Книга Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок - Скотт Паттерсон

Гриффин готовился к этому много лет. Он предусмотрел все на черный день, например блокировал средства инвесторов, чтобы не дать им убежать сломя голову в момент паники на рынке.

Гриффин управлял миллиардами легким мановением руки. Он прекрасно чувствовал, когда ему представлялся отличный шанс. Слабаков просто выбрасывало с рынка, а то, что от них оставалось, получали мускулистые крепыши вроде Citadel. По всему миру на Гриффина работало около 13 тысяч сотрудников. В AQR тогда трудилось 200 человек, а в Renaissance — около 90, сплошь доктора наук.

В июле 2007 года Гриффину выпал шанс нанести первый удар. Sowood Capital Management, бостонский хедж-фонд с 3 миллиардами долларов под управлением, которым руководил Джеффри Ларсон, бывшая звезда курса по управлению эндаументами в Гарвардском университете, был в безнадежном положении. Ранее в этом году Ларсон начал волноваться насчет экономической ситуации и понял, что многие рискованные долговые обязательства обесценятся. Чтобы заработать на потерях, он стал играть на понижение более поздних долгов, на которые должен был прийтись первый удар, как только другие инвесторы начнут паниковать. Чтобы хеджировать эти позиции, Ларсон купил пакет более ранних долговых обязательств. Для пущей важности он занял крупные суммы денег, используя леверидж, чтобы максимально увеличить прибыль.

Первый удар пришелся по Sowood в июне, когда его инвестиции потеряли 5 %. Ларсон оставался верен изначальной стратегии и даже вложил в фонд дополнительные 5,7 миллиона долларов собственных сбережений. Он ожидал, что его позиции выправятся, и велел трейдерам увеличить леверидж, доведя соотношение до 12 к 1 (на каждый свой доллар они взяли в долг 12).

Ларсон, сам того не понимая, сунулся в змеиное гнездо в самый неподходящий момент. Рынок субстандартной ипотеки рушился, от него по всей финансовой системе расходилась ударная волна. В июне рейтинговое агентство Moody’s снизило рейтинг субстандартных ипотечных облигаций на 5 миллиардов долларов. 10 июля Standard & Poor’s, еще одно крупное рейтинговое агентство, предупредило, что может снизить рейтинг облигаций, обеспеченных высокорисковой ипотекой, на 12 миллиардов долларов. Это вызвало у многих держателей немедленное желание погасить их. Часть облигаций, рейтинг которых S&P собиралось понизить, была выпущена New Century Financial — ипотечным гигантом, расположенным в Южной Калифорнии и в апреле обратившимся за защитой от банкротства. Субстандартный карточный домик рушился на глазах.

Другие хедж-фонды, запустившие подобные сделки, тоже прогорели и начали выбрасывать на рынок все свое имущество, включая на первый взгляд безопасные облигации с высоким рейтингом, принадлежащие Sowood. К сожалению, мало кто из инвесторов хотел покупать. Кредитные рынки были завалены. «Действия S&P еще многих подведут под монастырь, — сказал Кристофер Уолен, аналитик из Institutional Risk Analytics, в интервью Bloomberg News. — Возможно, это один из сигналов, которых мы ждали».

Это было первым признаком большого падения, которое в следующем году практически разрушит мировую финансовую систему. Стоимость инвестиций Sowood стремительно снижалась, и Ларсону пришлось продавать, чтобы получить деньги, которых дружно требовали его кредиторы. Плюс полная неразбериха на рынке. Ларсон обратился к руководству эндаумент-фонда Гарвардского университета с просьбой о деньгах, которые помогли бы ему продержаться на рынке, пока царит необъяснимая неразбериха. Руководство догадалось отказать ему. Скорость, с которой фонд Sowood катился в пропасть, впечатляла. В пятницу 27 июля он упал на 10 %. К концу выходных — уже на 40 %. Ларсон набрал номер единственного инвестора, который мог ему помочь: Кена Гриффина.

Гриффин, отдыхавший в тот момент с женой во Франции, позвонил членам команды из тридцати трейдеров Citadel домой и велел им немедленно собраться в офисе и изучить отчеты Sowood, пытаясь определить стоимость компании. Увиденное им понравилось. В понедельник Citadel выкупил большую часть оставшихся позиций Sowood на сумму 1,4 миллиарда долларов. Это было больше половины стоимости фонда пару месяцев назад. В письме, разосланном клиентам неделей раньше, Гриффин предположил, что рынки ведут себя иррационально и крепкая экономика США и мировая экономика вскоре поднимутся на новые высоты. Следовательно, самое время заключить сделки, чтобы заработать на тех неразумных инвесторах, которые не понимают, что ситуация выправится. Sowood идеально подходил для этой цели.

Citadel набросился на терпящий бедствие фонд и обобрал его до нитки, существенно выиграв, когда многие позиции вновь выросли, как и предполагал Ларсон. Точно так же, как и ранее с Amaranth, Гриффин потряс Уолл-стрит своим умением молниеносно оценивать и вкладывать. К началу августа 2007 года казалось, что Citadel ждут новые триумфы. У него было 15,8 миллиарда долларов в управлении — огромный скачок по сравнению с теми 4,6 миллиона, с которых Гриффин начинал в 1990-м.

Он и представить себе не мог, что через год Citadel окажется на грани краха.

Мюллер

Питер Мюллер, обливаясь потом, смотрел вниз на бескрайний Тихий океан. Листья пальм чуть подрагивали от теплого бриза. Он стоял высоко в горах на петляющей тропе Калалау — каменистом маршруте без малого 18 километров длиной, проходящем по западному берегу гавайского острова Кауаи. Уолл-стрит казалась бесконечно далеко. В конце 1990-х Мюллер убегал от Уолл-стрит. На тропе Калалау он бывал не раз, еще тогда, когда работал в BARRA. Это было самое отдаленное место, куда он мог забраться.

Мюллер занимался любимым делом: участвовал в походе. Он обожал ходить пешком по Калалау, древней тропе, вьющейся по пяти долинам старейшего острова Гавайского архипелага, мимо высоченных зеленых водопадов и террас, поросших колоказией, за которыми начинались крутые уступы На-Пали. Тропа заканчивалась в Калалау-Бич — затерянном в глуши пристанище хиппи и бродяг, нечасто посещаемом мультимиллионерами с Уолл-стрит.

Обычно на весь поход уходило минимум два-три дня. Однажды Мюллер с друзьями прошли всю тропу за день.

Он перевел взгляд с океана на тропу, вытер пот со лба и отправился дальше. Вскоре он покинул долину Ханакоа и оказался на открытой местности. Было очень сухо, он уставал, зато мог насладиться видами на изрезанные трещинами скалы и береговую линию долины Калалау.

Жизнь Мюллера многим показалась бы невообразимой. Теперь, когда его квантовая машина сама выдавала прибыли в Нью-Йорке, ему не нужно было много работать и он мог свободно путешествовать по всему миру. Он увлекся хели-ски — разновидностью горных лыж, когда лыжник выпрыгивает из вертолета, чтобы попасть на отдаленные «нецивилизованные» склоны. Он любил карабкаться на головокружительные отвесные стены Скалистых гор возле Джексон Хоул. Там он останавливался на ранчо друга и давнишнего инвестора Кена Гриффина по имени Джастин Адамс. Он сплавлялся на каяке в Новой Зеландии или путешествовал по рекам Аризоны и Айдахо.

Одновременно он работал над записью музыкального альбома. В 2004 году он сам продюсировал «More Than This», сборник сентиментальных слащавых баллад, например «In This World» в духе Барри Манилоу и Брюса Хорнсби. В своей квартире в Трибека, где был рояль, он начал по четвергам проводить «песенный кружок». У него был свой сайт, petemuller.com, где можно было увидеть его фотографию за роялем с золотистым ретривером Мейли. В пресс-релизе к его альбому говорилось: «Однажды утром более 6 лет назад Пит Мюллер проснулся и понял, что больше не может быть счастлив в мире корпораций. Да, он чувствовал себя удовлетворенным, он многого достиг, но не мог найти для себя нового смысла, поставить перед собой новые цели, к которым стоит стремиться. Тогда он полностью погрузился в музыку».