Книга Русский Берлин - Александр Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я предаю огню Эриха Марию Ремарка!
По площади прокатился гул одобрения, хотя, думаю, вряд ли «площадь» читала Im Westen nichts neues («На Западном фронте без перемен»). Под этот многотысячный гул с грузовиков чьи-то красноватые (от огня) руки — множество рук! — стали сбрасывать в пылающий костер книги, и пламя внезапным прыжком поднялось в ночную тьму, и, как живые, закружились горящие страницы книг.
Общее ликование. И — с точки зрения зрелищной — это, пожалуй, захватывающе, как океанская буря, землетрясение, потоп, как извержение лавы темных человеческих страстей. Это было вроде разгула озверелой нашей солдатчины в Октябре. Только там — взрыв анархо-нигилистического разрушения мира. А тут — иная варварская сила — всемирного порабощения. Это совсем не вчерашняя свободная Германия, это взломали культуру страны вырвавшиеся из общественной преисподней варвары.
— Я предаю огню — Людвига Ренна!
Гул одобрения, но меньший, чем при сожжении Ремарка.
— Я предаю огню — еврея Альфреда Керра!
Крики ликованья! За Керром — Генрих Манн, Франц Верфель, Леонард Франк, громкоговоритель не успевал оповещать о сожженных. Из русских подверглись сожжению — Зощенко, Кузмин, Сологуб.
В небе, освещенном заревом костра, над площадью, как стая птиц, летали огненные страницы. Люди подхватывали обгорелые куски. Какая-то немка прятала в сумочку, вероятно, на память. Поймал и я полу-сожженный лист, но малоинтересный, из книги Берты Зуттнер «Долой оружие!» Старушка, вероятно, и не мечтала о столь пышной рекламе, устроенной ей доктором Геббельсом».
Мемориальная плита на Бебельплац напротив Университета им. Гумбольдта на месте сожжения книг. Фото автора
Короткая информация об этом позорном триумфе появилась без комментариев в «Русской неделе», которую начал издавать в 1933 г. Юрий Викторович Офросимов, когда-то дебютировавший со своими стихами в эмигрантской «Жизни». Текст сообщения приведен в справочнике «Русские в Германии»: «10 мая на Оперной площади состоялось сожжение 22 000 изъятых из библиотек книг, противных духу новой Германии». «Русская неделя» не продержалась и полугода.
Оперная площадь сегодня переименована в площадь Бебеля (Bebelplatz). Посредине нее в брусчатку вмонтирована мемориальная плита «Похороненная библиотека» (Versunkene Bibliothek) из небьющегося стекла. Сквозь стекло видны пустые книжные полки в подземном бункере глубиной несколько метров.
Для Советской России изначально были важны любые акции, направленные на укрепление ее позиций на международной арене. Крупнейшим событием культурной жизни Берлина стала прошедшая в середине октября 1922 г. в галерее Ван Димена на Унтер-ден-Линден, 21 Первая русская художественная выставка (Die erste russische Kunstausstellung). Географически галерея находилась недалеко от нынешнего Музея Гуггенхайма.
Выставка стала важным этапом в развитии отношений между Россией и Германией. Для России она символизировала прорыв кольца враждебного окружения молодой страны, для Германии — выход из изоляции, в которой она оказалась как страна, проигравшая в войне. Кроме того, средства от продажи произведений с выставки должны были пойти в пользу голодающих.
Большую помощь в подготовке выставки оказали созданная в Германии организация «Международная помощь рабочим» (Internationale Arbeiterhilfe), сокращенно «Межрабпом», и Отдел изобразительного искусства при Народном комиссариате просвещения (Наркомпросс) в Москве.
Обложку выставочного каталога исполнил Эль Лисицкий. В предисловии к каталогу выставки уполномоченный Наркомпроса художник Д. П. Штеренберг писал:
«Этим приездом мы преследуем цель показать Западной Европе все то, что может дать представление о творческих достижениях русского искусства военных и революционных лет».
В выставке приняли участие около 180 авторов, из них 157 художников, среди которых — Натан Альтман, Юрий Анненков, Абрам Архипов, Александр Бенуа, Давид Бурлюк, Александр Веснин, Наум Габо, Станислав Жуковский, Наталья Гончарова, Василий Кандинский, Сергей Коненков, Борис Королев, Николай Крымов, Владимир Лебедев, Казимир Малевич, Павел Мансуров, Михаил Маторин, Владимир Маяковский, Константин Молчанов, Иван Клюн, Павел Кузнецов, Густав Клуцис, Любовь Попова, Иван Пуни, Лазарь (Эль) Лисицкий, Александр Родченко, Ольга Розанова, Сергей Светлов, Варвара Степанова, Владимир Татлин, Надежда Удальцова, Павел Филонов, Иосиф Чайков, Марк Шагал, Сергей Шаршун, Александра Экстер и др.
Обложка каталога Первой русской художественной выставки, выполненная Э. Лисицким. Галерея Ван Димена
На страницах каталога были представлены 536 работ, среди них 237 картин, а также рисунки, резьба по дереву, оттиски на меди, плакаты, архитектурные и театральные макеты, эскизы и 33 скульптуры. Кроме произведений профессиональных мастеров, посетители выставки могли познакомиться с образцами творчества студентов московских Высших художественно-технических мастерских (Вхутемас), Государственных учебно-трудовых мастерских декоративных искусств, Витебских художественных мастерских, работами учеников детских художественных школ и кружков. В экспозиции участвовали работы признанных художников без разделения на эмигрантов и художников Советской России, что отражало тогдашнюю направленность внешней политики большевистской России. Это были художники разных национальностей и творческих направлений, с различными политическими взглядами. Большинство произведений было создано в послереволюционные годы. Из Берлина выставка переехала в Амстердам.
В публикациях об этой выставке обычно подчеркивается ее важное культурно-политическое значение. Однако побывавший на выставке Маяковский, сам представивший на ней 10 работ, считал, что «выставка не дала лучшего, что есть в области изобразительного искусства в России, так как главные вещи российских художников приобретены музеями; вывезено было только то, что могли дать художники сверх своих основных вещей… «Тем не менее, — писал Владимир Владимирович в журнале «Красная нива», — выставка пользуется за границей огромным успехом как факт первого прихода искусства Советской России в Европу… Конечно, по такой выставке нельзя судить о том, что делается в России. Главная наша сила не в картинах, даже очень хороших, может быть, а в той новой организации искусства, главным образом школы, промышленности, профдвижения, которая дает нашему искусству новое, не известное Европе движение. Необходимо всяческим образом показывать эту сторону работы РСФСР. Пытающаяся отстраниться от нас политически Европа не в силах сдерживать интереса к России, старается дать выход этому интересу, открывая отдушины искусства».
