Книга Охота за красоткой - Линда Ховард

Но, выйдя из ванной, я обнаружила, что Уайатт уже ждет меня, прислонившись к стене. Он был в одних темно-синих «боксерах» и распространял запах мыла и воды – значит, душ принял быстрее, чем я. Все верно, он же не пользуется увлажняющим кремом.

Я решительно вскинула руку, но он взялся за нее и притянул меня к себе. Я и опомниться не успела, как он подхватил меня на руки и отнес в свою спальню.

– Спать одна ты не будешь, – непререкаемым тоном заявил он, когда я замолотила по его плечу кулаком и попыталась вырваться. – Хотя бы сегодня. Кошмары приснятся.

Наверное, он прав, но я же взрослая, кошмары как-нибудь переживу. С другой стороны, мне же легче. И я успокоилась, позволив ему перенести меня на широкую постель в большой спальне.

Он потянул за один конец пояса, и чертов узел развязался. Халатам доверять опасно. Я оказалась совсем раздетой, и неудивительно: откуда у меня здесь возьмется пижама? Уайатт снял с меня халат, отбросил в сторону, стащил свои «боксеры» и переступил через них. Несмотря на всю мою убежденность, что сначала надо прояснить отношения, а уж потом заниматься сексом, несмотря на усталость и на то, что я по-прежнему злилась на заключение в полицейской машине – конечно, злилась не так сильно, но все-таки, – обнаженный Уайатт притягивал меня как магнит, такой мускулистый, широкоплечий и сильный.

Когда он забрался в постель, я с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия. Он зевнул, протянул сильную руку к лампе и щелкнул выключателем. В комнате стало темно. Я торопливо забралась под одеяло, вспомнив о привычке Уайатта спать с кондиционером, включенным на полную мощность. Его спальня по ночам напоминает холодильник. Под одеялом уже распространился жар его тела, я быстро согрелась, повернулась набок и уснула.

Насчет кошмаров Уайатт не ошибся. Обычно меня выручает подсознание, за что ему огромное спасибо. Поэтому я вижу не кошмары, а просто яркие, иногда тревожные сны. Но сегодня мне приснился настоящий кошмар.

В нем не было никакой тайны, никаких символов, просто повторение ужаса, который я пережила. Я очутилась в горящем доме и не могла найти выход. Пыталась затаить дыхание, но едкий черный дым лез в рот и в нос, просачивался в горло и в легкие, его тяжесть душила меня, пригибала к полу. Я ничего не видела, не могла дышать, жар усиливался, и я вдруг поняла, что сейчас огонь доберется до меня и я вспыхну…

– Тише, Блэр, я рядом. Все хорошо. Проснись.

Да, Уайатт рядом, поняла я и обнаружила, что лежу в его объятиях, прижатая к сильному телу, а сон с пожаром быстро отступает. Лампа заливала постель мягким светом.

Я тяжело вздохнула, впервые за несколько дней почувствовав себя в безопасности.

– Все в порядке, – прошептала я. Внезапно до меня дошло, что я произношу слова вслух. – Голос!

– Слышу. – Он усмехнулся. – Значит, конец игре в молчанку. Сейчас принесу тебе воды – ты кашляла.

Выпутавшись из моих объятий и простыней, он принес из ванной стакан воды, которую я осторожно отпила. Да, глотать было все еще больно. Сделав несколько глотков, я отдала Уайатту стакан, и он опустошил его залпом на обратном пути в ванную.

Вернувшись, Уайатт взял меня за талию, подтянул к краю кровати и одним движением вошел в меня.

Глава 24

Я ахнула, вздрогнув всем телом от неожиданного вторжения. Уайатт помог мне подняться, и мы поменялись местами: теперь он сидел на краю кровати, а я верхом на нем. Он поддерживал меня, а я выгибала спину от острого, захватывающего удовольствия.

– Помнишь, ты грозилась тантрическим сексом? – хрипловато пробормотал он. – Я разузнал: двигаться нельзя. Как думаешь, сколько ты продержишься без движений?

Он опустил голову, поочередно втянул ртом мои соски и превратил их в затвердевшие камушки, а потом покрыл поцелуями мою грудь и шею.

Может, все дело в том, что мы не занимались любовью целую неделю. А может, в том, что смерть чуть не разлучила нас. Как бы там ни было, ощущения внутри и прикосновение губ к моей шее будто взорвали меня. Грудь у меня не слишком чувствительна к ласкам: они или наводят скуку, или вызывают боль. Но когда Уайатт втянул в рот мои соски одним сильным движением, все тело охватил жар. И шея… от поцелуев в шею у меня всегда перед глазами вспыхивают фейерверки.

– Как думаешь, я сумею заставить тебя кончить, если буду только целовать в шею? – шепнул он, осторожно укусил за плечо и коснулся плоти дразнящим движением языка. Вскрикивать мне было еще больно, но стонать я могла, хотя с губ срывались звуки, больше напоминающие поскуливание. Тело выгнулось дугой от невыносимого наслаждения, бедра плотно прижимались к его телу.

Уайатт разжал зубы, обдал горячим дыханием мое влажное плечо и заявил:

– Даже не думай. Будем сидеть неподвижно.

Он что, спятил? Разве можно усидеть без движений в такой позе? Но предложение звучало соблазнительно. Оказалось, просто чувствовать его внутри – само по себе эротично. Никаких движений, суеты, спешного восхождения на вершину… только его твердое и горячее тело снаружи и такой же твердый и горячий пенис внутри, в моем плену. Я слышала, как бьется его сердце, как сливается наш пульс. Наверное, и он ощущает внутри мою пульсацию, которая будто ласкает его член.

Я склонила голову на плечо Уайатта и вздохнула, касаясь губами влажной кожи. Потом инстинктивно повернула голову и слегка прикусила его шею сбоку, как он делал со мной, и ощутила, как ответно дрогнул пенис. Уайатт застонал, хриплый стон разорвал ночную тишину комнаты.

Непрошеные мысли закружились в голове: мои противозачаточные таблетки вчера сгорели вместе с квартирой. Я точно знала, что сейчас вероятность забеременеть почти нулевая: организму сначала надо оправиться от потрясения. Но поскольку такая возможность все-таки существовала, к вожделению примешались страх и чувство беспомощности. Собственное тело вдруг показалось мне удивительно женственным. Мне захотелось родить от Уайатта ребенка, исполнить все, что обещали наши тела.

Я впилась ногтями в его плечи и укусила его за мочку уха.

– Таблетки сгорели. – Эти слова я не прошептала, а почти выдохнула.

И ощутила, как он дрогнул глубоко во мне, расслабился, потом вновь напрягся. Его руки сжались на моем теле, он запустил пальцы в мои волосы, обхватил ладонью затылок, наши губы слились, его язык проник между ними. Я охотно приняла его, впустила в рот, наше дыхание смешалось, я напрягла мышцы, чтобы удержать его внутри, лаская и вызывая хриплый стон.

После губ он уделил внимание моей шее, осторожно запрокинув мне голову, чтобы иметь полный доступ к ней. Яростная пульсация наслаждения чуть не довела меня до грани, горячее дыхание на шее было подобно удару по обнаженным нервам.

– Не двигайся, – простонал он, уткнувшись мне в шею, – не двигайся.

А мне хотелось, мне отчаянно требовалось шевельнуться, приподняться и снова опуститься на его бьющуюся плоть и покончить с этой изощренной пыткой. Всего одно, только одно, движение… но поскольку пытка была изощренной, прекращать ее я не торопилась. Мне хватало возможности трепетать на грани, на самом краю, чувствовать, как по телу проходят волны возбуждения, и знать, что таким же трепетом охвачено сильное горячее тело, находящееся совсем рядом.