Книга Драма в Восточной Пруссии. Судьба 1-й русской армии генерала Ренненкампфа - Николай Постников

О 2-м батальоне мы полагали, что он двигается за нами в 2 верстах.

Когда бат[аль]он и батареи прошли жел[езную] дорогу и подходили к д[еревне] Didlaken, неожиданно колонна была обстреляна со стороны леса Пабельншебрух.

Батареи карьером ушли по шоссе на Инстербург, где заняли позицию, а батальон занял позицию тут же, в канавах дороги, и открыл огонь с прицелами 16,17 и 18 по видневшемуся на дереве наблюдателю и батареям противника.

Батареи противника осыпали батальон шрапнелью и фугасными снарядами, но потери были незначительны.

Получив приказание от К[оманди]ра полка отступать на Инстербург, я выждал открытия огня нашими батареями, что заставило неприятельскую батарею прекратить огонь, и отошёл на ф[ольварк] Амалиен-гоф, где и занял позицию. Около 6 ч[асов] вечера обнаружилось наступление по обеим сторонам шоссе из Дидлякена на Инстербург неприятеля густыми цепями в 6 рядов, а сзади виднелась ещё колонна.

Когда цепи подошли на 800 шагов. К[оманди]р бригады приказал артиллерии отступать — что она исполнила на рысях. За артиллерией я отправил знамённый взвод 1-й роты с К[оманди]ром роты капитан[ом] Филоновым и шт[абс]-капит[аном] Буржинским.

Затем приказав подпоручикам Крастынь и Столица с полуротами прикрывать отступление, а сам с 3-й и 4-й рот[ами] и 1/2 роты 2-й роты и взводом 1-й роты двинулся на Инстербург, обходя его с южной стороны.

По словам подпор[учика] Столицы, он и подпор[учик] Крастынь тоже стали отступать и когда подошли к городу, то были встречены ружейным и пулемётным огнём из домов, почему он обошёл город с западной стороны, переправился через Прегель и присоединился к 56-й дивизии.

Подпор[учик] Крастынь пропал без вести, равно и не вернулся никто из бывших с ним нижних чинов.

Когда роты батальонного резерва подошли к перекрёстку дорог на Гумбиннен и Дребашнен я, не получив приказания, не знал, куда идти.

Батальон стал обстреливаться ружейным огнём из окон домов восточной части города.

Шоссе на Гумбиннен обстреливалось сильным шрапнельным и фугасным огнём, почему я решил двигаться на Дребошнен, Крузин, Юдшен.

Около 8 ч[асов] вечера подойдя к восточной опушке леса Штат-Вальд, заметил, что нам пересекает дорогу неприятельская колонна в 2 батальона пехоты, 1 батареи и понтонного отделения, которая, подойдя к дер[евне] Крузин, повернула по дороге на Юдшен и стала на отдых.

Я решил пробиваться. Когда стало смеркаться, то к хвосту батальона подъехал неприятельский разъезд, который был встречен несколькими выстрелами и ускакал.

Я решил не дожидаться темноты, а немедленно двигаться.

Двинулись колонной в отделениях. Впереди колонны шли я, капитан Лоренц, шт[абс]-капит[ан] Сергеев и подпор[учик] Герман.

Неприятель дал возможность нам подойти на 10 шагов. На вопрос: «Wer die?» мы ответили залпом из ружей и револьверов, развернулись и бросились на «Ура», а Капитан Лоренц 1 верхом врезался в толпу немцев.

Немцы в панике бежали в лес вправо от дороги и там стали подавать сигнал «Стой», что смутило многих, а затем открыли огонь.

После атаки люди батальона разбились по числу офицеров на партии в 30—40 человек, приняли северо-восточное направление, перешли жел[елезную] дорогу и шоссе, переправились через р[еку] Прегель. Капитан Лоренц 1и Голубев и шт[абс]-капит[ан] Сергеев, капит[ан] Шимкевич и подпор[учик] Герман в атаке пропали без вести.

Нижних чинов при нас было около 200. Все были очень изнурены.

Я был легко ранен в ногу, лошадь моя ранена ещё под Инстербургом, почему я был принят в линейку Красного Креста.

Так как в Гумбиннене я узнал, что дивизия отступила, но куда неизвестно, то, уходя в лазарет Красного Креста, отдал приказание оставшимся идти на Верж-болово и искать обоз 1-го разряда.

Достав 31 августа в Вильковишках лошадь и собрав более 300 человек полка, я за Пильвишками 1 сентября присоединился к К[оманди] ру полка, а на другой день присоединились к полку и прочие пробившиеся офицеры с частью людей — после чего был немедленно сформирован батальон.

Приложение 4.
Письма из действующей армии

1. Выписка из письма с подписью: «твой Александр», без обозначения] места отправления (печать «Штаб 6-й кав[алирийской] дивизии»), к Василию Порфиръевичу Шашкову, в Харьков, Московская ул., д[ом] Дирберга, Коммерческая служба Южных дорог.

2-го августа.

Стоим пока на одном месте и ожидаем указаний. На днях уйдём дальше и, вероятно, надолго не будем иметь ни отдыха, ни покоя. В это время мы также мотались из стороны в сторону и измотались порядком. Одно отрадно, что настроение у всех бодрое и уверенное. Это не бравирование, как было в прошлую кампанию, а вполне сознательное и разумное отношение к поставленной задаче. Все отлично понимают, что предстоит не прогулка, а серьёзное и суровое испытание, так как все знают, с кем имеют дело.

Мы действуем на границе Германии, а что собою представляет германская армия — всем известно: это не сброд, а хорошо организованная и отлично обставленная армия. Вот, почему все, от мала до велика, относятся к этому предприятию, как к серьёзной работе. Повторяю, что сознавая всё это, все мы твёрдо уверены и надеемся, что Бог пошлёт нам вполне заслуженную победу. Допустить обратное не позволяют ни сердце ни разум. Много помогает этой уверенности то, что мы не одни, а что рядом, хотя и с другой стороны, действуют наши союзники, и действуют, насколько можно судить по газетам, пока отлично. Не наша вина, конечно, что территория наша велика и чтобы подтянуть войска, нужно много времени. Вот почему на нашем театре пока затишье, но как только сосредоточатся армии, так мы перейдём в наступление. Это начальный момент очень важен, так как удар на два фронта был бы как нельзя кстати. Я против немцев питаю такое чувство ненависти, что готов даже на зверства, и такое общее мнение и чувство. Хочется проучить зазнавшихся колбасников и надолго отбить охоту от авантюр. Что будет — одному Богу известно, но хочется верить, что Бог не в силе, а в правде.

За это время у нас набралось много пленных немцев, которых по опросу отправляют в штаб армии. Из расспросов выясняются некоторые данные пока благоприятные. Многие пленные, как напр[имер], поляки охотно отдаются в плен, так как не сочувствуют немцам. Обмундирование у немцев отличное, вооружение также, и видно, что всё предусмотрено.

Наши солдатики меня радуют разумным и сознательным отношением к делу. Приятно, напр[имер] видеть наших разведчиков в числе 3—4 человек, забирающихся в самую глубь немецкого расположения и рискующих каждую минуту собственной жизнью. И ни одного разу не видел, чтобы это делалось под давлением или с видимым страхом, а, наоборот, большинство идёт, как на охоту, с желанием узнать возможно больше. Были напр[имер], посланы разъезды на 80—100 вёрст вглубь Германии, и ничего, идут и присылают нужные сведения, а потом возвращаются с необходимыми данными. Были случаи потери лошадей и людей, но тем не менее следующий раз охотно отправлялись снова на тоже рискованное предприятие. Бесстрашие и героизм на каждом шагу. Дай Бог и в будущем иметь таких людей, с ними не пропадёшь — всё вынесут и покроют себя неувядаемой славой. Верю и хочу верить, что это будет.