятно: из-за тесноты по вагонам не шастали «поможите-люди-добри!» Выбравшись на поверхность, Васильев испытал немалое облегчение. И совершенно напрасно. Едва Валерий перешел улицу, слева возник коренастый молодой человек.

– Прошу прощения, вы не Валерий Васильев?

«Так,– подумал Валерий.– Приплыли. Тем же концом по тому же месту…»

– Тюлькин я, Георгий! – Васильев стряхнул с локтя руку и вознамерился двигаться дальше, но молодого человека не так просто было смутить.

– А есть ли у вас какой-нибудь документ? – осведомился он, заступая дорогу.

Валерий вынужден был остановиться. И обратил внимание, что поток пешеходов больше не соприкасается с ним, а как бы огибает. Такое возможно было в одном случае: если за спиной Васильева расположился кто-то, изображающий запруду.

– Так есть у вас что-нибудь, удостоверяющее личность? – настаивал молодой человек.

– А у тебя? – грубо спросил Валерий.

Молодой человек выхватил из кармана красные корочки, махнул у Васильева перед носом:

– Придется проследовать для выяснения! – официальным голосом произнес он.

Тот (или те), кто разместился за спиной, приблизились. Валерий ощущал затылком чужое дыхание.

– А жареную морковку тебе в жопу не засунуть? – осведомился Васильев, сожалея, что оставил оружие у Тани.

– Что?

– Хрен в иллюминаторе! – Валерий резко присел, одновременно выбросив назад ногу. Как он и предполагал, каблук угодил аккурат по чьей-то голени, а вот посвист дубинки над головой был сюрпризом. Но сюрпризом приятным, поскольку Валерий успел перехватить руку бившего и, крякнув от натуги (тот еще боров!), швырнул противника через себя. В обладателя красных корочек.

На этом победы Валерия закончились. Приятель побежденных врезал ему ногой под колено и, одновременно, кулаком по почкам. Эту боль Васильев еще мог перетерпеть, но, увы, потерял равновесие, не успел перехватить ногу противника, и тяжелый ботинок впилился ему в селезенку. На этом активное участие Валерия в схватке закончилось. Его еще разок, просто на всякий случай, треснули по шее, вывернули руки и куда-то поволокли. Куда, Валерий уже не интересовался, поскольку плавал в омуте боли.

Вынырнуть из него хотя бы отчасти Васильев смог только через несколько минут. К этому времени он уже трясся на заднем сиденье машины, стиснутый с двух сторон недоброжелательно настроенными парнями. Еще двое сидели впереди.

– Мать вашу! – недовольно ворчал водитель.– Он же мне сейчас салон облюет! Не могли, что ли, поаккуратней?

– Значит, не могли! – буркнул сердито его сосед, растирая левой рукой правое плечо.

Надо полагать, это его кувыркнул Васильев. Валерий покосился на сопровождающих. Того, с корочками, среди них не было.

– Чё башкой крутишь? В грызло дать? – проворчал сосед слева.

– Да нет, спасибо,– прохрипел Валерий.

– Тогда не шебуршись.

Валерий поглядел на свои руки и обнаружил, что его большие пальцы скованы миниатюрными, как детская игрушка, наручниками. Однако, несмотря на свои размеры, они оказались ничуть не менее эффективны, чем обычные.

Ехали около получаса. Сопровождающие Васильева злобно материли пробки, однако не забыли завязать ему глаза. Некоторое время, мужественно превозмогая боль в животе, Валерий пытался считать остановки и повороты, но дело оказалось бессмысленным. Опять-таки из-за многочисленных пробок.

Еще через полчаса приехали. Остановились, вероятно, в внутреннем дворе, поскольку уличный шум отсутствовал. Васильева выволокли из машины, затем потащили вверх по лестнице. Здоровые бугаи! Даже не запыхались.

Лязгнула за спиной стальная дверь, загудел замок. Васильева втолкнули внутрь.

– Вот он, красавец! – доложил один из сопровождающих.

С Валерия стянули повязку, и он увидел упитанного «быка» с черным ежиком, вторым подбородком и мясистым носом. На груди «быка» покоилась золотая цепка килограмма на полтора.

– Молодцом! – похвалил толстяк.– Грустный будет доволен. Киньте его к дружбану. Пускай пообщаются.

«Дружбаном» оказался Паша.

Видок у него был еще тот. Вместо лица – кусок распухшего мяса. Глаза-щелки, нос сломан, передние зубы выбиты. Правая рука – в гипсе по плечо, пальцы левой изуродованы.

– Пашок! – позвал Васильев.– Пашок, ты меня видишь?

Одна щелочка чуть приоткрылась.

– Валера…

– Я. Как ты, братишка?

– Херово,– говорил он очень тихо, невнятно, Васильеву приходилось нагибаться к его разбитым губам, чтобы хоть что-то разобрать.– Весь ливер отбили, руку вот, жгли…

– Лучше б ты все рассказал!

– Я рассказал… Не поверили… Суки…

– Понятно,– Валерий вздохнул, оглядел чуланчик, в который его кинули. Голые стены. Светильник – и тот в нише за сеткой.– Чем тебе помочь?

– Воды дай…

Вода была. Пластиковая колба из-под пепси. И бумажный стаканчик.

Валерий напоил Академика, сам попил.

– Больше не трогают,– прошептал Академик.– Врач был… Может, не убьют…

Васильев промолчал.

– Теперь за тебя возьмутся…

– Вероятно.

Ум Васильева лихорадочно прокручивал варианты. Ему совсем не хотелось оказаться в мясорубке. Живот до сих пор болел, а уж с переломанными костями и отбитыми внутренностями не повоюешь. Да и жить инвалидом как-то не хочется. Паше не поверили. Скорее всего, ему тоже не поверят. Значит, надо выдать что-то такое, чтобы поверили. Что?

Двери открылись. Пришли уже знакомые бугаи и жирный.

– Ну чё, побазарили? Ты, бля, такой же будешь, понял?

Валерия схватили под руки, протащили по коридору и затолкали в комнату с кафельным полом, где уже расположились еще двое: один – почти точная копия жирного, только не с черным, а с русым ежиком, второй – похудее, с короткой бородой, отпущенной, надо полагать, чтобы прикрыть шрам на подбородке. Но разорванную когда-то и неровно сросшуюся губу борода спрятать не могла.

Васильева опустили на привинченный к полу табурет, направили ему в лицо рефлектор.

– Ну, что скажешь, умник? – судя по некоторой шепелявости, спрашивал бородатый.

– Все,– немедленно ответил Васильев.– Но у меня есть одно маленькое условие…