Книга Летящая по волнам - Елена Сантьяго

По его голосу было понятно, что он очень этого хочет.

Боль пронзила правую половину тела Дункана; он вскрикнул и обернулся, но не потому, что хотел защититься, – один из караульных заломил назад его правую руку. В плечо капитана словно вонзилась сотня ножей.

– Проклятье! – взревел он. – Отпустите меня! Я же не сопротивляюсь!

– Закуйте его в цепи и доставьте в Ньюгейтскую тюрьму[7], – приказал командир караульным. – Это опасный изменник, он приговорен к смерти.

Солдаты заковали Дункана в кандалы и, подгоняя сильными ударами палок, повели к тележке, которая доставила его в Ньюгейтскую тюрьму. Там капитана приковали цепью к стене в вонючей камере. Он в оцепенении сидел на полу, пытаясь совладать с болью. Ему было сложно мыслить ясно.

Дункан много слышал о пресловутой тюрьме за крепостными стенами городских ворот, где ожидали казни приговоренные к смерти. Но действительность оказалась еще ужаснее. От каменных стен веяло ледяным холодом, и Дункана пробирало до мозга костей. Сапоги, накидку и перевязи с оружием у него отняли: больше они ему не пригодятся. Громкие стоны и звон цепей сокамерников сливались в сплошную предсмертную какофонию, сопровождаемую гулкими тяжелыми шагами стражников и завыванием из соседних камер.

День постепенно перешел в ночь. Медленно опустилась мгла. Несмотря на усталость, Дункан не мог уснуть. Снова и снова его будили стоны, жалобные завывания или скрежет, который издавали его собственные цепи. Один раз Дункана пнул сокамерник.

– Потише, ты, ничтожество! – прошипел кто-то из темноты.

Снаружи лил дождь, порывы ветра сквозь зарешеченное окно приносили в камеру влагу, от которой все пропитывалось холодной пронизывающей сыростью.

С рассветом появился стражник, принесший жидкую овсяную похлебку. Дункан жадно глотал водянистое варево, зная, что другие заключенные тут же заберут у него еду, если он от нее откажется. Вид изнуренных, оголодавших людей, которых в камере было около двух десятков, говорил сам за себя. Оборванные, искусанные вшами, с налитыми кровью глазами, они сидели на грязных циновках, устилавших пол камеры. Двое или трое арестантов уставились на новенького, остальные апатично привалились к стене, словно уже давно потеряли надежду. Дункан взял себя в руки и хрипло спросил у мужчины, который сидел к нему ближе всех:

– Со стражниками разрешено разговаривать?

– Ты имеешь в виду, за деньги? – прозвучал в ответ сиплый голос.

Дункан кивнул, и обессиленный мужчина, от которого остались кожа да кости, а зубы были такими же черными, как и босые ступни, пожал плечами:

– Если у тебя есть деньги, то конечно. Но свою голову тебе этим все равно не спасти. Ты сможешь получить лишь еду получше или одеяло.

Мужчина настороженно глянул на новичка:

– Так у тебя есть?.. Деньги, я имею в виду.

– Конечно нет. Они отняли все, что было у меня при себе.

– Еще бы. Но ты же знаешь, что я говорю не об этих деньгах, а о тех, которые ты где-то спрятал.

– Может, и есть такие, а может, и нет.

– Я мог бы назвать тебе стражников, которые наверняка согласятся что-нибудь для тебя сделать.

Мужчина взглянул на Дункана оценивающе, словно прикидывая, чем тут можно поживиться.

– Тогда ты сэкономил бы драгоценное время. Ведь не каждый стражник согласится с тобой заговорить. Большинство из них просто берут деньги и ничего не делают.

– И что ты хочешь за свою услугу? Одеяло?

– Нет, оно мне больше не пригодится.

Мужчина наклонился вперед, позвякивая цепями, и Дункан отпрянул, почувствовав его зловонное дыхание.

– Я хочу кое-что для своей дочери. Ее зовут Нел, она работает прислугой в «Золотом якоре».

– Где это?

– У Лондонского моста. Трактир принадлежит моему двоюродному брату. Там полно всякого сброда, но моя Нел – честная, порядочная девочка. Я хочу, чтобы она получила эти деньги и вернулась обратно в Бедфорд. Мы оттуда родом, и там ей будет лучше. Ее тетка, моя сестра, все еще живет в Бедфорде. У нее небольшой дом, козы, овцы и прочее. Нел стоит туда перебраться.

– Как тебя зовут? – Дункан говорил тихо – остальным не обязательно было слышать их разговор.

– Сэмюель. Можешь называть меня Сэмом.

– И как ты здесь оказался, Сэм?

– Срезал мошну у знатного господина, чтобы купить обувку своей младшей дочке.

– Клянусь тебе могилой своей матери, что твоя дочка получит достаточно денег на обратную дорогу. Кроме того, я оставлю ей три золотые монеты, если стражник, имя которого ты мне сейчас назовешь, передаст мое послание и я выйду отсюда. И я твердо рассчитываю на то, что новость дойдет до человека, который должен ее получить.

– Договорились, – произнес Сэм. – Но у тебя будет не много времени. – Он махнул тощей рукой, указывая на других узников. – Нас всех пригласят через три дня, и тебя тоже.

– Пригласят? Куда?

– Ну, на танец. – Сэм жутко рассмеялся. – Исполнить пляску смерти на тайбернском дереве.

Дункану не нужно было объяснять дважды. Каждый ребенок знал об огромной треугольной виселице, на которой могли вздернуть одновременно до двух дюжин человек.

Отчаянию Дункана не было предела. Он и прежде все время мерз, а теперь никак не мог справиться с растекающимся по телу ледяным холодом. Дункан рассчитывал на то, что у него будет больше времени. Если в городе не было ни Эскью, ни Блейка, ни Монтегю, никто больше не мог ему помочь. Дункану все труднее было справляться с растущей безнадежностью. Лишь злость на Юджина Уинстона помогала ему держаться. Этот молодой нахал проявил удивительную пронырливость. Время, которое Дункан провел на Доминике, Уинстон использовал с выгодой для себя. Этот парень догадался, что капитан Хайнес отправится в Лондон и попытается аннулировать смертный приговор. И ему это непременно удалось бы, если бы к английским властям не попало послание Уинстона. Вероятно, он сумел отыскать в адмиралтействе человека, обладающего серьезным влиянием. Этот человек предупредил караульных офицеров о возможном появлении приговоренного к смерти изменника и сделал так, чтобы об этом ничего не узнали ни Монтегю, ни Блейк, ни Эскью – единственные люди, которым могла быть известна истина.

Часы тянулись мучительно долго. Ночью Дункан плохо спал и теперь все время клевал носом. Когда днем дверь в камеру распахнулась и заключенным раздали еду – серое месиво из капусты и размоченного хлеба, – опасения капитана оправдались. Ожидаемый стражник не появился, вместо него пришел другой. Когда Дункан хотел изложить свою просьбу, стражник недолго думая стукнул его дубинкой по голове. Оглушенный, Дункан остался лежать в помоях. Сэм осторожно помог ему подняться.