Книга Неприступный Севастополь. Стержень обороны - Анатолий Сарычев

Но вот отдаленный грохот, словно чудовищный голос ифрита, прислужника самого Иблиса, потряс сонный Бахчисарай, нервно встрепенулась листва деревьев возле арыков. Пыль пяти веков мгновенно слетела с приземистых построек дворца крымских ханов.

В двух километрах к югу от Бахчисарая, большой холм между речкой Чурук-Су и железной дорогой Бахчисарай – Севастополь был рассечен словно кривой турецкой саблей на десятиметровую глубину. Разрез был ориентирован строго – в направлении северо-восток – юго-запад, это еще больше добавляло сходства с резким и точным сабельным ударом. В ширину рана, нанесенная крымской земле, достигала двухсот метров.

Тяжелый серый дым клубился вокруг разрезанного вдоль мергелевого холма, делая его похожим на вход в преисподню. Но какой же демон обитал там – внутри?..

Вот послышался тяжелый металлический лязг, скрежет и глухие удары. Из рассеченного надвое каменистого холма с медлительной неотвратимостью самой смерти выполз громыхающий стальной монстр. В своем неумолимом движении механическое чудовище опиралось на восемьдесят лап-колес, которые скользили по рельсам сдвоенного железнодорожного пути. Вот выползший, казалось, из глубин ада механический демон разрушения задрал в зенит чудовищный четырехсоттонный хобот тридцатиметрового ствола, как будто вознамерился поразить сами небеса!

Вес всей монструозной конструкции составлял 1350 тонн, в длину железнодорожный транспортер, двигавшийся сразу по двум колеям, составлял сорок три метра. Чудовищное 800-миллиметровое орудие возвышалось над местностью более чем на одиннадцать метров. Сотворить такого внушающего ужас монстра под названием «Дора» мог только сумрачный тевтонский гений!..

По боковым путям по обе стороны от орудия-исполина подошли два поезда. Один с запасом снарядов, а другой с гильзами для них. Заряжающие быстро перекатили чудовищный семитонный снаряд высотой в два человеческих роста в люльку, зацепили тросы. Подъемный кран на железнодорожном ходу поднял зарядную люльку на высоту одиннадцати метров. Здесь снаряд осторожно перекантовали на зарядный стол. Следом ту же операцию произвели с гильзой, больше похожей на гигантскую стальную бочку.

Раскрылся затвор «Доры» – таких же чудовищных размеров, высотой в два человеческих роста. Словно механический Молох из фильма Фрица Ланга «Метрополис», затвор орудия-монстра клацнул стальными челюстями, пожрав семитонный снаряд и такую же огромную гильзу.

Оба поезда с боекомплектом и обслуживающий персонал орудия-монстра поспешили укрыться в разрезанном надвое каменистом холме.

– Achtung… Feuer!

От чудовищного грохота в двух километрах к югу, в Бахчисарае, жалобно зазвенели в оконных рамах осколки стекол, выбитых от сотрясений предыдущих залпов «Доры». Гигантские тучи угольно-черного дыма вырвались из ствола длиной тридцать два метра и весом четыреста тонн. Непроницаемое облако прорезал оранжевый огненный сполох, отправив бетонобойный снаряд к цели.

* * *

Крупнейшее в мировой истории орудие на железнодорожном ходу обстреливало склады боеприпасов в штольнях, подземные производственные комбинаты Севастополя, Тридцатую батарею майора Александера. Последняя цель оказалась наиболее важной, но железобетонный массив, продкрепленный стальным противооткольным подбоем, выдержал попадания даже чудовищных семитонных боеприпасов. По броневым башням «Дора» не попала. Как ни странно, но что артиллерийская разведка, что наведение немецкого суперорудия оказались отвратительными. Так, например, восемь чудовищных мегаснарядов «Дора» выпулила по недействующей Шестнадцатой береговой батарее. Все пушки с нее были сняты еще в конце двадцатых годов. Вероятно, что там действительно сосредоточились какие-нибудь стрелковые подразделения. Но ровнять их с землей 800-миллиметровыми снарядами – уж слишком сложно.

К тому же, по свидетельствам самих немецких наблюдателей и дальномерщиков, большинство снарядов «Доры» ложились примерно на расстоянии от 740 до 100 метров от цели. Наиболее точной считалась стрельба, когда семитонные бетонобойные и четырехтонные осколочно-фугасные снаряды взрывались «всего» в шестидесяти метрах от цели. Конечно, учитывая чудовищную взрывную мощь самого снаряда «Доры», такой точности хватало с избытком. Но только – не при стрельбе по высокозащищенным точечным целям, которыми являлись броневые башни советских береговых супербатарей.

* * *

Снова Алексей воспользовался своей уникальной «памятью о прошлом-будущем». Естественно, военный пенсионер-артиллерист из Донецка 2014 года знал о факте участия «Доры» в обстреле Севастополя. В конце мая 1942 года он открыл потайное отделение сейфа у себя в каюте командира батареи и извлек обычную картонную канцелярскую папку с матерчатыми завязками. В ней, как иголка в яйце, таилась смерть немецкого Кащея.

Подробная карта района в двух километрах южнее Бахчисарая, злополучный мергелевый холм возле речки Чурук-Су. В общей тетради в клетку – подробные расчеты для стрельбы. Осталось только зарядить все четыре орудия сверхдальнобойными активно-реактивными снарядами и дать могучий залп по врагу. Но – нельзя. Пока нельзя. Нельзя выказывать осведомленность о том, над чем гадают сейчас генералы и адмиралы в штабе Севастопольского оборонительного района и в самой Ставке Верховного Главнокомандующего. Но время раскрыть невзрачную картонную папку с матерчатыми завязками придет, к сожалению, совсем скоро…

* * *

Шел уже третий день гитлеровской артподготовки. Генерал-полковник фон Манштейн сосредоточил против Севастополя 785 немецких и 112 румынских орудий всех калибров.

Глухие увесистые удары крупповских снарядов отдавались встрясками даже в глубине скального и железобетонного массива Тридцать пятой бронебашенной батареи. В помещениях-отсеках «сухопутного линкора» при каждом тяжелом ударе мигал свет. Алексей находился на Центральном посту, здесь были и вахтенные офицеры. Остальных он в приказном порядке отправил отдыхать.

На контрольном щитке связи мигнула сигнальная лампочка, раздался зуммер. Алексей снял массивную телефонную трубку.

– Центральный на связи.

– Товарищ комбат, вызывает штаб береговой обороны, – доложил вахтенный телефонист.

– Переключи на меня.

В трубке раздались щелчки, и мембрана завибрировала от знакомого голоса генерал-майора Моргунова.

– Алексей, немцы бьют по батарее Александера. Каким-то мощным снарядом проломило башню, орудия выведены из строя. Необходимо подавить немецкие орудия.

– Есть, товарищ генерал-майор, сделаю.

– Работайте, майор.

Алексей, конечно же, знал то, чего не могли ведать ни в штабе Севастопольского оборонительного района, ни в разведуправлении Черноморского флота. Он снова использовал собственные «воспоминания о будущем», чтобы сейчас, в это время, спрогнозировать действия гитлеровцев.

* * *

Две 615-миллиметровые осадные мортиры «Тор» и «Один» были переброшены под Севастополь весной 1942 года. Монстры весом в сто двадцать тонн могли забрасывать снаряды на расстояние от четырех с половиной до шести с половиной километров. Конечно, дальность не ахти какая, но не в этом дело. Чудовищные бетонобойные снаряды весом 2170 пробивали до 150 миллиметров броневой стали или три с половиной метра фортификационного бетона. Каждый снаряд самоходной мортиры «Карл», а именно к этой модели относились «Тор» и «Один», содержал 348 килограммов высокомощной взрывчатки.