Книга Культы генокрадов - Петер Фехервари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Матиасу, который не был ни родичем в полном смысле слова, ни тем более воином, гибрид представлялся ужасающим и величественным созданием — воплощением мечты самого человека. И все же, несмотря на хрупкое тело, Матиас знал, что он гораздо более ценен, чем Четыре Когтя, и будущее культа за пределами Искупления лежит в его руках — его и трех Чистокровных, что следовали за ними.
— А они не вернутся, когда услышат рёв двигателей? — спросил он нервно, оглядывая грузовоз на центральной площадке взлетного поля. — К этому судну годами никто не подходил. Чтобы пробудить его дух потребуется время.
— Посторонние заняты, брат, — прошипел Учжхав. Выскочив из укрытия за грудой ящиков, аколит направился к кораблю. — За мной.
Матиас подчинился, хотя ноги и прострелило болью, пока он вставал. Один из Чистокровных поднял его, аккуратно стиснул длинными когтистыми пальцами и понес. Точно так же они пробрались в крепость, воспользовавшись неразберихой сражения. Без помощи этого создания Матиас не протянул бы и десяти минут. Когда культ принял мужчину, он давно уже оставил позади большую часть своей жизни, а случилось это более тридцати лет назад. Только благословление в крови теперь спасало старика от смерти. Он прибыл на Искупление с Девятнадцатой конгрегацией — всего лишь очередной паломник, ищущий ответы, которых Империум не мог ему предложить, но круговой магус отметил его, назвав особенным.
Когда-то Матиас был пилотом.
«Что, если коды доступа, раздобытые Тразго, не сработают? — терзался старик, пока они приближались к судну. — Или машинный дух корабля не подчинится моим заклятиям? Что, если я потерял сноровку?»
Он отбросил сомнения — эти пятна грязи из прошлой жизни, все еще цеплявшиеся к нему. Но теперь Матиас был выше таких колебаний. Спираль довела его сюда, и он не подведет её.
— Я понесу Благословление среди звезд! — поклялся старик.
«Валькирия» взмыла в воздух под рокот турбин и рванулась вперед. Борясь с тошнотой, Крест оценивающе разглядывал солдат, которые набились вместе с ним в десантный отсек. Клавель назвал их «Отпрысками Темпестус». Он утверждал, что все эти люди — бесстрашные машины для убийства, живущие только ради служения Императору, и капитан не видел причин сомневаться в словах агента. Солдаты сидели в прежней неестественной тишине, словно летели на обыкновенный патруль, а не на самоубийственное — как подозревал Крест — задание.
«Почему мы еще живы?» — спросил он инквизитора.
«Если вы не можете ответить на этот вопрос самостоятельно, значит, я переоценил вас, капитан», — со всей серьезностью ответил Мордайн.
«Вы решили, что я могу быть полезен».
Это был единственный возможный ответ, но, учитывая направление, в котором двигалась «Валькирия», полезен Крест будет недолго. Мандира Веритас был главным святилищем Спиральной Зари, нервным центром всей организации. Даже если основная часть армии культа стянута к Кладовке, база всё равно будет хорошо охраняться.
«Считайте это обрядом посвящения, — сказал Мордайн, пока команда „Иссекатели“ готовилась к заданию. — Если вы и вправду тот человек, каким я вас считаю, вы уцелеете».
— Всегда хотел опробовать штуки помощнее, — произнес сидевший рядом Трухильо, хлопнув себя по кирасе панцирной брони, — но в этой хреновине зудит всё, чисто траншейную гниль подхватил. А вот эта тема… — он взвесил в руках винтовку. — Эта тема мне нравится. Говорят, хеллган жжёт в два раза сильней обычного фонарика.
— Это оружие называется «пробивной лазган», — заметил один из солдат напротив. Голос его звучал механически из-за маски.
— А для меня останется хеллганом, браток, — отрезал Трухильо.
Как и панцирная броня, выданная им Клавелем, хеллганы были снаряжением элиты Астра Милитарум, но Крест отказался от своего в пользу верного болт-пистолета и силового меча Квезады.
«Квезада… Гыбзан… Регев… Рахиль…» — имена погибших ветеранов снова пронеслись в его сознании. Всеми ими пожертвовали ради эксперимента Мордайна. И, скорее всего, этой ночью за ними последует остальной полк.
«Почему вы их не предупредили? — требовательно спросил Крест в самом конце. — Если вы решили покончить с культом, зачем использовать Чёрных Флагов вслепую?»
«Неведение — неотъемлемая часть плана, — ответил Мордайн. — Здешнее заражение не отдельный инцидент, Крест. Я уверен, что Выводок распространился по всему Империуму и поглощает наше общество изнутри. — Впервые капитан ощутил в его голосе намек на эмоции, но так и не решил, можно ли считать холодную, рациональную враждебность проявлением чувств. — Враги кормятся нашим невежеством. Вопрос в том, смогут ли несведущие устоять против них».
«Тогда покончите с ложью, — взмолился капитан. — Предупредите всех!»
Мордайн посмотрел на него, как на безумца.
«Таласка… Лазаро… Арикен…»
— В тебе есть хоть капля верности? — спросил Крест человека с пустыми глазами, сидящего напротив него. — Верности Черным Флагам?
Клавель ответил не задумываясь.
— Я верен Империуму.
— И поэтому ты следил за нами и подставил нас, — обвинил его Трухильо. — Или это не все? Может, напихал жучков по всей Кладовке, чтобы твои шестернутые зырили, как мы там пляшем?
Клавель не ответил. Закрыв глаза, он начал глубоко дышать.
— Напомни, какого хрена мы деремся за них, Крест? — спросил Трухильо.
— Потому что все остальные гораздо хуже, друг мой.
«И в этих печальных словах — вся история нашего Империума» — решил Эмброуз.
Череполикая женщина брела по снежной равнине, не уступая ни боли, ни отчаянию. Она не думала о предательстве и сломанных костях, ведь это отвлекло бы её от ясной цели — выжить. Всё, что сейчас имело значение — следующий шаг, и хотя бы ещё один за ним, и ещё, и ещё. Так она обманывала себя крошечными победами, заставляла продолжать бесконечный, безнадежный переход.
Иногда за женщиной следовала тень, хотя свет в тундре был для этого слишком тусклым. Она никогда не смотрела на фантом, боясь, что он исчезнет под её взглядом, или, хуже того, обретет плоть, но порой замечала детали его истерзанного силуэта.
«Он — тёмный спутник, как и я», — рассудила женщина.
— Чего тебе от меня надо? — наконец спросила она.
— Ты идешь по полю битвы из прошлого, Ла-Маль-Кальфу, — ответила тень, обращаясь к ней по истинному имени, — но всё равно можешь погибнуть здесь.
«Облазть, — вспомнила женщина, — мир холодных пустошей и ледяных измен».
— Я превозмогла, — свирепо произнесла она. — Я превозмогаю…
Метель почернела, обернувшись сажевыми вихрями, лёд превратился в обсидиан.
Искупление, мир, пылающий новыми предательствами…
