Книга Невидимые миру слезы. Драматические судьбы русских актрис - Людмила Соколова

— Фильм «Актриса», который вышел в 1943 году, сделал ее мечтой поколения. Его смотрели в блиндажах. Было невероятное количество писем. Часть их так и адресовалась: «Зое Ивановне Стрельниковой». Но главным для мамочки всегда была личная жизнь. Она легко отказывалась от ролей. Если бы она вышла замуж за Ромма, конечно же, ее судьба сложилась бы иначе. Но она стала женой тенора, и все в доме было подчинено служению ему.

Как и положено в семье, где жизнь была посвящена искусству, девочек отдали в музыкальную школу: Анна училась играть на арфе, Анастасия — на скрипке. Но особых талантов у них не наблюдалось, и родители оставили их в покое, позволив самим выбирать дальнейшие занятия. Впоследствии старшая дочь закончила филфак МГУ, младшая — выбрала английский язык. Правда, отец приложил все силы к тому, чтобы отговорить Анну Ивановну от желания пойти в актрисы. Но это будет позже, в их взрослой жизни…

Хотя Иван Семенович безумно любил дочерей, но даже они не спасали родителей от постоянного бурного выяснения отношений с упреками и слезами.

— Они все время что-то доказывали друг другу. Отец был фанатично предан своему голосу, у него был жесткий режим, которому было подчинено все в доме. Мы все время слышали: «Тихо! Папа занимается» или «Папа отдыхает». У отца всегда была своя квартира в Брюсовом переулке. После ссор он уходил туда. Потом все чаще.

«Медицинский» эпизод

И тут Галина Ермолаевна совершила непредсказуемый поступок: сообщила мужу, что уходит от него и выходит замуж за известного профессора, академика Чаклина, который сделал уникальную операцию Анастасии, вернув ее к нормальной жизни.

Сделала ли она это из благодарности или просто устав от бурной жизни в вечных выяснениях отношений? Кто знает. На вопрос дочери, заданный перед телекамерой в конце ее жизни, жалеет ли она, что ушла от Козловского, Сергеева, не задумываясь, ответила: «нет!» Она, конечно же, не кривила душой, но причины этого шага так никому и не объяснила.

— Мама была борец. У нее было обостренное чувство справедливости. Из-за этого она была упряма и лезла на рожон. Часто в этом была причина ссор с отцом, которому приходилось идти на компромиссы.

Человек глубоко порядочный, для которого честность стала чем-то вроде религии, Галина Ермолаевна всю жизни была максималисткой и не прощала неблаговидных Sr поступков. Ее новый брак, благодаря которому она впервые в полной мере почувствовала сладость достатка, получила роскошные вещи, оценила удобство домработницы, был недолгим. Хотя от нее ничего не требовалось, кроме как подобающим образом принимать именитых гостей нового мужа, блистать рядом с ним на официальных мероприятиях, и… иногда закрывать глаза на любовные похождения супруга на стороне. Но она поняла, что не может с этим смириться, и без сожаления рассталась с ним и теми благами, которые он ей дал.

— Бедный отец… С одной стороны, он был благодарен Чаклину за спасение младшей дочери, а с другой — ненавидел его, потому что тот увел жену. Когда мама рассталась с Чаклиным, они не съехались, хоть отец ее очень любил, да и она его тоже. Отец не простил маму, к тому же он ценил свое одиночество, привык жить, чтоб ему никто не мешал. Он так больше и не женился, но у нас, детей, всегда спрашивал о маме. Они всегда отмечали вместе с нами большие праздники: Пасху, Рождество. Семья временно «объединялась» на даче отца, куда он всегда приглашал маму.

После развода с академиком Сергеева оказалась с двумя детьми на руках, без работы и совершенно без средств. Пай за роскошный кооператив на Тверской был еще не выплачен.

— Отец был на нее очень обижен до конца жизни. Мама совершила эпатирующий поступок: не каждая женщина позволит себе уйти от Ивана Семеновича Козловского. Он тогда безумно сердился на нее и не помогал материально. Он деньги давал только нам, дочкам. Я в то время училась в университете и первый раз вышла замуж. Отец содержал нас с мужем-аспирантом.

Я помню шелест бумаг: это кипа ломбардных закладных, над которыми часто сидела мама. Она панически боялась пропустить срок выкупа, потому что тогда вещи сразу продавались. Так за бесценок ушла часть прекрасной мебели из карельской березы, картины, люстры. В те трудные времена мама проявила силу духа и стала сама зарабатывать деньги. Она сделала программу и по линии Бюро пропаганды кино много ездила с творческими встречами. Порой выступала в нечеловеческих условиях, но не жаловалась, была счастлива, что могла заработать деньги и выкупить квартиру.

А вот ни в театр, ни в кино ее больше не звали. Во всяком случае, Анна Ивановна не помнила, чтобы ей предложили роль. А просить Галина Ермолаевна не умела. Она всю жизнь шла только вперед, не оглядываясь назад и не сожалея о прошлом. Вот и с Иваном Семеновичем не стала восстанавливать отношений, хотя прекрасно знала свою немыслимую власть над ним.

— В присутствии мамочки отец совершенно менялся. И как бы ни ревновал, как бы ни обижался, он всегда был в сфере ее притяжения. Завидев ее в толпе, умолкал на полуслове, бросал собеседника и бегом устремлялся вслед за ней. Их всю жизнь связывала тонкая нить. Иногда такая тонкая, что было непонятно, как она не рвется. Объяснить это невозможно, как нельзя объяснить саму любовь. Это была великая любовь на всю жизнь. Хотя они и разошлись, потому что невозможно двум ярким личностям и сильным характерам быть вместе.

Иван Семенович доживал свой век в окружении состарившихся вместе с ним верных поклонниц, которые помогали по хозяйству, налаживали его быт. Одна из них, Н. Ф. Слезина, на протяжении сорока пяти лет была его бессменным секретарем и ушла из жизни вслед за своим кумиром.

Анна Ивановна Козловская стала вице-президентом Фонда имени своего великого отца, который возглавила замечательная певица Бэла Руденко. Объединив почитателей таланта Козловского и всех, кто заинтересован в развитии отечественного оперного искусства, они в рамках Международного конкурса вокалистов имени Глинки отмечали молодые дарования.

Последний курортный роман

Сергеева была домоседкой. Но не потому что испытывала какие-то проблемы с внешностью, — напротив, она всю жизнь очень тщательно следила за лицом и до последнего выглядела прекрасно, значительно моложе своих лет. Не было для нее подарка ценнее, чем какой-нибудь новый хороший крем или лосьон.

— Она тут же вооружалась лупой и начинала тщательно изучать инструкцию. Давала обстоятельные до занудства советы нам, дочерям, нашим подругам, знакомым и случайным людям по уходу за внешностью. Она искренне хотела сделать всех красивее. Думаю, потеря всех сбережений в рухнувшем «Тибете» мамочку огорчила гораздо меньше, нежели неожиданно закончившийся любимый крем.

Как-то дочь с трудом уговорила Галину Ермолаевну поехать на три дня в Дом отдыха Большого театра в Серебряном Бору.

— Мамочка была еще молодая и красивая — ей было всего семьдесят шесть лет. Да-да, не смейтесь! Начиналась весна. В столовой ее посадили за один стол с Виктором Васильевичем Горбуновым, бывшим певцом Большого театра. Чего обычно не хватает людям в таком возрасте? Общения. А тут встретились два интересных собеседника, две родственные души. Они много гуляли и разговаривали. И так начался последний, необыкновенный роман ее жизни. Через какое-то время по возвращении мамы «с курорта» вдруг звонит незнакомый мужчина и хорошо поставленным басом, очень волнуясь, просит Галину Ермолаевну. Я со смехом говорю: «О, тебе уже мужчины звонят?»