Книга Гарем - Патриция Грассо

В растерянности Эстер решила сменить тему.

— Как поживает Омар?

— Как всегда, неплохо.

— А какое он понес наказание? Парочки конечностей он все же лишился?

За ехидно-злобным тоном Эстер прятала чувство своей вины за страдания маленького евнуха.

— Благодаря тому, что Петри Казарьян прибыл в Стамбул вовремя, я пощадил Омара и не лишил его ни жизни, ни конечностей. Он не пострадал, за исключением сломанного носа и двух синяков, поставленных твоей женственной ручкой.

— Я отказываюсь прислуживать твоей матери! — решительно заявила Эстер.

— Неужели? — Халид коснулся губами ее губ.

— Да! Я твердо заявляю…

— И это все, что ты требуешь?

— Нет, еще я…

Она не успела высказать своих требований, потому что Халид закрыл поцелуем ее рот. Поцелуй длился, пока им обоим хватило дыхания. Не отдышавшись как следует, они вновь вернулись к прерванному занятию.

Халид вкладывал в поцелуй всю свою страсть, которая бушевала в нем, и это ощущала Эстер. Голова ее кружилась от настойчивых и возбуждающих прикосновений, от мужского запаха, который исходил от него и нравился ей больше любых благовоний. Какие-то смутные мысли о постыдности, о неприличии столь интимных действий еще смутно возникали у нее в мозгу, но остановить ее они не могли. Эстер захотела ответить ему с такой же страстью, и свое желание исполнила.

Вероятно, с обоюдного согласия партнеров поцелуи бы продолжались бесконечно, с короткими перерывами, чтобы набрать в легкие воздуха, но Халид первым прекратил это пленительное занятие. Его тело властно требовало уже большего, иной близости, а она, будучи девственницей, об этом не догадывалась и, по-видимому, не испытывала подобных ощущений.

Эстер удивилась и слегка расстроилась, когда он отстранил ее от себя. Как бы извиняясь, он нежно провел пальцем по ее нежным щечкам.

— Ты обольстительна, как Ева в райском саду.

— Язычники вроде тебя ничего не знают про рай.

— Ошибаешься. — Халид провел рукой по ее телу, задержался на округлом бедре. — Вот где помещается рай, моя принцесса.

— Я не принцесса, — сказала Эстер, заливаясь краской смущения. Его прикосновение необычайно возбудило ее.

Халид встал и помог ей подняться. Затем он свистом подозвал коня. Жеребец тотчас приблизился. За ним, изящно переступая ножками, следовала кобыла.

— Так же, как кобылка следует за жеребцом, так и ты будешь следовать за мною, — произнес Халид.

Если б можно было покраснеть больше, чем до этого, то Эстер, наверное, стала бы похожа на спелый помидор. Чтобы как-то скрыть от мужчины свое смущение, она обратилась к лошади со словами:

— Понравилось ли тебе гулять на свободе, моя красавица? Кстати, я так и не знаю ее имени. Мне она не сказала, — попробовала пошутить Эстер.

— Я назвал ее в честь тебя — Милая Глупышка. Прежде чем Эстер успела что-либо возразить, Халид поднял ее и усадил на своего коня. Сам он уселся позади. Сопровождаемые оставшейся без наездницы Милой Глупышкой, они в молчании отправились обратно в караван-сарай. По дороге Халид не забыл прикрыть лицо девушки куфьей.

Люди принца и Казарьяна столпились у ворот. Халид спешился, отдал поводья слуге, снял с седла Эстер и, крепко держа ее за плечо, подвел к Кариму.

— Я благодарен тебе за помощь! Привози ковры в Девичью Башню, когда вновь навестишь Стамбул.

— Ты так добр к нам, бедным армянам, Халид-бек, — сказал Казарьян, мысленно потирая руки в предвкушении будущей наживы. — А будешь ли ты рубить пальцы преступнице сейчас или отложишь наказание до возвращения в столицу?

— Мерзкий предатель! — воскликнула Эстер, откинув куфью с лица.

Халид невозмутимо вернул покров на место и обратился к армянину:

— С какой стати я должен наказывать ее отрубанием пальцев?

— Женщина украла у тебя лошадь.

— Эта женщина — моя жена, а лошадь — мой свадебный подарок ей. Так что ничего она не украла, — объявил Халид, повергнув в изумление всех, кроме Абдуллы.

— Твоя жена?! — воскликнул Карим.

— Твоя жена? — словно эхо повторила Эстер и снова откинула куфью, чтобы лучше рассмотреть выражение лица Халида после того, как он сделал такое заявление.

— Никто не смеет глазеть на лицо супруги принца! — сказал сурово Халид и в который уже раз вернул на место злосчастную куфью.

Затем он милостиво положил руку на плечо армянина.

— Ты и твое семейство. Карим Казарьян, будете почетными гостями на свадебном торжестве сегодня вечером.

— Ты оказываешь великую честь нам, скромным торговцам! — расцвел Карим.

Халид жестом отпустил его, а сам двинулся к дверям караван-сарая, подразумевая, что Эстер последует за ним. Но она не двинулась с места.

— Если я и в самом деле твоя жена, то ты обязан защищать меня. Не так ли?

Халид согласно кивнул.

Эстер вновь откинула куфью и, указав на Карима, с обвиняющим пафосом провозгласила:

— Этот человек морил меня голодом. Я требую, чтобы его наказали.

— Прикрой лицо! — зарычал на нее Халид. — Сколько лет понадобится, чтобы приучить англичанку прятать лицо под покровом?

Он сердито подтолкнул строптивицу ко входу в караван-сарай.

В общей зале его почтительно встретил хозяин заведения.

— Все ли у тебя готово? — спросил принц.

— Да, сиятельный Халид-бек. Все согласно твоим приказам.

— И ванна?

— Горячая, ароматная, она дожидается в твоем шатре.

— Хвалю твое усердие. — Халид кинул ему мешочек с монетами, и ловкий турок поймал его с кошачьей грацией. — Доставь туда же любимые блюда моей супруги и приготовь все к празднику.

— А что предпочитает твоя жена, принц?

— Все, что съедобно, а главное — побольше, — ответил Халид.

Затем влюбленная пара вновь появилась во дворе, только с задней стороны караван-сарая, где коротала предыдущую ночь беглянка.

Сейчас все здесь изменилось. Огромный шатер принца заполнил все пространство от входа до ограды. Мощная гвардия окружала это сооружение грозным кольцом.

Халид откинул полог и пропустил ее вперед.

— Теперь это твои владения, дорогая.

— Зачем ты кривишь душой? — спросила Эстер тотчас, как они оказались наедине. — Кому скорее надо отрезать язык за ложь — тебе или мне?

— Я не лгу тебе. И вообще, никогда не лгу, — оборвал ее Халид. — Сбрасывай с себя это тряпье и поживее! От тебя дурно пахнет.