Книга Адмирал Эндрю Каннингхем - Дмитрий Лихарев

Весной и летом 1938 г. международная обстановка продолжала ухудшаться. В марте Гитлер осуществил аншлюсе Австрии. В Испании чаша весов явно начала склоняться в пользу генерала Франко. Валенсия и Барселона жестоко страдали от беспрерывных бомбежек. Наступление франкистских войск посеяло настоящую панику в этих городах. Британский консул бежал в Кальдетас, маленький городишко в 25 милях к северу от Барселоны. Эскадре Каннингхэма пришлось некоторое время стоять на якоре неподалеку, чтобы укрепить его дух своим присутствием. Флот начал эвакуацию английских подданных из Валенсии и Барселоны. Британское правительство уже даже не протестовало против бомбежек английских торговых судов. Европа испытывала отчетливое ощущение надвигающейся катастрофы.

В 1938 г., с учетом сложившейся ситуации, британское морское командование отменило совместные стратегические учения Флота Метрополии и Средиземноморского флота. Адмиралтейство не решилось уводить корабли из Северного моря, хотя бы на короткий срок. Паунд разделил свой флот на две примерно равные по силам эскадры и провел в западной части Средиземного моря учения в условиях максимально приближенных к боевым. Результаты этих маневров дали большую пищу для размышлений. Прежде всего, они продемонстрировали с полной отчетливостью, что авианосцам не следует оперировать отдельно от остального флота. «Глориес» и «Корейджес» быстро обнаружили и «потопили» друг друга. Однако британские адмиралы все же не осознали этого должным образом, что имело трагические последствия. Два года спустя, 8 июня 1940 г. все тот же «Глориес», шедший в Северном море в сопровождении только двух эсминцев, неожиданно наткнулся на «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Германские линкоры в считанные минуты отправили его на дно, не позволив самолетам даже подняться в воздух.

Летние учения 1938 г. также продемонстрировали, что атаки самолетов-торпедоносцев представляют смертельную угрозу для линейных кораблей, хотя Паунд и Каннингхэм упрямо отказывались в это поверить. «Корейджес» поднял в воздух 24 «суордфиша», вооруженных учебными торпедами, которые атаковали эскадру линейных кораблей, шедшую со скоростью 19 узлов. Флагманский корабль Паунда линкор «Уорспайт» получил 4 попадания, «Нельсон» — 2, «Ривендж» — 3 и «Ройял Оук» — 5. В общей сложности 14 авиаторпед достигли цели.

Не менее впечатляющих успехов добились 10 истребителей из 11 «суордфишей» с «Глориеса», атаковавших эскадру линейных крейсеров. Особенно, если учесть, что корабли Каннингхэма неслись со скоростью 26 узлов. «Худ» получил 3 бомбы и 2 торпеды, «Рипалс» — 2 бомбы и 1 торпеду. К возмущению летчиков, их успех, казалось, не произвел никакого впечатления на флотское командование. Паунд и Каннингхэм упрямо бубнили, что если бы корабли вели заградительный зенитный огонь, самолеты не посмели бы приблизиться к ним на такое близкое расстояние. Они отказались засчитать эти «попадания» на том основании, что все самолеты должны считаться «сбитыми». Любопытно, что в годы Второй мировой войны возникало сколько угодно ситуаций, когда самолет, успевший сбросить торпеду, бывал сбит зенитным огнем, а торпеда все равно достигала цели.

По прибытии на Мальту после учений Паунда и Каннингхэма огорошили новостью об англо-итальянских переговорах, состоявшихся в апреле, по случаю чего Мальту готовилась посетить итальянская эскадра. Британское правительство желало, чтобы ей устроили хорошую встречу. На Средиземноморском флоте уже давно никто не верил тому, что говорил или подписывал Муссолини. У военных моряков еще стояли перед глазами картины, как итальянская авиация ежедневно бомбила английские торговые суда в испанских портах и за их пределами. Однако приказ есть приказ, и флот начал готовиться к сердечному приему гостей.

Итальянская эскадра появилась точно в назначенный срок — линейные корабли «Конте ди Кавур» и «Джулио Чезаре» с 4 эсминцами, под командованием адмирала Рикарди. Итальянские линкоры произвели на Каннингхэма очень большое впечатление. Он охарактеризовал их как «блестящий пример модернизации старых кораблей», выполненной с большим мастерством. В процессе перестройки, осуществленной в 1933–1936 гг., к их корпусам добавили новые секции, что увеличило длину корабля на 10 метров. Центральную башню главного калибра сняли, а освободившееся место использовали для размещения более мощных механизмов. Десять 305 мм орудий рассверлили до калибра 320 мм и поставили новую вспомогательную артиллерию. Угол возвышения орудий главного калибра увеличился до 27. Важной новинкой стала установка цилиндров Пульезе, обеспечивавших подводную защиту. Их расчетная сопротивляемость подводному взрыву равнялась 350 кг тротила. При этом не искажались обводы корпуса, уменьшавшие скорость хода корабля, как при сооружении противоторпедных «бульбов», «украшавших» модернизированные английские линкоры.

На ходовых испытаниях в апреле 1936 г. «Конте ди Кавур», имея водоизмещение 23.275 т., развил скорость 28,05 узла, против 21,5 узлов в 1915 г., когда он только что вступил в состав флота. Его новые машины показали мощность 93.433 л. с, что превысило проектную мощность на 18.500 л.с. и ровно в 3 раза превзошло мощность машин 1915 года. Еще лучшие результаты показал «Джулио Чезаре». Правда, современные специалисты считают цену этого замечательного технического успеха слишком высокой. Если принять во внимание затраченное на перестройку время и стоимость произведенных работ, напрашивается вывод, что лучше бы вместо этого Италия построила два совершенно новых линкора типа «Витторио Внето».

Встреча итальянцев была организована с большой помпой. Каннингхэм дал званый обед на 45 персон на борту «Худа», за которым последовали танцы на флагманском корабле командующего. Квартердек «Уорспайта», украшенный пальмовыми листьями, гладиолусами и гвоздиками, смотрелся очень красиво. На следующий день англичане отужинали на борту «Конте ди Кавура». Впечатление было такое, что итальянский командующий прихватил с собой поваров и оркестр из лучшего римского ресторана, настолько выдающимся оказалось его мероприятие. После ужина Рикарди провел британских адмиралов в свою каюту, больше похожую на отделанные со вкусом и роскошью личные апартаменты, и с гордостью продемонстрировал книгу «Жизнь Нельсона», лежавшую на столе всегда у него под рукой. «Его последующие действия во время войны», — саркастически заметил Каннингхэм, — «продемонстрировали, что он не слишком много усвоил из своих читок на сон грядущий».

Период службы Каннингхэма в Адмиралтействе оказался совсем недолгим — всего несколько месяцев. К своим новым обязанностям он приступил 24 сентября 1938 г., в самый разгар Мюнхенского кризиса. В первую неделю Каннингхэм действовал в качестве помощника адмирала Уильяма Джеймса, которого должен был сменить на посту начальника генерального морского штаба. В принципе, адмирал Джеймс не нуждался ни в каких помощниках и справлялся со штабной работой гораздо лучше Каннингхэма. Он полностью владел ситуацией, касавшейся военного флота; скорость, с которой он писал или диктовал приказы и распоряжения по любой мыслимой проблеме, вызывала у его преемника искреннее восхищение. Таким образом, Каннингхэму предоставили отличную возможность ознакомиться изнутри с теми обязанностями, которые ожидали его в ближайшем будущем.

Роджер Бэкхауз сменил Эрнела Чэтфилда на посту первого морского лорда в ноябре 1938 года. С профессиональной точки зрения, он являлся отлично подготовленным морским офицером, совершенно справедливо поднявшимся до высшего поста в военно-морской иерархии Великобритании. Однако в силу особенностей своего характера, Бэкхауз совершенно не умел распределять работу среди подчиненных. Он старался все делать сам и лично вникать в каждую мелочь. Согласно заведенному им же самим правилу, все рапорты, донесения или бумаги, какими бы незначительны. ми они ни были, обязательно предоставлялись первому морскому лорду для ознакомления. В результате, его рабочий день начинался ранним утром, а поднимала он из-за служебного стола только поздним вечером. Поскольку за адмиралом не числилось каких-либо увлечений, он не мог по-настоящему отдохнуть или отвлечься даже в выходные. Каннингхэму лишь с большим трудом удалось уговорить первого морского лорда полностью передать ему все дела, связанные с Гражданской войной в Испании, на том основании, что он много месяцев провел в непосредственной близости от происходивших там событий.