Книга Нестеренко - Владимир Ивкин

При анализе этих пусков было отмечено, что комплекс агрегатов наземного оборудования, стартовое устройство, новый полигонный измерительный комплекс работали нормально, что внушало уверенность в скором успехе. 18 июля на полигон была доставлена очередная ракета Р-7, пуск которой предполагалось произвести в середине августа.

21 августа состоялся первый успешный запуск ракеты. Ракета успешно отработала активный участок траектории. Головная часть, отделившись, достигла заданного района на Камчатке, вошла в атмосферу, окруженная раскаленной плазмой, прошла значительный участок в атмосфере и на высоте около 10 километров окончательно разрушилась от термодинамических перегрузок. Необходимо было найти обломки для материального доказательства достижения района цели. Командование полигона организовало поиск остатков головной части и ракеты силами личного состава базы падения и специальных поисковых групп.

На космодроме, на первой пусковой установке стоит скромный четырехметровый обелиск, созданный офицерами космодрома в 1965 году в районе старта под руководством офицеров-испытателей Евгения Кириллова и Валерия Ефтеева, на котором выбиты слова: «Здесь гением советского человека начался дерзновенный штурм космоса. 1957 год».

Алексею Ивановичу в напряженной обстановке испытаний, порой рискуя своей карьерой, приходилось защищать своих подчиненных от различных нападок. А для этого иногда требовалось больше храбрости, чем на фронте. Вот как описывает ситуацию известный журналист Я. К. Голованов в своей книге «Королев»:

«Когда с места падения ракеты пришла шифровка, удостоверяющая, что ракету, а точнее, некий метеор в небе действительно наблюдали, но никаких осколков на земле не нашли, Королев пришел в неописуемую ярость.

— Что значит “не нашли”?! Это что: иголка в стоге сена?! Я требую снять Павленко, как не справившегося! — кричал он на заседании Госкомиссии, и глаза его горели от гнева.

Тут не выдержал начальник полигона генерал Нестеренко.

— Да что же это такое?! — взорвался Алексей Иванович. — Я тридцать лет в армии и не слышал, чтобы так разговаривали! Кто дал вам право командовать военными?! Павленко носит погоны…

— Мы снимем с вас погоны! — как мальчишка, по-петушиному, выкрикнул вдруг Рябиков…»

Толку от этой перепалки не было никакого. Засечь точный момент и координаты разрушения головной части при уровне тогдашней техники было невозможно. Что же касается каких-то долетевших до земли обломков, то быстро нашлись любители занимательной математики, которые посчитали, что относительные размеры головной части в сравнении с площадью полигона на несколько порядков меньше, чем размер иголки в сравнении со стогом сена. А если учесть, что местность была воистину богом перепаханная: вулканы, горы, распадки, речки, ручьи, болота, и все это заросло непроходимой тайгой, причем не просто тайгой, а тайгой камчатской, более похожей на тропический, чем на северный лес, то станет ясно, что поиски были обречены на неудачу.

Но Королев ничего не хотел слушать: ему были нужны осколки и они должны быть доставлены, даже если упали на Луну. Он настоял на создании специальной комиссии по поискам останков «головы», в которую вошли и военные, и штатские. Все-таки в течение недели несколько обломков было найдено, и 28 августа в газете «Правда» было опубликовано сообщение ТАСС:

«В соответствии с планом научно-исследовательских работ в Советском Союзе произведены успешные испытания межконтинентальной баллистической ракеты, а также взрывы ядерного и термоядерного оружия.

На днях осуществлен запуск сверхдальней, межконтинентальной, многоступенчатой баллистической ракеты.

Испытания ракеты прошли успешно, они полностью подтвердили правильность расчетов и выбранной конструкции. Полет ракеты происходил на очень большой, еще до сих пор не достигнутой высоте. Пройдя в короткое время огромное расстояние, ракета попала в заданный район.

Полученные результаты показывают, что имеется возможность пуска ракет в любой район земного шара. Решение проблемы создания межконтинентальных баллистических ракет позволит достигать удаленных районов, не прибегая к стратегической авиации, которая в настоящее время является уязвимой для современных средств противовоздушной обороны.

Учитывая огромный вклад в развитие науки и большое значение этого научно-технического достижения для укрепления обороноспособности Советского государства, советское правительство выразило благодарность большому коллективу работников, принимавших участие в разработке и изготовлении межконтинентальных баллистических ракет и комплекса средств, обеспечивающих их запуск».

По случаю публикации этого сообщения в Летнем театре приказано было собрать всех офицеров полигона, за исключением находящихся в наряде. Зрительный зал был заполнен. Президиум из командования полигона начал занимать места, когда выяснилось, что нет микрофона. Нестеренко приказал вызвать начальника Дома офицеров подполковника Калина. Тот пробежал через весь зал к сцене, но вразумительно не мог ответить, почему нет микрофона и где его можно найти. Нестеренко рассердился не на шутку. «Смотрите, товарищи офицеры, — сказал он, обращаясь в зал, — какой же он начальник Дома офицеров, если даже не может подготовить торжественное собрание?» (После этого случая на место Калина был назначен майор В. С. Горин, человек большой культуры и таланта.) Наконец откуда-то принесли микрофон, и собрание началось. Алексей Иванович торжественно зачитал сообщение ТАСС.

Присутствующие с гордостью слушали слова сообщения. Это было первое упоминание об их полигоне (хотя и не названном по имени). Все прекрасно понимали, что без испытателей полигона этого пуска не было бы. Как бы хорошо ни разрабатывали и ни изготовляли ракету, приходилось очень много работать в МИКе и на старте для устранения недостатков, чтобы она полетела, а после полета разбираться с недостатками в полете по результатам измерений. Каждый осознавал, что межконтинентальная ракета изменила стратегическое положение в мире. США лишились своего главного козыря — стратегической недосягаемости и неуязвимости. Ядерная дубинка, которой они угрожали, стала обоюдоострым оружием, и разговаривать с позиции силы стало невозможно.

Следующий пуск «семерки» 7 сентября 1957 года прошел, как и предыдущий, без замечаний. Время старта выбиралось теперь так, чтобы на Камчатке удобно было разглядеть финиш. Оседлав безлесную вершину горы Лызык, наблюдатели со своими теодолитами заметили в полночь яркую, быстролетящую звездочку — это был корпус ракеты, горевший в лучах уже невидимого с земли солнца. Потом возник всполох и красной трассой прошел метеор — это была головная часть. Засекли, что разрушение произошло на высоте около 11 километров, рассчитали траекторию падения, но все равно целая неделя понадобилась, чтобы отыскать на берегу маленькой болотистой речушки воронку, на которой покоились обломки ракеты.

Вот что писал о поиске обломков головной части В. Темнов, тогда капитан: «В сентябре 1957 года мне довелось несколько раз участвовать в поисках осколков ГЧ. Первый поиск запомнился хорошо. Начальник измерительного пункта вызвал меня и приказал готовиться к прилету вертолета, который должен был высадить нас в нужный квадрат, где предстояло прочесать всю местность. Со мной готовилась группа солдат из семи человек. У нас были палатка, радиостанция, продовольствие на две недели, теплая одежда и оружие. С вертолетом прибыл начальник геодезической службы “Камы” подполковник Н. И. Карабанов, который провел с нами инструктаж о порядке проведения поиска. После прибытия на место, оставив часть группы для оборудования стоянки, я с тремя солдатами решил сделать пробный выход. Местность была очень пересеченной: сопки, овраги, большие массивы кедровника и травы в рост человека (здесь чёрта с два что найдешь!), много ручьев и старых русел высохших речек (здесь, может быть, что и удастся найти). Часа через три мы вернулись на стоянку, с тем чтобы на следующий день заняться поиском основательно. Рано утром, позавтракав и взяв запас сухого пайка, мы отправились в путь. Прочесывание местности проводилось цепью в пределах прямой видимости. Прошло два дня, но нам пока ничего не удалось найти. Где-то в середине третьего дня, пробираясь сквозь заросли, я услышал голос одного из солдат. Преодолев последние метры кедровника, я подошел к нему. Это был рядовой Губа. В руках он держал кусок металла длиной 40 см и массой около 15 кг, квадратного сечения, с рваными краями и слегка изогнутой формы. Прикинув в уме, что этот кусок металла мог быть частью какого-то кольца конструкции ГЧ и является тем, что мы ищем, я сделал отметку на карте и с группой решил вернуться на стоянку, чтобы сообщить на ИП о находке. Часа через три к нам прилетел вертолет с офицером из Ключей. Ему было показано место, где был найден осколок. Он, в свою очередь, записал фамилию солдата, забрал находку и улетел, не забыв при этом поблагодарить нас и пожелать удачных поисков. При отлете он также сказал нам, что командование “Камы” придает этому вопросу большое значение и будет поощрять за каждую находку, поэтому мне не приходилось подгонять солдат. Вторая находка принадлежала рядовому Нестайко. Блуждая в траве, он споткнулся. Внимательно осмотрев место, увидел кусок оплавленного металла весом около 10 кг. Рядовой Губа получил премию 70 рублей, рядовой Нестайко 50 рублей. Мне за хорошую организацию поиска была выдана премия 150 рублей. Через три дня нашу группу вывезли на ИП, а на смену нам отправилась другая группа».