Книга Повседневная жизнь на острове Святой Елены при Наполеоне - Жилбер Мартино

— Проклятая страна!

Чуть позже, когда Наполеона все еще мучают сильнейшие колики, Гурго пишет: «В лагере много больных. Много солдат умерло. Лучше бы умер Хадсон Лоу; это произвело бы хорошее впечатление, а то умирает только простой люд». В мае у Бертрана начинаются после еды колики, а в октябре заболевает Альбина де Монтолон, которую лечат каломелью. В это же время маленькому Тристану де Монтолон становится так плохо, что приходится сделать ему кровопускание, чтобы «спасти его». В 1819 году заболел и Маршан: он жалуется на боли, которые странным образом похожи на те, что терзали перед смертью Чиприани Франчески, сгоревшего за несколько дней в чудовищных муках, и миссис Диаз, которая скончалась в одночасье 12 марта 1818 года. «Я был занят рисунками для вышивки, о которых меня попросили эти дамы, когда у меня вдруг начались ужасные колики, и я принужден был лечь в постель». В течение трех недель его лечили обычными тогда ртутными пилюлями, от которых у него расшатались зубы, а во рту появились волдыри. Эти пресловутые blue pills, считавшиеся панацеей в британской армии, возможно, из-за их эффективности при лечении сифилиса, содержали ртуть, мед, сахар и измельченные лепестки красных роз. В Лонгвуде все принимали их в большом количестве.

Два врача уделяли серьезное внимание санитарному состоянию острова: О'Мира и Антоммарки; их выводы совпадают, а так как они имели свободный доступ в госпиталь и пробыли в Лонгвуде один три года, а другой полтора, их мнение заслуживает внимания. После общих рассуждений об отвратительном климате О'Мира добавляет: «Совершенно очевидно, что климат Святой Елены вреден не только для европейцев, но действительно обладает вредоносными свойствами, о чем свидетельствует высокий уровень смертности на острове. Даже незначительные изменения погоды или легкое похолодание часто вызывают приступы дизентерии, воспаление кишечника или лихорадки, которые за несколько дней принимают опасный оборот, если не начать сразу действенное лечение. Дизентерии и обычно сопровождающие их заболевания печени приобретают по большей части тяжелую форму и не поддаются воздействию самых сильных и эффективных лекарств. До прибытия знаменитого пленника слишком мало европейцев длительное время оставались на острове, и я могу утверждать, исходя из личных наблюдений, что у большей части лиц, находившихся тогда на острове, даже у офицеров, случались более или менее сильные приступы дизентерии и гепатита, и с сожалением должен сказать, что в их числе был и я. Врачи, которые оказались в состоянии составить себе точное представление об острове, полагают, что климат его крайне вреден для здоровья и что дизентерия и гепатит свирепствуют здесь с неслыханной силой». И далее ирландец ссылается на работу врача 66-го полка доктора Лея, в которой тот опирается на личные наблюдения: «Медицинская диссертация о гепатите и дизентерии на Святой Елене».

В 1819 году доктор Антоммарки высказывается столь же точно и категорично: «Я здесь обнаружил лишь дизентерию и гепатит в острой или хронической форме; никому не удается избежать губительного воздействия климата». Его слова подтверждают с научной точки зрения наблюдения Бальмена: «В гарнизоне свирепствуют заболевания печени. Мало кому удается избежать этой болезни. Она появилась на острове лишь пять лет назад, но распространяется на редкость быстро».

Какова же природа этого свирепствующего в войсках и поражающего всех европейцев заболевания, которое побудило военного врача написать диссертацию? Говорили об амёбной дизентерии или амёбиазе, страшной болезни, часто приводящей к абсцессу печени, повсеместно распространенной в Африке и Азии. Вполне приемлемая гипотеза, если учесть, что большая часть 66-го полка совсем недавно участвовала в индийской кампании, а пятьсот китайцев, работающих в Компании, приехали из той страны, где амёбиаз свирепствует постоянно. Лоу говорил об этом своему министру в 1817 году, но, как всегда, прикрывая реальность стыдливой вуалью, «вихляя задницей», как говорил Наполеон.

«Осенний период благоприятен для лихорадок и дизентерии, и в прошлом году количество заболеваний едва не вызвало панику из-за неосторожного заявления медиков о возможности заражения, и я весьма благодарен доктору Бакстеру, принявшему соответствующие меры для опровержения этого мнения. Первый капеллан, даже не поставив меня о том в известность, вознамерился возносить с амвона молитвы, предназначенные для времен эпидемий и чумы, и если бы не доктор Бак-стер, быстро принявший решительные и действенные меры, чтобы исправить допущенные ошибки, эти слухи могли бы достичь Европы и Востока и вызвать большую тревогу, впрочем, совершенно беспочвенную».

С восхитительной и чисто британской флегмой государственный секретарь ответил, что если «генерал» умрет от этой эпидемии, его следует похоронить на Святой Елене; тело его ни в коем случае не должно быть перевезено в Европу.

Если к этому добавить, что амёбиаз передается от одного человека к другому и что переносящий болезнь микроорганизм очень устойчив, то нетрудно себе представить, что является источником заражения: загрязненная ключевая вода или вода в открытых каналах, поливка овощей, приготовление пищи, не говоря уже об экскрементах бессчетных крыс, возможных переносчиков лептоспироза. Интересно отметить, что хотя с тех пор, как была создана система очистки воды, амёбиоза на Святой Елене больше нет, остров до недавнего времени все еще сохранял дурную репутацию в отношении желудочно-кишечных заболеваний, и если местные жители обладали благоприобретенным иммунитетом, то европейцы нередко испытывали недомогания.

В подобных материальных условиях солдатам нелегко переносить гарнизонную жизнь, особенно принимая во внимание тягостный порядок службы. Служба отличается невыносимым однообразием, а поскольку офицеры требуют строжайшего исполнения приказов, то малейшее нарушение сурово карается. Труднее всего приходится находящимся в Дедвудском лагере, обязанным наблюдать за Лонгвудом, потому что пикетов выставляется очень много и в таких местах, где негде укрыться от непогоды. Днем все еще ничего, несмотря на яростный ветер и палящее солнце, но в зимние ночи это становится действительно суровым испытанием. Когда на возвышенностях дождь льет как из ведра и заливает убежища, где несчастные пытаются укрыться, горе тому, кто в обманчивой темноте осмеливается выйти на глинистую дорогу; его находят на рассвете лежащим без сознания или мертвым на дне оврага. А дневная служба порой превращается в настоящую головоломку: то, что разрешено сегодня, завтра может быть запрещено; границы перемещения государственных преступников могут быть изменены в тот же вечер, а распоряжения губернатора порой меняются, еще не успев дойти до последнего часового. Все плохо, а иногда и неправильно понимают друг друга, так что однажды один часовой открыл огонь по Наполеону, когда тот совершал верховую прогулку, а другой не желал впускать в дом обер-гофмаршала. А что ждет провинившегося солдата, когда случается нечто подобное?! Вызванный к губернатору, он должен в присутствии Горрекера, который записывает его показания, — а всем известно, и Горрекеру в том числе, как Лоу умеет добиваться «чистосердечного признания», — подписать текст, подготовленный до его прихода, и выказать искреннее раскаяние в том, что навлек на себя гнев главнокомандующего.