Книга Путешествие на "Брендане". По пути Ясона. Экспедиция "Улисс" - Тим Северин

На самом деле Эет замышлял покончить с аргонавтами и приказал своим воинам, даже если Ясон выдержит испытание, сжечь «Арго» вместе с командой. Что же касается его четверых внуков, тех за ослушание и за то, что привели в Колхиду чужестранцев, царь намеревался изгнать.

Тут в историю аргонавтов вступает царевна Медея. Аполлоний говорит, что она приметила Ясона, едва тот вошел в ворота. Пригожесть микенца поразила ее в самое сердце, и она с первого взгляда полюбила юношу. Пока гости вели беседу с Эетом, Медея пряталась в своих покоях, разрываясь между любовью к чужаку и дурными предчувствиями относительно своей любви. Впрочем, она знала, что, что бы ни случилось, страсть ей не победить, а значит, она должна помочь Ясону, даже если придется пойти против воли отца.

В Колхиде Медею знали как деву, наделенную магическими способностями, но свою зловещую репутацию она заслужила позднее, в Греции. Пока же о ней говорили, что она знает все чудесные травы, умеет плести чары и насылать наваждения. Кошмарное превращение Медеи из влюбленной колхидской девы в смертоносную колдунью — одна из самых известных метаморфоз греческой мифологии. Однако поначалу она была вполне привлекательной фигурой. Когда Ясон вернулся на «Арго», сын Фрикса Арг упомянул о колдовском даре Медеи и посоветовал аргонавтам искать у нее помощи против царя. Он вызвался отвести Ясона туда, где царевна окажется в одиночестве, — в храм подземной богини Гекаты.

Ясон согласился, и они с Аргом направились к храму в сопровождении прорицателя Мопса. У самой священной рощи Мопс остановил Арга: ему открылось, что Ясон и Медея должны встретиться наедине, иначе успеха не добиться. Когда Медея увидела Ясона, пишет Аполлоний, «сердце упало в груди… затмились туманом / Очи ее; и залил ей ланиты горячий румянец: / Шагу ступить ни назад ни вперед не была она в силах, / Словно к земле приросли стопы онемевшие девы». Ясон ласково заговорил с нею, убеждал не опасаться, объяснил, что пришел за подмогой: мол, если она поможет, ее имя до скончания веков будут славить за доброту; он напомнил девушке об Ариадне, которая помогла герою Тесею победить Минотавра и выбраться из чудовищного лабиринта. Ариадну боги вознаградили звездной короной, «что венцом Ариадны зовется» (созвездие Корона). Не менее щедро облагодетельствуют они и Медею, если та поможет; ведь, прибавил Ясон, «ты прекрасна / Так, что не можешь не быть непременно и кроткой и доброй».

Аполлоний продолжает:

Восторга исполнилось сердце, Дух поднялся от похвал… Дева готова была б для него свою вычерпать душу И с восхищеньем отдать, если б этого он домогался… То опускали к земле они оба стыдливые очи, То друг на друга опять бросали робкие взгляды, Из-под веселых бровей светло улыбаясь друг другу.

Медея рассказала Ясону, как он может подвести под ярмо быков, вспахать ниву и одолеть воинов, которое вырастут из земли. Она заранее приготовила магическое зелье, сок «Прометеева цвета», цветка, растущего в Кавказских горах. Если Ясон совершит в полночь приношение Гекате, а затем натрет все тело этим соком, он на сутки обретет неуязвимость и сможет обуздать быков, вспахать ниву и засеять ее зубами дракона. А когда из земли вырастут воины, нужно бросить среди них камень, чтобы они принялись сражаться между собой, а Ясону останется лишь прикончить уцелевших.

Узнав секрет, который поможет ему справиться с заданиями Эета, и сраженный красотой Медеи, Ясон спросил, взойдет ли она вместе с ним на борт «Арго», когда галера будет готова покинуть Колхиду. Вместе они приплывут в Иолк, и там он женится на ней и сделает своей царицей… Именно это обещание Ясона, которого он не сдержал, впоследствии привело к кровопролитию, навсегда очернившему имя Медеи.

Один из первых вопросов, заданных мною профессору Отару Лордкипанидзе, звучал так: имеются ли какие-либо археологические доказательства того, что в конце бронзового века в Колхиде правил царь Эет, и удалось ли археологам обнаружить его столицу — Эю, как называли ее греки. Отар ответил, что грузинские археологи и историки очень долго пытались найти таинственную Эю, однако их поиски не увенчались успехом. И прибавил, что в ближайшие несколько дней провезет меня по местам, которые могут претендовать на роль древней столицы колхов; впрочем, некоторые исследователи полагают, что Эя — название не столицы, а всего царства Эета, имя которого означает «правитель Эи». Мне очень хотелось найти некое конкретное местечко на берегах Риони, которое могло бы стать символическим финишем нашего похода по следам аргонавтов, и потому я уточнил у Отара, насколько высоко по течению находится ближайшее точно определенное поселение бронзового века. Он сказал, что это Джаладиди, в 15 километрах вверх по реке от устья. Я решил, что Джаладиди вполне подойдет в качестве конечного пункта экспедиции. Отар пообещал, что завтра же уедет в Джаладиди и будет ждать нас на берегу реки, а когда «Арго» достигнет этого места — подаст сигнал клаксоном.

Так что мы покинули гавань Поти и на веслах вошли в северную часть дельты Риони, где река, прокатываясь по отмелям, впадает в Черное море. По обоим берегам, серым под серым небом, паслись коровы; детишки, игравшие у реки, заходили в воду по колени и зачарованно наблюдали за «Арго», чьи нарисованные глаза теперь глядели на восток. Хватило всего десяти взмахов веслами, чтобы галера вырвалась из бурливого моря и очутилась на речной глади: два с половиной месяца «Арго» был морским животным, а ныне сделался речным, куда более смирным и покорным.

Песчаный берег сменился глинистым, сначала желто-серым, потом темно-коричневым. К воде подступал низкорослый кустарник, периодически попадались заросли тростника. Именно в тростнике некогда укрыли древний «Арго», поскольку аргонавты не знали, какой прием уготован им у царя Эета и его подданных. Из-за тростника порой выглядывали стройные деревца, которые грузинские волонтеры назвали тхелма; иногда встречались одинокие ивы, опускавшие ветви к самой воде, их листвой играл ветерок. Грузины говорят, что зимой и летом ветер в их земле дует одного и того же направления. На реке, разумеется, случаются паводки, русло Риони меняется с течением времени, а центральный остров дельты неуклонно сползает в море.

Изредка на берегу виднелись домишки, больше всего похожие на рыбацкие сараи, при каждом имелся в наличии деревянный причал на сваях, к которым были привязаны одна-две плоскодонки. Обитатели этих домишек, судя по их виду, отпускники, весело махали нам вслед. «Арго» миновал излучину, и мы увидели впереди старый железнодорожный мост, переброшенный через реку. На мосту творилось настоящее столпотворение: сотни грузин пришли сюда, узнав, что мы будем проплывать вверх по реке. Едва они завидели нас, над водой прокатился глухой ропот, толпа зашевелилась, загомонила; казалось, мост облепил гигантский рой пчел. Чем ближе подходил «Арго», тем плотнее люди прижимались к ограждению, и наконец раздался громкий треск и пешеходный помост вдоль железнодорожных путей начал проседать под тяжестью тел. По счастью, никто не пострадал, а толпа поспешно отхлынула. Просевший помост медленно распрямился, что для нас было как нельзя более кстати: мачта «Арго» и так чуть не зацепилась за него, а от навершия кормы до ржавой балки моста оставалось, на глазок, от силы 2 ярда. Когда «Арго» показался из-под моста с другой стороны, нас наградили громом аплодисментов.