Книга Стиль подлеца - Чингиз Абдуллаев

Все молчали, не понимая, чего хочет этот странный человек.

— И самое главное, — добавил Дронго, — вынавсегда избавите себя от угрозы шантажа этой пленкой, которая завтра жевечером уже не будет стоить ломаного гроша.

— Это невозможно, — почти простонал АлександрМихайлович, — если пленку покажут по телевизору, я конченый человек,развратник, убийца, растлитель. Меня разорвут на куски, посадят.

— Когда вы приглашаете врача, вы доверяете ему своюжизнь, — сказал Дронго, — доверьте мне свою судьбу. Если все пройдетнормально, завтра вечером вы станете победителем.

— Хорошо. Хорошо, — Александр Михайлович обхватилголову руками. — Объясните только, как вы все это сделаете? И что вам дляэтого нужно?

— Пленка с записью из ресторана «Русь», — началперечислять Дронго, — ваш билет Москва — Париж, справка из аэропорта,когда именно вылетел ваш самолет в тот день, в день убийства. Хорошаяпрофессиональная камера, превосходный оператор и ведущий другого канала,которому вы должны заплатить очень большую сумму, чтобы заинтересовать его.Хотя я думаю, что он будет и так заинтересован редким сенсационным материалом.

— Ильин тоже заинтересовался вашим материалом иоказался в больнице, — напомнил Александр Михайлович.

— А нападавшие — в морге, — парировалДронго, — мне нужно, чтобы вы мне доверяли. Иначе я просто не смогуработать.

— Объясните наконец, что именно вы придумали? —раздраженно вопросил генерал.

И Дронго приступил к объяснению. У всех сидящих в кабинетепостепенно вытягивались лица. Они не могли поверить в столь очевидные истины.Но он объяснял все настолько убедительно и настолько просто, что в конце концоввсе облегченно вздохнули.

— Господи, — произнес Викентий Алексеевич, —какой же вы умница.

И это была высшая похвала, которую Дронго услышал в этотдень. Александр Михайлович, все еще хмурый, кивнул головой и вдругпочувствовал, как улыбка растягивает его рот до ушей. Он посмотрел наФедосеева.

— Здорово придумано, — кивнул генерал, — есливсе так получится…

— Должно получиться, — заметил Дронго, —единственный прокол может случиться с демонстрацией нашего репортажа по другомуканалу. Если его перенесут или отменят, тогда будет сложно. Поэтому нам должныгарантировать, что демонстрацию второй пленки никто не отменит. Еслипонадобится, стоит заплатить деньги всей смене работающих — от ведущего домонтажера, только бы второй репортаж пошел в эфир точно за первым.

День десятый

Уже дважды по каналу телевидения объявляли, что ровно вдвадцать один час будет показан криминальный сюжет — убийство молодойженщины, — в преступлении обвиняется известный бизнесмен, отрицающий своювину. Все передачи были прерваны. Миллионы телезрителей с нетерпением ожидалидевяти часов, чтобы увидеть сцену убийства.

Сначала в кадре появился популярный ведущий,специализирующийся на политических скандалах, который начал рассказ одеятельности бизнесмена, обвиняемого в страшном преступлении. Он так увлекся,что обвинил Александра Михайловича едва ли не во всех бедах, обрушившихся настрану, — от распада Советского Союза до локальных конфликтов вреспубликах СНГ. Выступавший нравился сам себе, он повышал голос, делалмногозначительное лицо, хмурился, говорил загадочные фразы и обвинял… обвинял…обвинял…

— Когда он наконец заткнется, — не выдержалАлександр Михайлович, — лучше бы сразу показал пленку.

Они сидели в гостиной роскошной дачи президента компании.Все самые близкие, кроме хозяина, — Федосеев, Любомудров, Дронго.

— Он думает, что это его звездный час, — заметилДронго, — если бы он знал, чем кончится нынешний вечер, он был так неусердствовал.

— Мы сами не знаем, чем кончится этот вечер, —раздраженно заметил бизнесмен.

Любомудров приложил палец к губам. В таком положении сАлександром Михайловичем лучше не разговаривать и тем более не спорить, этоадвокат уже давно понял.

Ведущий, продолжал сыпать обвинениями. Он упомянул и обаукционе, который должен состояться завтра утром. Но упомянул вскользь, лишьдля того, чтобы подчеркнуть влияние компании Александра Михайловича наполитическую и экономическую жизнь страны. Апофеозом его выступления сталапленка, демонстрация которой началась в пятнадцать минут десятого. Дронго,сидевший на диване, нахмурился, когда появились первые кадры. АлександрМихайлович беспокойно заерзал в своем кресле. Даже Любомудров, сидевший настуле, тяжело вздохнул. До этого Александр Михайлович слушал обвинения в свойадрес, сжав до белизны пальцы и чуть прикрыв глаза. Казалось, каждая фразаранила его в сердце. Когда пошли любовные сцены, он застонал. Любомудров, видясостояние своего патрона, поднялся и, прихрамывая, отправился за стаканом водыи таблеткой валидола.

— Выпейте, Александр Михайлович, — сказалон, — это только первый раунд. Борьба еще не закончена.

Тот оттолкнул руку адвоката. Он задыхался, — словно емуне хватало воздуха. Расстегнул первые три пуговицы на рубашке, развязал иотшвырнул в сторону галстук.

— Черт возьми! — прохрипел он, не глядя наДронго. — Мне действительно стоило с ними договориться! Нельзя былоразрешать демонстрацию этой пленки! Нельзя! Я ошибся, что поверил вам. Теперь яразорен. Мало того, я для всех преступник.

Глядя на свои кульбиты в постели, он качался из стороны всторону.

— Как я мог вам поверить, — почти стонал он,по-прежнему не глядя на Дронго.

— Потерпите, — холодно сказал тот, — всетолько начинается. Тем ощутимее будет наш контрудар.

— Ее же видят все наши служащие, все мои друзья, всезнакомые, — застонал, вскакивая с места Александр Михайлович, — иливас они тоже купили? Как вы могли разрешить такое? Вы нарочно заманили меня вМоскву, — добавил он срывающимся от ярости голосом, — теперь меня невыпустят из России. Меня арестуют прямо в аэропорту. И моя жена. Ей, навернякапокажут эту пленку. Господи, как я мог вам довериться…

— Успокойтесь, — крикнул Дронго, вставая с диванаи толкая бизнесмена в кресло, — я же вам сказал, что беру всюответственность на себя. Успокойтесь и смотрите телевизор. Это только начало.Вы увидите продолжение фильма.

— Какое продолжение, — упал в свое креслоАлександр Михайлович, — все кончено. Я труп. Никто не подаст мне руки. Яразорен. Они закроют компанию. Меня посадят в тюрьму. Я не смогу доказать, чтопленка подделана.

— Может, вам лучше не смотреть? — предложилФедосеев.

— Нет, — упрямо сказал АлександрМихайлович, — я должен досидеть до конца.

Он был сильным человеком. И упрямым. Именно эти качестваприносили ему успех в том нелегком деле, которое теперь и в России называлосьбизнесом. В отличие от всего мира, раньше в него вкладывали неоднозначный смысл— от мошенничества до организации убийств, от сокрытия налогов должесвидетельства, от коррупции до предательства. Заниматься бизнесом в России вдевяностых годах — означало иметь надежную государственную «крышу», хорошиесвязи с преступным миром, устойчивую психику и стремление к успеху любой ценой.Заниматься крупным бизнесом означало быть готовым на любое преступление, налюбую сделку во имя большой прибыли.