Книга Лабиринт Сумерек - Анна Клименко

Он вздохнул. И этим привлек внимание ийлуры – она обернулась, и сквозь сетку стало видно, что Нитар-Лисс улыбается. Улыбается ему, Лан-Ару…

– Чем закончилось-то? – заплетающимся от счастья языком спросил ийлур – Хинкатапи убил вора?

Нитар-Лисс пожала плечами.

– Нет, зачем же. Вор и так был хорошо наказан, лишившись того, что возлюбил более всего. В легенде говорилось, что, обезумев от потери, он сам бросился вниз с балкона и, разумеется, разбился в лепешку. Но кэльчу находили осколки того камня, и там, где части изумруда Хинкатапи вошли в почву, издали было заметно зеленое свечение. Стоило войти в него, как смельчака переносило в места отдаленные, туда, где зарылся в землю другой осколок. Камень-то был единым целым, и даже части его оказались слишком сильно связанными меж собой. Вот и все.

Она отвернулась и пришпорила щера.

* * *

К вечеру деревья расступились, открывая большую, заросшую папоротником поляну. Лан-Ар осторожно тронул поводья, пуская вперед щера, – а вдруг среди этого великолепия притаилось болото? – но зеленая тварь радостно принялась топтать сочные побеги, всем своим поведением доказывая обратное.

– Болото ушло, – задумчиво проговорила Нитар-Лисс, – я помню, оно было здесь… Но, видать, перебралось на другое место. Значит, здесь и заночуем.

Лан-Ар не стал возражать. Так уж получилось с самого начала, что темная жрица командовала в их отряде; она требовала безоговорочного подчинения, но у Лан-Ара и мысли не возникало, что может быть как-то иначе.

Он вырубил крошечный пятачок в изумрудном кружеве папоротников. Потом расширил его – «лучше, если до зарослей будет свободное пространство.» – и занялся костром. Нитар-Лисс тем временем привязала щеров, отсыпала каждому по пригоршне сушеных ящериц.

Конечно, сыт с этой подачки щер не будет, но природа гигантских ящериц была такова, что они могли идти вперед очень долго почти без еды. Правда, с каждым днем для наездника возрастал риск быть съеденным собственным щером.

«Тогда мы их бросим», – заверила Нитар-Лисс.

А пока они ехали на щерах, и это, конечно же, было куда лучше, чем продиратсья сквозь буйные заросли южного леса.

…Лан-Ар невольно загляделся на темную жрицу: не знай он, что эта ийлура принадлежит Храму Шейниры, ни за что не догадался бы. В куртке и штанах из щеровой кожи, с волосами, заплетенными в тугую косу, Нитар-Лисс была самой обычной путешественницей, коих не одна сотня в Эртинойсе. Правда, из-под грубых манжет куртки выглядывали на свет грязноватые кружева тонкой сорочки, и это несколько портило образ вольной наемницы. Последние вообще предпочитали не носить сорочек, ведь это глупо – надевать в поход одежду, которая быстро пачкается, рвется и вообще нуждается в тщательном уходе.

Нитар-Лисс поймала его взгляд и улыбнулась.

«Э, да ты совсем раскис», – Лан-Ар нахмурился и отвел взгляд, – «еще немного, и сам ляжешь на алтарь, если она того захочет».

«Но она не захочет этого!» – мысленно возразил он себе, – «только не со мной…»

«Ты так в этом уверен, красавчик?» – пискнул голос здравого рассудка. И умолк.

Потому что Лан-Ар все-таки решил задать Нитар-Лисс тот вопрос, который на протяжении всего дня зудел мухой под стенками черепа.

– Легенда о любви к красоте… Э-э…

– Да? – откликнулась ийлура.

Ее тонкие пальчики порхали над котелком, в кипяток сыпались сухие корешки и какие-то листочки. Мошкара здесь почти не беспокоила, жрица подняла сетку, что весь день закрывала лицо, и с наслаждением подставляла щеки легкому дуновению ветерка. Огонь кокетливо смотрелся в зеркало ее черных глаз.

– Ты хотел что-то спросить, – напомнила ийлура.

Похоже, она намеренно не трогала свой медальон, предоставляя Лан-Ару самому высказать свои мысли.

– Эта красота… Ты говорила о ней так, как будто сама видела. Или… ты ее видишь?

Нитар-Лисс выпрямилась и отряхнула ладони.

– Разумеется, я ее видела. Когда летела из окна кельи к земле, понимая, что все, что я вижу – вижу в последний раз. Вот тогда… Впрочем, зачем нам это теперь? Я жива, и собираюсь жить еще долго.

– Но почему ты не обратилась за помощью к Фэнтару? – не выдержал Лан-Ар, – ты же могла…

– Нет. – внезапно обрубила ийлура, – и довольно об этом.

…Ужинали молча. Наверное, она вспоминала – то, что было до Храма Шейниры, и то, что когда-то было самой сутью жрицы светлого Бога, но ушло, утонуло в беспросветной черноте с запахом жертвенной крови. Потом, когда Лан-Ар улегся под бок к задремавшему щеру, Нитар-Лисс безмолвно подобралась к нему и скользнула под одеяло. Шепнула на ухо, обдавая ароматом золотых роз – «Опять пила настойку».

– Мне каждый раз почему-то думается, что ты уйдешь.

Смешок.

Лан-Ар хотел сказать, что не нужно было пить этот сладкий яд, но промолчал. Не ему давать советы этой женщине, не ему…

– Но ты не уходи, – ийлура хихикнула, – когда мы доберемся до Лабиринта Сумерек, и найдем сокровища… О, тогда сам Элхадж будет трепетать передо мной. И мне не нужно будет думать о том, что он посылает по моим следам убийц.

– А меня в это время уже не будет? – он в упор посмотрел на нее, – ты меня убьешь к тому времени?

В ее глазах, замутненных настойкой, появилось нечто напоминающее осмысленное удивление.

– Что за чушь… К чему мне тебя убивать, Лан-Ар? В конце концов, я думаю, что ты ничем не хуже Ин-Шатура. Хочешь, будем вместе править Эртинойсом?

И она снова хихикнула.

– Править Эртинойсом… – Лан-Ар повторил это вслух, тщательно пробуя на вкус каждое слово, – какая глупая затея…

И подумал о том, сколько их уже было в истории, этих властителей, которые хотели единоличной власти над миром. Хотя, если рассуждать здраво, Эртинойс велик, и в нем хватает места всем.

– Не глупая, а осуществимая, – поправила Нитар-Лисс, – вот увидишь…

Она не договорила. Заснула на полуслове.

Лан-Ар несколько минут смотрел на то, как она улыбается во сне, затем осторожно поцеловал ее в пахнущие золотыми розами губы.

– Да ниспошлют тебе Покровители хороших снов.

А сам подумал:

«Будем вместе править… Хм… Чепуха… Не похоже на Нитар-Лисс…»

И вместе с тем вдруг невольно представил себя на золотом троне, у подножия которого плескалось море простых смертных. Все они поклонялись ему, и только ему, позабыв и о Покровителях, и о Великом Драконе Стерегущем Время…

«О, боги… чушь какая!»

Но видение не исчезло – только стало еще ярче.

* * *

… А утром Лан-Ар проснулся в тот миг, когда распластавшаяся в воздухе серая туша падала на него.