Книга Огонь в твоем сердце - Дана Арнаутова

— Что ты думаешь о Пустоте, Гунфридр? — отстранённо поинтересовался Мрак. — Разгулялась она что-то.

Чернота доползла до середины стола. Между сияющим опалом и поглощающей свет тьмой образовалась резкая граница.

— Тревожит тебя? — невинно поинтересовался Гунфридр. — Стремится перейти по ту сторону Мрака?

Тут же зазвучало недовольное шипение. Тьма хлестнула в разные стороны, метнулась в сторону морского владыки, но, наткнувшись на невидимую преграду, скрутилась спиралью и зависла над головой Мрака.

— Что это ты так? — улыбнулся Гунфридр. — Никак Посредники совсем неумелые или дерзкие пошли, что господин их в таких расстроенных чувствах?

— С Посредниками сладить не беда, — медленно сказал Мрак, задумчиво водя пальцем по черной половине стола, словно вычерчивая руны древнего языка, — но вот ты, Гунфридр, ты меня всегда отчаянно злишь.

— Да, я умею, — кивнул морской владыка.

Миг тишины — на черной поверхности возник корабль. А может и не корабль, а застывший перед страшным прыжком дикий водяной линорм. Над ним закружился смерч, вспыхнули маленькие молнии, ослепительно-серебряные, будто толстые крепкие иглы, которыми рыбаки из Ванханена зашивают свои сети.

— У нас есть мертвец, — низким тягучим голосом прошептал-прошипел Мрак. — И даже не один. Но ведь это неважно, не так ли?

«Не стал ждать ответа о Пустоте, — мысленно усмехнулся Гунфридр. — Умен. И без слов знает, что Фьялбъёрну дано указание разобраться с Вессе».

Пустота — не шутка. Конечно, вряд ли сошедший с ума веденхальтия сумеет выстроить заклинания так, чтобы она его послушала. Но… безумцы всегда опасны. В этом их сила и их слабость. Никогда не можешь просчитать исход их действий.

На палубе корабля вспыхнул алый лепесток пламени.

— А ещё есть первородный огонь, душа пламени, заключенная по недоразумению в человеческую плоть, — выдохнул Мрак. — Как думаешь, о морской владыка, что их может объединять? И почему опальный водяной, грозящий проглотить все твои воды, всю мою тьму, весь свет солнца и луны, вдруг кинулся именно на этот огонёк? Ведь по сравнению с тем, что царит в нашем мире, огонёк мал. Не слаб, но мал.

— Огонёк знает себе цену, — заметил Гунфридр. — В нем столько силы и жизни, что способен с легкостью поить ими весь корабль мертвецов под предводительством Фьялбъёрна Драуга. Дивная мощь, редкая, у нас такой не встретить.

— Да-а-а, — протянул Мрак так, будто ему доставляло удовольствие говорить о странной ворожее. — Она издалека. Пока не пойму, как её сюда занесло, но уж… занесло. А Фьялбъёрн свою выгоду никогда не упускает.

— Взаимную выгоду, — улыбнулся уголком губ Гунфридр.

Ибо болтушки-волны уже нашептали, будто ночами на «Гордом линорме» так жарко, что вода закипает от раскалённых бортов корабля.

— Да, — подтвердил Мрак. — Так оно и есть. Но ещё…

Он щелкнул пальцами, и над кораблем вспыхнуло янтарное огненное колечко. А потом аккуратно опустилось на палубу. Оно было куда меньше, чем пламенный лепесток. Но тоже горело ярко.

— …есть янтарная колдунья с отчаянием в сердце, с прошлым, пропитанным болью и страхом. Есть крылатые красавицы валкары, готовые выполнять поручения…

— Есть Янсрунд, — мрачно добавил Гунфридр.

Мрак кивнул, корабль закружился на черной половине стола, словно подхваченный страшным ураганом. Морской владыка бросил короткий взгляд на опаловую половину. Там, в самом центре, проявлялась огромная серая дыра. Он легонько подул, окружность замерла, будто не решаясь двигаться дальше. Из круга начали подниматься кривые скалы, напоминающие клыки морского змея. Черные и тёмно-зелёные, они пронизывали пространство, с немой угрозой возвышаясь над поверхностью. Маргюгрова пучина — место, где живет безумный водяной Вессе, заигрывающий с Пустотой.

— Повелитель Холода тоже любит играть, — заметил Мрак. — А ещё он любит красивых ворожей.

— И не любит Фьялбъёрна, — криво усмехнулся Гунфридр.

Мертвый ярл никогда его не подводил. И не подведёт. Морской владыка хорошо это знал. Но в то же время в этот раз драуг не слишком спешил выполнять повеление.

Гунфридр не спешил. Пока что Пустота ещё не набрала той мощи, чтобы всерьёз угрожать богам — только людям. Но сильно разгуливаться ей лучше не давать. Только вот… Фьялбъёрн явно что-то задумал. Сам себе полководец, сам себе армия. И нельзя было со счетов списывать огненную ворожею. Огонь — жизнь. А Пустота не любит её.

На корабле возникла ещё одна фигура, похожая на изогнутое почерневшее дерево. На его ветках висели красные и желтые плоды. Совсем маленькие, размером с монетку. Юг. Такое здесь не растёт. Южный чародей с магией смерти плывет на «Гордом линорме». Он хочет узнать вкус Островов-Призраков и научиться владеть волшбой мертвых севера. Он — друг Фьялбъёрна. Он много знает.

— Посмотрим, что будет? — мягко поинтересовался Мрак, глядя на корабль, неумолимо плывущий к Маргюгровой пучине.

— Посмотрим, — улыбнулся Гунфридр.

Пока что рано вмешиваться. Но проследить — стоит.

Глава 15. В паутине Исъяля-Плетёнщика

Засыпая в холодной постели, которую бесцветный огонь в пустом очаге так и не смог согреть, Йанта опасалась, что кошмары прошлой ночи вернутся. Было похоже, что они ждут её за тонкой гранью дремоты, чтобы испортить сны, как гниль портит зрелый плод. И ароматная спелость, тающая на губах, обернется кислой горечью страха… Камень стен и пола источал многовековую стужу, а с потолка разве что сосульки не свисали, как в дворцовом зале, где её встретил тот, чье имя не хотелось произносить вслух — еще привлечешь внимание. Йанта никогда не любила холода и противилась ему всем своим существом, всем внутренним жаром. Мороз хорош изредка и понемногу, чтобы сделать горячее вино и пламя в очаге еще желаннее и приятнее, чтобы щеки загорелись и кровь быстрее побежала по жилам, спасая застывшее тело. Но вечный холод? Жутко…

И потому она куталась в толстое шерстяное одеяло, одновременно желая уснуть, чтоб согреться, и боясь этого. Смотрела на белую стену, по которой металась прозрачная тень от пляшущего в камине огня, потом закрыла глаза, поплыв, как на медленных волнах, и не сразу поняла, что в комнате что-то неуловимо изменилось. Что её дыхание больше не единственный звук в застывшем воздухе. А к телу прикасается не только одеяло, в которое она закуталась.

Это было сном. Конечно же, сном. Потому что тело налилось приятной тяжестью, будто она лежала на берегу моря, слушая его мерный шелест и нежась в солнечных лучах. Но почему кажется, будто это солнце — белое? И море совсем не такое, как она любит… Не ласковая светло-синяя рябь, а голубоватое серебро, и даже гребни волн кажутся острыми, словно ледышки. Так жарко ей или холодно? Йанта шевельнулась, пытаясь выбраться из плена одеяла, но сопротивляться не хотелось. Зачем? Ведь хорошо… И она наконец согрелась…