Книга Цари-жрецы - Ги Раше

— А ты, Житран, сможешь ли ты указать мне на тех, кого мне следует опасаться? Даже если я и не испытываю симпатии к некоторым особам, приближенным к царю, мне не в чем их обвинить. И я могу однажды довериться тому, кто желает мне зла.

— Господин, неразумно с моей стороны будет называть тебе имена… У меня нет доказательств. Однако все же советую тебе быть настороже с Якебхером. Всем известно, что он страстно желает и одновременно ненавидит царевну, и многие слышали, еще в те дни, когда ты не был с нами, как он обещал, что однажды бросит ее на свое ложе, даже если на то не будет ее согласия.

— По-правде говоря, он мне неприятен. Иногда он слишком уж заискивает передо мной, хотя во времена, когда я был его пленником, держался очень высокомерно.

— Мы тоже это заметили, и это — одна из причин, почему я указываю тебе на него. Но ты должен знать еще кое-что: до твоего появления, когда место, занимаемое тобой при царе, было еще свободно, Якебхер мечтал стать наследником трона гиксосов. Я знаю, что он вел секретные переговоры с главами племен и некоторыми власть имущими. И если тебе кого-то и следует опасаться при дворе, то в первую очередь Якебхера. Для нас было бы счастьем, если бы он погиб на этой войне. Это было бы лучшим исходом для всех.

— Житран, пусть боги решат наши судьбы. Кто мы такие, чтобы поступать вопреки их воле?

— А почему бы богам не пожелать, чтобы Якебхер умер в одном из сражений? Стрела или клинок, которые отправят его в страну, откуда нет возврата, могут стать орудием, вершащим божественную волю.

Хети долго размышлял над тем, что сказал ему Житран. Насколько он понял, одного его слова было бы достаточно, чтобы тот обратил свое копье или стрелу против Якебхера, но Хети был слишком совестлив для того, чтобы таким способом, который он считал недостойным, избавиться от вероятного соперника. К тому же он еще не понимал, к каким печальным последствиям может привести подобное великодушие…

Вечером шестого дня войска арьергарда остановились у мигдолы, сооруженной у самой границы с Египтом. Ранее Хети всегда обходил это укрепление, сворачивая на время с дороги Гора, чтобы не рисковать быть замеченным. Теперь там стоял гарнизон из пятидесяти человек, которых Шарек выделил из основных сил.

На следующий день Хети увидел место, где ранее располагался лагерь племени шасу, главой которого был Халуяким, оказавший ему такой теплый прием. Здесь было несколько источников, поэтому Шарек оставил возле них охрану — порядка двадцати солдат. Начальник этого маленького гарнизона на вопрос Хети ответил, что, когда армия гиксосов пришла в эти места, здесь не осталось ни души. Халуяким и его племя, наверное, последовали его совету. Значит, теперь они обосновались где-то на границе с пустыней, недалеко от Великого Города Юга.

Совсем другая картина открылась перед Хети, когда он прибыл в деревню Сенусрет. Шарек и здесь оставил небольшой гарнизон, солдаты которого поселились в покинутых жителями домах. Хети рассказали, что большая часть жителей, узнав о приближении армии пастухов под командованием Якебхера, спаслись бегством. Тех же несчастных, кто остался в деревне, в основном стариков, безжалостно убили. Царь, который проезжал по этой дороге днем позже, приказал похоронить убитых.

На следующий день часть войска под командованием Хети вошла в Аварис. Повинуясь приказу царя, солдаты установили палатки в просторном лагере, разбитом у городских ворот, где уже разместились войска авангарда и главные силы. Шарек пожелал, чтобы Хети явился ко дворцу на колеснице, в сопровождении Зилпы, своего возничего Жимны, Житрана, товарищей-хабиру и еще двадцати солдат, которым полностью доверял. В числе последних оказались Япирану, которому поручили командовать двумя сотнями солдат, когда-то служивших царю Содома, и Ярпили, сын Мелкиседека, с которым Хети успел подружиться.

Первым желанием Хети было отправиться с такой свитой к жилищу Зераха-Мерисета, чтобы, наконец, отомстить ему и забрать своего сына. Но у городских ворот, куда Хети прибыл в сопровождении своих людей, его встретил один из командиров. Склонившись в поклоне, он сообщил, что господин Шарек приказал ему дождаться своего зятя и проводить его во дворец. Хети рассудил, что может отложить визит к Зераху еще на день-два, а вот его господин ждать не должен ни в коем случае. Он подумал, что благоразумнее будет уведомить царя о своих планах, прежде чем приступить к их выполнению. Командир рассказал ему, что ааму встретили Якебхера у ворот как освободителя. Их делегация явилась днем позже во дворец, чтобы пообещать царю всяческую поддержку со стороны своих соплеменников.

Они даже заверили царя, что ждут его приказа, чтобы приступить к уничтожению коренного населения, то есть египтян. Однако царь не стал отдавать подобного приказа, поскольку полагал, что не следует, по крайней мере, на первых порах, пугать население царства Гора.

Въехав на просторный двор, примыкавший к царской резиденции, Хети увидел там всех, кто имел хоть какое-то влияние в городе. Шарек ожидал своего зятя в открытом помещении, одной стороной выходившем во внутренний дворик, в окружении своих офицеров, среди которых был и Якебхер. После осмысления сказанного Житраном, который неотрывно следовал сегодня за ним вместе с Зилпой и еще несколькими друзьями, Хети посмотрел на Якебхера новыми глазами, однако ничего непривычного не заметил. Хети поспешил поклониться царю.

— Мой господин, твой слуга перед тобой, готовый выполнить любой приказ.

— Мой дорогой сын, я очень рад, что население этого города оказало нам такой радушный прием. Мы пришли в эту страну как освободители. Я подтверждаю свою готовность, как мы и договаривались, отдать в твои руки управление этим городом, который станет столицей северных областей страны. Я обоснуюсь в Мемфисе, откуда вместе с армией отправлюсь покорять Юг, имея целью свергнуть с трона узурпатора Дидумэса. Я ждал тебя, чтобы с тобой вместе предстать перед власть имущими этого города, собравшимися здесь, во дворе.

— Я видел их, мой господин.

— Тогда ты видел и то, что среди них много ханаанеев, которых египтяне называют ааму, но есть и представители коренного населения. С ааму я буду говорить на нашем наречии, ты же станешь переводить мои слова на язык жителей Мизраима.

— Все будет так, как ты пожелаешь, мой господин.

— Ты осведомлен о моих планах, мы много раз их обсуждали перед началом похода. Тебе следует сообщить народу Египта о наших намерениях, которые, мне хочется думать, не принесут им несчастья.

— Хорошо, если тебе удастся прогнать страх из сердец египтян, чтобы они увидели в тебе освободителя и человека, желающего объединить страну, а не захватчика.

Стоило Шареку в сопровождении Хети и командиров появиться на помосте, воздвигнутом в центре двора и со всех сторон окруженном людьми, как все присутствующие опустились на колени в знак почтения к царю-победителю. Он сделал им знак подняться.

Шарек сказал собравшимся, что желает объединить под своим скипетром земли Ханаана и Египта, а вместе с ними и населяющие их народы. Указав на Хети, стоявшего рядом с ним, Шарек объявил: