Книга Дракон на пьедестале - Пирс Энтони

Иные сыновья иных матерей, возможно, просто обязаны быть строптивыми.

Путешественники отправились дальше, но теперь Зора сидела позади Айрин. Все молча согласились, что неудобно оставлять ее за спиной у Ксантье. Он и так смущен, а эта близость будет смущать его еще больше.

Они вступили в какую-то странную местность, густо утыканную каменными фигурами. Чем, чрезвычайно удивленная, создала карту.

– Движемся правильно, – шептала она. – Места вроде знакомые. Да, вот... обозначено на карте, пунктирная линия и в самом деле здесь проходит. Но эти фигуры... раньше их здесь не было...

– Не матушкины ли это проделки? – подал голос Ксантье. – Она души не чает в разных диковинных животных и растениях. Статуи ее, правда, не интересуют. Раньше, во всяком случае, не интересовали. Но все меняется...

– Какие искусные изображения, – восхитилась Чем. – Смотрите, даже насекомые есть. Здесь работал подлинный художник.

– Может, эльфы баловались, – предположил Гранди. – У некоторых из них просто золотые руки. Сейчас расспрошу...

Тут Айрин заметила вдали какого-то человека. Смутно знакомая фигура, подумала Айрин... Высокая, пышнотелая женщина. Королева приказала кентаврице приблизиться к страннице.

– Кажется, я знаю, кто автор этих скульптур, – негромко произнесла она.

Женщина продолжала идти. Топот копыт не насторожил ее.

– Эй, горгона! – крикнула Айрин.

Женщина медленно повернулась. Чем остановилась так резко, что Айрин чуть не упала на землю и едва успела подхватить Зору. Она почувствовала, как ЗОМБИ НАЧАЛА КАМЕНЕТЬ.

– Не смотрите! – крикнула кентаврица. – Она без вуали!

Айрин плотно зажмурилась.

– Горгона! – крикнула она. – Это же я, Айрин! Опусти вуаль!

– Зачем?

– Чтобы не превратить нас всех в камни.

– И превратитесь, – невозмутимо пообещала горгона.

– Опусти, прошу тебя. Тебе нельзя ходить с поднятой вуалью.

– Но почему? Нет... ничего не помню. – На лице у горгоны появилось такое выражение, словно она мучительно припоминала что-то... что-то важное.

– Хорошо, – вздохнула она. – Опущу. Айрин с опаской медленно открыла один глаз. Горгона послушалась – опустила вуаль.

– Как же можно забыть такое? – спросила Айрин, пытаясь унять дрожь.

– Ну... я просто шла... куда-то... искала... что-то... куда шла и зачем... нет, не помню, все как в тумане...

– Обрывки забудочного заклинания! – догадавшись, крикнула Чем. – Мы попали туда, где они летают! К горгоне пристал обрывок...

– И она забыла, за чем шла! – в ужасе поняла Айрин.

– А я за чем-то шла? – спросила горгона.

– Ну да. Ты покинула свой дом, чтобы найти сына. Хамфгорга.

– Хамфгорг! – воскликнула горгона.

– Но и мы кое-что забыли, – сказала Чем. – Забыли, что невидимые обрывки страшного заклинания летают везде. И никого не щадят. Из-за беспамятства и беззаботности мы чуть не попали в беду, очень большую беду. Но я не сомневаюсь, что с нашей помощью память к ней вернется. Уже потихоньку возвращается...

– Заклинание всего лишь задело ее, а не ударило, – высказала свое мнение Айрин. – Но мы действительно могли здорово пострадать. Я чуть не превратилась в ка... – Тут она замолчала, вспомнив о зомби. Ведь Зора взглянула прямо в лицо горгоны.

– Ты, Айрин, ты должна была взглянуть и окаменеть, – воскликнула Чем. – А взглянула Зора! Значит... она опять взяла на себя наказание! На сей раз твое.

Подошел Ксант, неся на себе Ксантье и Гранди.

– Уф, хорошо, что все обошлось, – обрадовался Гранди. – Я задержал Ксанта и Ксантье, когда понял, чем тут пахнет.

– Зора все-таки посмотрела, – печально сказала Айрин. – Ее постигло второе несчастье, подстерегавшее меня.

Ксантье подошел к Чем и осторожно опустил окаменевшую Зору на землю.

– Она не может умереть! – в отчаянии крикнул он. – Мертвые не умирают!

– Фурии обрекли вас на смерть, – пробормотала Чем. – Вы избежали ее только потому, что невиннейшая из нас приняла на себя всю тяжесть наказания.

– Вставай же, Зора! – горячо взывал Ксантье. – Ты просто не можешь быть наказана! Ты ни в чем не провинилась!

– Образовалось, на мой взгляд, некое равновесие, – продолжала Чем. – Проклятие, предназначенное Ксантье, то есть безответная любовь, и проклятие, предназначенное Айрин, то есть смерть, пали на голову одной особы, то есть Зоры. Безнадежную страсть лечат одним лекарством – смертью. Значит, Зора теперь не страдает.

– К черту рассуждения! – возопил Ксантье. – Я не позволю ей умереть! Зора, вернись ко мне!

Ксантье обнял холодную статую и поцеловал в губы.

Свидетели душераздирающей сцены стояли молча, понурившись. Они всем сердцем поддерживали благородное стремление Ксантье, но не сомневались, что усилия его напрасны. Зора не вернется. Она была обречена с той самой минуты, когда фурии послали в нее свой смертоносный заряд.

И вдруг случилось невероятное – СТАТУЯ ОБМЯКЛА!

Айрин не верила своим глазам. Камень не масло. Пусть этот камень прежде был зомби, он все равно должен крошиться, а не оседать.

Ксантье все еще держал статую в своих объятиях. Живое тепло его тела перешло к ней, и зомби начала медленно возвращаться к той странной, но все-таки жизни, которую влачила прежде.

– Вы только поглядите! – воскликнул Гранди. – Горгона не в силах справиться с зомби!

– Может, и так, – согласилась Чем. – Ведь и взгляд Пифона не поразил Зору. У зомби плохое зрение, между ними и внешним миром будто висит некая вуаль. Вуаль, должно быть, и защищает их от магического воздействия глаз. Зора окаменела, конечно, но не совсем. К тому же зомби вообще несколько мягче людей. Но есть, мне кажется, и другое объяснение...

– Другое? – насторожилась Айрин.

– Вообрази себя на месте Зоры. Ты окаменела, но мужчина, которого ты любишь, обнимает тебя, целует, умоляет вернуться... Как бы ты поступила?

Я статуя, мысленно представила Айрин, а Дор целует меня... М-да...

– Любовь и в самом деле так сильна, что и представить трудно... – начала бормотать королева и осеклась.

– Говорил я вам, что не позволю ей умереть! – воскликнул Ксантье.

Зора и впрямь оживала, то есть становилась прежней. Но скованность еще не прошла; Зора стояла как-то скособочившись, с усилием опуская и поднимая тяжелые веки. Однако камня с каждой минутой становилось все меньше, а плоти все больше.

– Ты не позволил ей умереть, – но что ее ждет теперь, ты подумал? – с печалью в голосе спросила Чем. – Муки неразделенной любви – вот ее судьба до скончания века.