Книга Последняя из рода Болейн - Карен Харпер

Ни один не пошевелился, хотя полутемное пустое помещение позволяло им теперь отодвинуться друг от друга. Стафф наклонил голову и легонько коснулся губ Марии своими губами.

— Нет, — прошептала она. — Не надо.

Его горячие губы снова прошлись по ее разомкнутым устам. У Марии все завертелось перед глазами. Она едва держалась на ногах. Ей нечем было дышать. Сейчас она упадет на глазах королевы. Все догадаются, что сделал Стафф. И времени совсем не остается, ни капли. Вот-вот поднимется решетка замка, распахнется дверь, и Его величество увидит их!

Стафф оторвался от ее губ и жарко зашептал в ее горящую щеку:

— Я никогда в жизни не завидовал другим мужчинам, кого бы они ни укладывали к себе в постель, — до этой долгой, бесконечно долгой недели. Теперь двое будут обладать вами, и ни один из них не любит вас по-настоящему. Когда будете раздвигать свои ножки для них, вспомните обо мне!

Он резко отодвинулся, Мария чуть не упала. Его слова эхом отдавались в голове, но ей никак не удавалось постичь их смысл. А Стафф уже схватил ее за запястье и потащил к двери замка как раз в тот момент, когда дверь распахнулась и на пороге возник король, в маске, закрывающей лицо, с поднятой к бою шпагой. Мария сообразила надвинуть свою маску в тот момент, когда шла за окруженным со всех сторон шерифом на ярко освещенную середину сцены. Там она и остановилась, закрыв лицо руками в притворном ужасе, а соперники сходились и отскакивали, делали яростные выпады под одобрительные возгласы и аплодисменты зрителей. Именно тогда, в разгар этой отчаянной схватки, до Марии наконец дошел весь смысл сказанного Стаффом. Несомненно, до нее ему нет дела, его лишь развлекает охота на возлюбленную короля. Он, разумеется, не питает добрых чувств к Его величеству из-за всего того, что ему приходится терпеть, находясь при дворе столько лет; так копит обиды и Вилл Кэри.

Шериф был побежден, его шпага упала к ногам победителя. Зрители разразились бурей оваций и низко склонились перед королевой Екатериной и хлопающей в ладошки маленькой принцессой. Мария присела в реверансе, стоя между Стаффом и королем, но оба они смотрели, не отрываясь, только на улыбающуюся Екатерину. Наконец Марию представили Ее величеству, та вспомнила добрым словом ее отца и красавицу матушку, а потом зал быстро опустел. Генрих провожал от стола свою королеву, а улыбавшуюся и лепетавшую что-то малютку нес, прижав к себе огромной рукой.

Этого Мария не ожидала. Быть может, она что-то неверно поняла? Ее супруг удалился, и Стафф тоже, слава Богу. Но рядом с ней оказался Фрэнсис Вестон, учтиво взял за локоть.

— Позвольте проводить вас, леди Кэри. Его величество сказал, что он придет с минуты на минуту.

Ее опасения развеялись, но тут же нахлынуло смущение: они все всё знают! Вестон, ее муж, Стафф — все знают. Страшно подумать, что скажет королева, когда ей доложат, отчего это взяли ко двору молодую Буллен.

Сэр Фрэнсис не проронил больше ни слова, и у Марии мелькнула мысль: не приходилось ли ему и раньше выполнять для короля подобные поручения? Быть может, он провожал и бедную изгнанницу, Бесси Блаунт. А свою собственную жену? Марию снова охватила дрожь. Ей вдруг вспомнился другой человек, посланный за ней королем, — холодный, похожий на змею, затянутый в шелка. Как же его звали?

— Позвольте откланяться, леди Кэри, — проговорил сэр Фрэнсис, окинув быстрым взглядом ее побелевшее лицо и высоко вздымавшуюся грудь. И притворил дверь, оставив ее в маленькой комнатке.

Она целую минуту простояла, прислонившись к двери и прижимая к груди руки. Стены были сплошь обшиты деревом, которое мягко светилось в неярком пламени камина. В комнате стоял стол с графином вина, вокруг стола три стула. «Он что, ждет кого-то третьего?» — мелькнула у нее дикая мысль. Потом она разглядела огромное ложе с высоко взбитыми перинами и густо-малиновым покрывалом. Мария опустилась на ближайший стул и откинулась на мягкую подушку синего бархата.

Вильям Стаффорд либо сошел с ума, либо хотел оскорбить ее. Быть может, он сердится, что это не его избрали мужем для нее, а значит, не дали доходов и земель. В этом смысле он, возможно, и ревнует. Как ей хотелось думать, что он ревнует! Она была признательна королю за то, что он выбрал ей в мужья не Стаффа и не ему поручил провести ее сегодня в эту комнату. Этого Мария бы не вынесла.

Она решительно выбросила из головы Вильяма Стаффорда и запретила себе вспоминать несчастное сморщенное лицо Вилла Кэри. Сейчас она ожидает самого короля Англии. «Отец, — подумала она, — нынче ночью я буду спать с твоим королем. Пожалуйста, возвращайся поскорее — ты увидишь, как хорошо я здесь устроилась».

А потом дверной проем заполнила высокая фигура Робина Гуда, рыжие волосы пылали в отблесках камина, горящие прищуренные глаза смотрели прямо на Марию.

Глава четырнадцатая

22 сентября 1520 года

Гринвич

Легко, как бабочка, порхала в оставшиеся недели лета Мария Кэри при оживленном дворе короля Генриха, как и на его громадном ложе. Ее медовый месяц с Виллом Кэри длился всего лишь одну неделю, а этому, с громогласным и веселым королем, и конца было не видать. Вместе с королем они охотились, катались на разукрашенных барках по всей Темзе, смеялись, танцевали, развлекались играми, гуляли об руку друг с другом. Впервые в жизни Мария принимала ухаживания, и она страстно влюбилась если не в своего горячего и своевольного любовника, то уж во всяком случае во все то, что сопутствовало его любви к ней.

— Мария! Его величество ждет тебя под окном, а за ним выстроилась половина придворных, — восторженно пропищала Джейн Рочфорд и подбежала, чтобы помочь Марии заколоть на высоко взбитых золотых локонах новую, из зеленого бархата, шляпку для верховой езды. — Ты бы лучше помахала ему рукой из окошка, если хочешь, чтобы он и дальше так терпеливо дожидался.

— Да ведь я уже совсем готова, Джейн, а помашу из окна обязательно. Какой сегодня чудесный осенний день! — Мария распахнула настежь окно из толстого стекла в свинцовом переплете и высунулась помахать королю. Ее платье для верховых прогулок, серовато-зеленое, вместе с зеленой шляпой идеально подходило для сегодняшнего дня, как решила сама Мария. Король и сопровождающие его несколько приближенных увидели ее, замахали руками и приветствовали громкими возгласами.

— Я уже спешу к вам! Я так рада, что сегодня мы будем стрелять! — крикнула она из окна. Ей подумалось, что они все выглядят взволнованными и счастливыми, как мальчишки: Джордж гордо стоит рядом с Его величеством, король улыбается, всем присутствующим не терпится оказаться на пологих, покрытых зеленью холмах, где расставлены мишени, размеченные кругами, — туда они пошлют свои стрелы. Один лишь Вильям Стаффорд, облокотившийся о ствол старого дуба позади короля и пожирающий ее голодными глазами, не улыбнулся ей.

Она поспешила вниз по ступеням огромной восточной лестницы, а следом за ней Джейн Рочфорд и еще несколько подруг. Мария гордилась впечатлением, которое произвело ее платье: она несколько долгих часов выбирала для него материал. По правде говоря, ото всех ее платьев для верховой езды и стрельбы это отличалось простотой покроя. Бархатная расклешенная юбка была умеренно пышной, а выделялось это платье среди всех прочих, какие ей доводилось видеть, лишь облегающим верхом с длинными рукавами. Гладкий покрой юбки не скрывал изгиба бедер, а с талии ниспадали широкие сборчатые рюши, которые выгодно подчеркивали ровный плоский живот и полные груди. Это шло вразрез с заимствованной у Франции и Испании модой на корсажи — очень тугие, с вызывающе низкими вырезами, обнажающими ложбинку между грудей. Такой, решила Мария, не подойдет для утра, посвященного стрельбе из лука по мишеням. Сегодня пусть король у кого-нибудь другого высматривает туго затянутые полуобнаженные груди!