Книга Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз

— Вот так, да? А кто говорил о сестринских чувствах ещё совсем недавно?

— Ты, ты говорила, — обвинила я её. — Но я представляла их несколько не так. Что мне не придётся искать тебя наряду с какими-то преступниками в чужом городе.

— Нашла преступника, — фыркнула Лада.

— Понятия не имею, преступник он или нет. Но человека обокрал. А ты в этом участвовала.

— И ты готова донести на меня полиции?

— Не говори ерунды, — обиделась я. — Я даже Роме ничего не сказала, хотя, может и стоило. В конце концов, он твой муж, а не мой.

— Ты так думаешь?

— Ты говорила ему «да» в загсе, а не я.

Лада отодвинула от себя тарелку, выпила минералки из большого бокала, после чего выразительно и неприятно хмыкнула.

— Тебя это сильно беспокоит, как посмотрю.

— Иди к чёрту, Лада.

Она рассмеялась, я так поняла, что на самом деле надеялась сгладить ситуацию. Голову на бок склонила, взглянула умоляюще.

— Ладно, давай не будем ругаться. Лучше расскажи, что там произошло.

— По-моему, ты и без меня всё знаешь.

— Я знаю то, что мне хозяйка потом рассказала. А от неё толка мало. Только матом крыла да за сердце хваталась. Налетел, говорит, ворвался, парня избил, скрутил, а потом в окно выбросил.

Правда, что ли, выбросил, Липа?

— Нет, конечно. — Мне даже обидно стало чуточку за Романа Евгеньевича. — Артём твой сам с балкона сиганул, а Роме за ним пришлось. А там, между прочим, высоко.

Лада только отмахнулась.

— Что ему будет?

— Точно, ничего не будет, — согласилась я. — Мозгов у твоего Артёма всё равно нет, сотрясаться нечему.

— Ой-ой, — покачала Лада головой.

— Тебе совсем его не жалко?

— Артёма? Конечно, жалко. Я же его люблю. Между прочим, я его со школы люблю. Я тебе просто не рассказывала.

— И что дальше?

— Липа, ты сама говорила, что он грозился меня убить. Тебе не кажется, что эти отношения обречены?

Я молчала, потом отвернулась от сестры. Меня беспокоил один вопрос, но я боялась его задать.

— Что он с ним сделает?

— Я так понимаю, что сейчас тебя Ромочкин моральный облик беспокоит, а не судьба Артёма? — Лада на стуле откинулась, усмехнулась, плечами пожала. — Не знаю. Мне всегда советовали не задавать лишних вопросов. Да я и сама понимала, что не стоит. А вот у тебя свербит, да? Тебе знать надо.

Я поводила пальцем по льняной салфетке, что лежала передо мной.

— Тебе надо уехать из города, — сказала я ей, в конце концов.

— Предлагаешь мне любимого в беде бросить? — Лада смотрела на меня с неприятной насмешкой.

— А ты собиралась броситься грудью на амбразуру? Извини, не верю.

— Обвиняешь меня? Ну, и обвиняй. Ты о моей жизни ничего не знаешь.

— Как и ты о моей. Что не помешало тебе втянуть меня в эту историю. И делиться со мной мужьями и любовниками тоже.

— Я просто хотела пожить, как нормальный человек.

— Лада, да у тебя и так всё есть! Родители, муж, достаток. Твоё лицо на улицах огромного города. Чего ещё ты хотела?

Лада нахмурилась и ответила довольно резко:

— Ты не поймёшь.

— Ты права, я не пойму. — Я разглядывала её, искала в нас отличия. Но даже для меня это было непросто. И меня это злило, невероятно злило.

Я хлопнула ладонью по столу.

— Драгоценности мне отдай.

Лада сверлила меня взглядом, а я повторила:

— Отдай. Ты их всё равно не продашь. И из города с ними не выедешь. Отдай их мне, Лада.

— А ты Ромочку порадуешь?

— Я придумаю, как их отдать.

— Придумаешь, как сегодня придумала?

— Лада, я сейчас встану и уйду, — предупредила я. — И уеду домой. А Рома пусть останется и ищет тебя. И он найдёт, ты знаешь. Или ты этого и хочешь? — Я послала сестре едкую улыбку, хотя в эту секунду, наблюдая за выражением на её лице, у меня на душе кошки скребли с такой силой, как никогда прежде.

— Нет, я этого не хочу, — наконец сказала Лада. — С Ромой трудно жить, у него, знаешь ли, принципы. Например, он не терпит, когда ему врут. Не простит, но прежде чем честно скажет об этом, человека в могилу своими придирками сведёт. Я к этому не готова, ни за какие деньги. И жить с ним я не хочу. И никогда не хотела. Хотя, в постели он зверь, да? — Лада широко улыбнулась мне, правда, искренности её улыбке не хватало. — Это было самое приятное в нашей с ним семейной жизни. В остальном мы не сходились.

— Да будет так, — сказала я. — Это ваше дело, не моё. И перестань заговаривать мне зубы. Где драгоценности, что ты забрала?

Лада выдержала паузу, практически театральную, затем со вздохом полезла в сумку. Сумка была большая, глубокая, а свёрток Ладка достала с самого дна. Мы с ней вместе огляделись ради предосторожности, вокруг никого не было, и сестра сунула свёрток мне в руки. Он был увесистым, я прятать его сразу не стала, развернула и посмотрела. Даже при плохом освещении камни заиграли, как живые. Я в руке свёрток сжала, тщательно завернула, и убрала в свою сумку, в карман под молнию.

— Никакой справедливости в жизни, — пожаловалась тем временем Лада. — Я эти побрякушки всей своей жизнью заработала. Но, наверное, они прокляты. Так и будут плесенью покрываться в сейфе чокнутого старикашки. Липа, вот зачем они ему? Он ведь всё равно не живёт.

— Не нам с тобой об этом судить, Лада.

— А кому? Мы молодые, красивые. Они нам нужны, сейчас! А не через сорок лет.

— Так вы с Артёмом рассудили?

— Тебе не кажется это справедливым? Только не надо про то, что воровать нехорошо. Я тебе про жизнь в целом.

— Это и есть жизнь в целом, Лада. И твой Артём за это пострадал. Или страдает именно сейчас.

— Да, скорее всего, ты права. А потом тот, кто его наказывал, придёт и ляжет в твою постель. А ты будешь его ублажать. Потому что это жизнь. Вот такая она. Так кто кого может учить морали?

— Куда ты поедешь?

— Тебе интересно?

Я достала из сумки пачку денег и положила на стол. Лада на них уставилась, потом весело хмыкнула.

— Язва тебя убьёт. Ты очистила его карту?

— Считай это отступными.

— Он с тебя за них спросит, — предупредила Лада, пряча деньги в сумку. Даже не подумала отказаться.

— Выкручусь, — ответила я, притворяясь спокойной. — Когда он получит все драгоценности, искать перестанет. — Это было откровенное притворство, но Лада верила, или не собиралась задумываться над моими словами. — Подожди день-два, — посоветовала я. — Я надеюсь, что мы уедем к этому времени. Только не мотайся по ресторанам и клубам, Лада. Если ты попадёшься на глаза кому-то из ребят Яна Ефимовича, тебе точно не выкрутиться. А, судя по тому, как он панибратски сегодня с милицией общался, ему в этом городе позволено многое.