Книга Ричард III - Вадим Устинов

Как бы то ни было, Бакингем понимал, что Ричард будет вынужден скрыть случившееся, ибо основная тяжесть обвинений в любом случае пала бы на него. Герцог Бакингемский надеялся как максимум на искреннюю благодарность короля, а как минимум — на вынужденное согласие уступить, наконец, вожделенные владения. Однако Ричард не оценил рвения своего сподвижника: их короткая встреча закончилась крупной ссорой и стала последней, когда они видели друг друга. В страшном негодовании, в испуге и в расстроенных чувствах Бакингем покинул короля и направился в свой замок Брекон, где все еще пребывал в заточении злейший враг Ричарда III — Джон Мортон, епископ Илийский.

Что оставалось делать Ричарду? Только продолжать путешествие: обвинить публично Генри Стаффорда в организации убийства принцев означало развязать языки клеветникам. Ибо кто поверит, что подобное злодеяние могло быть совершено без согласия, а то и прямого указания короля? Молва неизменно приписывала устранение претендентов на трон правителям, даже если тому не было никаких доказательств. Память услужливо напоминала королю, что вина за тайную казнь низложенного Эдуарда II была без колебаний возложена на правителя Англии Роджера Мортимера, а убийство свергнутого с престола Ричарда II считалось делом рук Генри IV. Королю оставалось только надеяться, что судьба принцев и далее будет столь же безразлична англичанам, как это было до сих пор.

Из Глостера Ричард III отправился вдоль реки Северн на север, в Тьюксбери. Он следовал тем же путем, которым десяток лет назад двигалось к своему разгрому воинство королевы Маргариты, и 4 августа кортеж прибыл к Тьюксберийскому аббатству. Король прошел через величественную нормандскую арку в церковь и долго стоял в молчании у могилы своего брата Джорджа Кларенсского и его жены Изабеллы, похороненных за алтарем. Он знал, что здесь же, где-то под плитами церковного пола, лежит и тело Эдуарда Вестминстерского — первого мужа его королевы Энн и единственного в истории Англии принца Уэльского, погибшего в бою.

Отдав дань памяти брату, король преподнес аббату щедрый дар в 310 фунтов, после чего отправился в Вустер, откуда кортеж повернул на восток — к замку Уорик. Там к Ричарду присоединилась королева, приехавшая прямо из Виндзора. Вместе с ней прибыл испанский посол Годофредо де Сасиола, который незамедлительно был удостоен официальной аудиенции. Де Сасиола заявил, что королева Изабелла желает мира и даже готова предоставить помощь в борьбе с Францией. Сердце Изабеллы, как уверял посол, было отвращено от Англии лишь потому, что в свое время Эдуард IV отказался от ее руки и предпочел жениться на Элизабет Вудвилл, так что союз с французским королем был своего рода местью гордой испанки. Со смертью Эдуарда королева готова вернуться к союзу с Англией и предложить ей активную помощь против Франции. По словам Сасиолы, Испания могла предоставить для этого предприятия грозное войско в 10 тысяч копий и 30 тысяч пехоты.

Вряд ли Ричард всерьез воспринял куртуазные объяснения посла, но для него было важно, что мощная держава признала его легитимность. Несмотря на заманчивость союза с Испанией, Ричард превосходно понимал, в чем состоит интерес ее монархов Фердинанда и Изабеллы. Они надеялись втравить Англию в войну с Францией, что развязало бы им руки для окончательного разгрома мавров. Однако на данном этапе король не хотел открыто конфликтовать с французами и в любом случае был не в состоянии организовать экспедицию во Францию. Ричард III предложил Сасиоле просто возобновить дружбу, которая существовала между Эдуардом IV и братом королевы Энрике IV Кастильским. На следующий же день король отписал лорд-канцлеру Джону Расселлу в Лондон с просьбой как можно быстрее составить договор и скрепить его Большой королевской печатью. Изабелле он послал теплое личное письмо, передать которое поручил искусному дипломату Бернару де ла Форсу, не первый год представлявшему Англию на международной арене. Ричард снабдил посла подробными инструкциями:

«Прежде всего, по представлении кузенам королевских писем с рекомендациями, положенными в данном случае, он должен сказать и напомнить королю о глубокой любви, доверии и приязни, которые король наш, брат [Эдуарда IV] ныне покойного (да простит его Господь), испытывает к своим кузенам, а также показать, что Его высочество демонстрирует и намерен демонстрировать далее свое расположение к ним и сделает все, что возможно, к их чести и удовольствию. Подобным образом и всеми возможными способами упомянутый Барнард должен дать им понять, что король уповает на такую же доброжелательность и расположение к нему со стороны кузенов.

В прошедший год упомянутый брат короля отправлял свое посольство к своим кузенам для разрешения различных вопросов, по которым затем удалось договориться не в полной мере, и среди прочего — для установления мира, союза и дружбы. Договор между Его высочеством и Энрике, покойным королем Кастилии, был заключен, но предпринималось и поныне предпринимается множество попыток его нарушить. Требовалось внести уточнения, без которых указанные мир, союз и дружба не могли продлиться долго, и посему было оговорено и решено провести с упомянутыми кузенами конференцию в Испании в середине грядущего лета или даже ранее, на что упомянутый брат короля был полностью согласен. Но поскольку Господу всемогущему было угодно призвать его к себе из этого скорбного мира раньше срока, назначенного для указанной конференции, ни один серьезный вопрос не мог быть решен от погребения вплоть до коронации нового короля и упорядочения дел королевства.

Упомянутый Барнард должен, ссылаясь на эту причину или же на другие, которые покажутся ему наилучшими и удовлетворят кузенов короля, извиниться за задержку с прибытием уполномоченных, ожидавшихся на эту конференцию. В силу полномочий и власти, которыми король облек упомянутого Барнарда, ему следует договориться с кузенами короля и назначить новый день встречи уполномоченных для принятия уточнений.

Упомянутый Барнард, после согласования вопроса о дне встречи, со всей поспешностью должен уведомить о том короля и его совет, чтобы уполномоченные могли отправиться туда с исчерпывающими наставлениями и достаточной властью для внесения должных изменений, которая потребуется с их стороны».

Бернар де ла Форс с успехом выполнил свое поручение и по возвращении получил награду — ренту в 40 фунтов. Этот договор укрепил связи Англии с пиренейскими державами — месяцем ранее Ричард заключил англо-португальский союз, подтверждавший условия договора о дружбе, подписанного еще во времена Ричарда II.

* * *

Следующей проблемой, остро нуждавшейся в урегулировании, был шотландский вопрос. Северные соседи явно устали от войны, которая к тому времени поставила их на грань катастрофы. Желание Джеймса III вступить в мирные переговоры с Англией было очевидно. Однако Ричард III, во-первых, лучше других знал, насколько изменчивым было поведение слабохарактерного шотландского короля. А во-вторых, Ричард всегда был жестким сторонником военного решения шотландского вопроса. В свое время Эдуард IV легкомысленно спровоцировал войну с шотландцами в надежде возвести герцога Олбанийского на шотландский трон и приобрести некоторую часть шотландских территорий, и Ричард по своим природным наклонностям поддержал курс на войну. Поэтому он на всякий случай до сих пор привечал ренегатов. В Уорике король принял своего старого знакомого Александра Стюарта, герцога Олбанийского, который в очередной раз предал царственного брата, сдал англичанам замок Данбар и бежал в Англию. Ричард также подтвердил годовую ренту Джеймсу, графу Дугласскому[138], последнему из Черных Дугласов, в размере пятисот фунтов. Таким образом, в случае продолжения неприятностей на границе у Ричарда было кого послать на север, чтобы серьезно осложнить жизнь шотландцам.