Книга Assassin's Creed. Последние потомки. Участь богов - Мэтью Дж. Кирби

Он достал кошельки, которые дал ему король, открыл их и нашел внутри небольшое количество серебряных арабских дирхамов. Хрольв вряд ли рассыпал бы здесь такие монеты много поколений назад, однако Торвальд счел, что йомсвикинги не обратят внимание на такие подробности. Он разложил монеты на камнях, а затем достал еще один пузырек с тем же ядом, что ранее выдал Эстену. Очень осторожно он поместил на каждый кусок серебра каплю смерти, а когда яд высох, он разбросал монеты вдоль пути, которым шел через Поля Фюри. Добравшись до Мирквуда, он залез наверх и затерялся в ветвях, продолжая свой путь от дерева к дереву. Незамеченным он миновал дозорных и пробрался в самое сердце лагеря.

Животные нанесли йомсвикингам серьезный урон. Многие раненые умирали – и хотя их братья заботились о них, как могли, они не дожили бы до утра. Тем не менее, нельзя было сказать, что настроения йомсвикингов сильно отличались от тех, что царили в лагере Эрика. После всех понесенных потерь их мужество и воля все еще не были сломлены, и это вызвало у Торвальда восхищение.

Он обнаружил Стирбьорна за советом с командиром йомсвикингов, в то время как дева-со-щитом обрабатывала рану на его бедре. Торвальд удивился, увидев женщину, поскольку йомсвикинги принимали в свои ряды только мужчин.

– Сегодня они будут петь песни о твоих подвигах, – сказал командир, – а завтра йомсвикинги будут сражаться и умирать рядом с тобой, все до последнего, если богам будет угодно. Такой обет мы даем.

Похоже, сила и мужество, проявленные Стирбьорном, заставили йомсвикингов присягнуть ему со всей преданностью, которой требовали их устав и их понятия о чести. Воистину, они будут биться за него до последнего человека, а это значит, что завтра у армии Эрика не будет иного выхода, кроме как уничтожить их всех.

Торвальд смотрел, как Стирбьорн отпустил командира и после некоторого времени в молчании начал разговор с воительницей. Оба говорили тихо, обсуждая женитьбу, и это тоже удивило Торвальда. Когда они отошли от лагеря, чтобы принести свои клятвы, он проследовал за ними, наблюдая с некоторого расстояния.

В какой-то момент они приблизились к большому треснувшему камню, и Стирбьорн соорудил перед ним алтарь. Он снял золотой браслет и принес его Фрейру в качестве жертвы. Затем они с воительницей обменялись клятвами и мечами. В этот момент Торвальд подумал убить их обоих – это было бы простым делом, учитывая, что оба были рядом. Но Заветы, которым научил его Торгни, остановили его.

Он не знал эту деву-со-щитом. Она могла и не быть йомсвикингом. Может, датчанка? Возможно, она даже была невинной, и если так, то Кредо Братства запрещало Торвальду проливать ее кровь. Прежде чем нанести удар, ему нужно было знать, кого он убивает.

– Теперь кровавая жертва, – произнес Стирбьорн. – Я найду животное…

– Нет, – ответила воительница. – У нас уже есть подношение, которое должно понравиться богам.

Торвальд сначала не понял, что она имела в виду, а затем Стирбьорн вытащил странный кинжал и поместил его на алтарь. Посвящая эту жертву Тору, он назвал клинок реликвией Христа, значит, кинжал вполне мог быть тем, чего опасался Торвальд. Но если это именно тот кинжал, почему Стирбьорн бросает его здесь вечером накануне битвы? Почему он отказывается от вещи, которая могла бы наверняка принести ему победу? Закончив с алтарем, Стирбьорн воткнул кинжал в расщелину в валуне, приладил рядом еще несколько камней, затем они с воительницей ушли в сторону лагеря. Торвальд подождал несколько мгновений, чтобы убедиться, что они не вернутся, затем спустился к алтарю под валуном. Золотой браслет его не интересовал, и он отодвинул его в сторону вместе с мелкими камнями, а затем добрался до расщелины, в которую был воткнут кинжал.

Хавьер был взбудоражен.

– Он у меня, – сказал он Гриффину.

– Хорошо. Очень хорошо. Оставайся с Торвальдом. Посмотрим, куда он отправится дальше.

– Конечно.

– Это целая ветвь Братства, о которой я ничего не знал, – рассказал Гриффин. – Это невероятно. С твоим наследием, твоей кровью, я уверен, ты станешь поистине великим ассасином.

Хавьер, впрочем, не знал, что со всем этим делать. Ему нравилось то, что он услышал, но в то же время он противился этому и внутренне сражался с этим, погружаясь обратно в воспоминание.

Кинжал не был обычным оружием – Торвальд ясно это видел. Но это еще не означало, что кинжал был древним оружием богов. Торвальд никогда не держал в руках клинок асов, так что не мог сказать наверняка, имел ли кинжал божественное происхождение. Однако он верил в это, следовательно, нужно было доставить его лагману. Смерть Стирбьорна подождет.

Торвальд снова забрался наверх и двинулся прочь из черноты Мирквуда, затем через Поля Фюри, где разбросанное им серебро поблескивало в свете звезд. Лагман покинул свою лачугу возле храма и разбил шатер в лагере Эрика. Добравшись туда, Торвальд застал Торгни сидящим у костра, с опущенным на грудь подбородком, спящим.

– Наставник, – тихо сказал он, потрогав лагмана за плечо.

Торгни поднял лицо к нему, втянул воздух носом.

– Уже вернулся? Долго я медитировал?

– Ответ известен только тебе. – Торвальд дотронулся до рукояти кинжала и вложил его в руки лагмана. – Уверен, это то, о чем я думаю.

Торгни взял клинок и, хотя и не мог видеть его, начал вертеть его в руках. Торвальд опасался, что он порежется, но обошлось.

– Думаю, ты прав, – сказал наконец лагман.

– Можешь сказать, какой силой он обладает? – спросил Торвальд.

– Нет. Что там со Стирбьорном?

– Жив пока, – ответил Торвальд. – Тайно женился на деве-со-щитом, как я видел. Убить его означало убить и ее, а я не знаю, кто она.

– Ты мудро поступил, придержав свой клинок, – сказал лагман. – Пусть лучше останутся невредимы наши враги, чем наш риск принесет вред нашему Кредо.

– Эрик будет недоволен.

– Но у нас есть это, – Торгни поднял кинжал. – Думаю, это королю понравится.

– Ты собираешься ему это отдать?

– Не в том смысле, в каком ты думаешь. Пойдем к нему.

Толкователь законов поднялся, и Торвальд провел его через лагерь, в котором стало заметно тише после того, как воины отправились спать. У входа в шатер Эрика дежурили два стражника. Они позволили войти, но внутри Торгни и Торвальд тут же наткнулись на сопящую Астрид.

– Тише, – сказал Торвальд массе бурого меха, неуклюже ковылявшей к ним. – Ты нас знаешь.

– Эрик, – громко позвал Торгни, и король, храпя, шевельнулся.

– Что такое?

– Твоя медведица, – ответил лагман.

– Что? Ох…

Он сперва сел в постели, затем поднялся на ноги, позволив мехам и одеялам упасть.

– Астрид, ко мне, – позвал он, потянув цепь. Медведица остановилась, но не перестала водить носом, затем развернулась и вразвалку пошла к королю, чтобы усесться рядом с ним.