Книга Консервативная революция в Германии 1918-1932 - Армин Молер

Ошибочная трактовка Блюхера и родственных с ним авторов стала основой для многочисленных недоразумений, которые мы должны отвергнуть — в первую очередь попытку подменить мужской «Эрос», сугубо сексом, то есть гомосексуализмом. Согласно Блюхеру мужской Эрос присущ только отдельным и на разных «градусах силы» — лишь в единичных случаях он нацелен не на женщину, и ведет к однополым сношениям. По этой причине Блюхер ориентировался на объективные ценности, которые создает «мужской союз». Это не только вся государственная сфера, но и вся сфера осознанного творчества — она отграничивается от относительно бессознательной сферы женщины и семьи. Именно это приписывается Эросу.

Опять же совершенно напрасно теория «мужского союза» подвергалась критике как отвержение или даже издевательство над женщиной. За этим кроется стремление превратить, следуя рациональным путем, отдельное во всецелое. То есть противоестественное единовластие одного Эроса привело к появлению изнеженных мужчин и маскулинизированых женщин, а второй подавленный Эрос уводит в чертоги порока. Восстановление самостоятельного мужского мира должно было автоматически привести к реанимации омраченного женского мира, но только это должно произойти в присущих ему формах, по собственным законам. Каждая из умирающих частей должна была выполнить вверенное ей задание, чтобы затем быть в состоянии объединиться в одно целое. И действительно бросается в глаза, что нападки на теорию «мужского союза» с женской стороны предпринимают в первую очередь мужеподобные особы. Ни одна живущая собственным бытием женщина не будет реагировать подобным способом.

Однако дискуссии, насколько данная теория является правильной или нет, не относится к политической реальности рассматриваемого нами периода. А также они находятся вне сферы деятельности бюндише молодежи, что говорит о значительных возможностях «мужских союзов». Политический облик междуцарствия в большей степени определяется тем, насколько из индивидуумов формируются избирательные массы, которые когда-то освободились от сословий, а теперь стремились избавиться от «мужских союзов». В мире гражданской войны электоральные массы являются всего лишь беспомощной пешкой в чужой игре, которая рискует столкнуться с передовым отрядом боевых союзов, сплотившихся вокруг своего предводителя.

Сила коммунизма и национал-социализма не базировалась на миллионах голосов их избирателей — это всё было лишь предикатом. Их сила крылась во внепарламентских боевых союзах, которым буржуазные партии Веймарской республики не могли противопоставить ничего равноценного. Попытка создать собственный «мужской союз» — «Государственное черно-красно-золотое знамя» — потерпела неудачу. Представленное всего лишь несколькими группами это республиканское формирование не смогло приобрети качества подлинного «мужского союза». В итоге массы с их тонким чутьем, улавливающим соотношение сил, пошли за передовыми отрадами коммунистов и национал-социалистов, тем самым предоставив им ленивую поддержку в предстоящей схватке.

Там, где «Консервативная революция» выходит из теоретической фазы она демонстрирует общую форму, которой является «мужской союз». Это может происходить в самых разнообразных, иногда вовсе не схожих друг с другом формах — от весьма умеренного «Клуба господ», который стал зародышем для младоконсерва-тизма, до тайных союзов, созданных фёлькише и национал-революционерами, которые внешне походили на масонские ложи. Новый подъем «мужских союзов» демонстрирует, что момент для потрясения уже приближался.

Один из первых ударов, который нанесли пришедшие к власти национал-социалисты, был как раз нацелен на те «мужские союзы», о коих рассказывалось в этой части исследования. Бюндише молодежь попала под запрет. 24 июня 1933 года были распущены все молодежные союзы. Кто-то добровольно, кто-то принудительно был влит в состав «Гитлерюгенда».

4.8. Пятая группа: «движение Ландфольк»

Пятая группа меньше всего снискала признание. Несколько месяцев она упоминалась в заголовках газетных передовиц, но постепенно известия о ней сменили другие новости. Но её подспудный эффект был куда более продолжительным, а потому к ней возвращались и в более поздние периоды.

Подобно бюндише «движение Ландфольк» в отличие от первых трех групп находилось на грани между теорией и действительностью. В действительности оно так и не смогло добиться своих целей — оно их только обозначила. В плане печатного слова оно не нашла никого выражения. Любые печатные упоминания об этого группе — это лишь несколько собственных газет, пара манифестов или описания борьбы, которые были даны в первую очередь национал-революционерами. Но именно в этом странном безмолвии и кроется выражение глубочайшего воздействия — это в двойне странно, так как действие происходило в эпоху масс-медиа, когда коммуникации росли и ширились. Во всех ранее упоминавшихся четырех течениях найдется, наверное, немного авторов, которые бы не сочувствовали этому крестьянскому восстанию.

Если бюндише — это пробуждение одной возрастной группы, то движение Ландфольк — это пробуждение целого сословия. Более того, пробуждение целого ландшафта. Поскольку действие происходило в Шлезвиг-Гольштейне, который долгое время пребывал вне сферы актуальной политики, то эффект от пробуждения этого забытого всеми ландшафта был еще сильнее. Итогом продолжительных освободительных войн стало то, что здесь сохранилось хуторское крестьянство, которое в прочих германских землях было редкостью. Однако набиравший силу экономический кризис ставил под угрозу существование шлезвигских хуторов. Крестьяне, не защищенные никакими протекционными пошлинами, не могли конкурировать с заокеанскими сельхозпредприятиями. Крестьянские дворы, которыми семьи владели на протяжении столетий стали уходить с молотка. Правительство оставило без внимания все призывы и мольбы о помощи.

19 ноября 1928 года в Байденфлете крестьянина Кока признали виновным в неуплате 300 марок налогов, а крестьянина Кюля — в неуплате 500 марок налогов, у последнего было решено реквизировать быка. Когда служитель магистрата с двумя безработными пришел, чтобы забрать быка, то местные крестьяне вернулись с полей, заблокировали улицу, ударили в набат. Быков отбили у представителей власти и вернули в стойло.

«Набат Байденфлета» стал сигналом. Уже 26 ноября 1928 года крестьяне начинают движение, получившее название Ландфольк («Селяне»). В Итцехо проходит большой митинг протеста, привлекший как крестьян, так и общественность. Движение распространяется по всей Германии, самые активные выступления проходят в Ганновере, Ольденбурге, Восточной Пруссии и Силезии. В марте 1929 года в Итцехо была основана боевая газета «Ландфольк», хотя местные власти сразу же стали оказывать давление на типографию. Газеты и журналы начинают выпускать и в других районах Германии. Последовавшие запреты и аресты только подливают масла в огонь. Когда в апреле крестьяне Кок и Кюль были приговорены к 8 месяцам тюрьмы, а еще 24 крестьянина к полугоду заключения, то это вызвало немалое раздражение. Особенно если принять во внимание то, что попытка реквизировать домашних животных была признана незаконной.

Главные способы ведения «боевых действий» у Ландфолька почти везде были одними и теми же — пассивное сопротивление и бойкот. Если где-то продавался реквизированный земельный участок, то крестьяне не приходили на аукцион, в противном случае с ними перестали бы общаться. Если продавалась реквизированная земля под выпас, то на торги не приходил ни одни скотопромышленник, так как в противном случае у него перестали бы покупать мясо. Под сомнение было поставлено даже превалирование города над селом, что началось именно с заката старого сельского уклада.