Книга Сердце из нежного льда - Светлана Лубенец

Алла зачерпнула ложкой супа и осторожно поднесла ко рту. Раздвинутые для еды сухие губы опять лопнули, и в ложку капнула кровь.

Макс потемнел лицом, забрал у нее ложку, выдал другую и велел быстрее есть. Щи были вкусными. Алла с удовольствием съела целую тарелку.

– Это было шикарно, Макс, – благодарно сказала она.

Он, грустно улыбаясь, смотрел на нее и молчал.

– Можно тебя попросить об одном очень щепетильном деле? – тусклым голосом начала Алла. Пока он не ушел к своей Ане, надо решить главный вопрос.

– Да, конечно, – сразу стал серьезным Макс.

– Понимаешь… я подумала, что мне будет очень одиноко… Не мог бы ты… словом… Макс, я не знаю, как сказать! – Алла чуть не расплакалась.

– Скажи прямо. Это лучше всего, – ответил он.

– Хорошо. Скажу прямо. Я хочу ребенка… А ты… ты можешь мне в этом помочь… Я ничего не буду от тебя требовать потом! Ты же меня знаешь…

Некто Макс со звоном уронил на пол ложку, которую держал в руке. Алла напряженно всматривалась ему в лицо и ничего не могла понять. Она так хорошо знала это лицо, почему же сейчас на нем такое новое, непонятное ей выражение?

– Что? Макс? Ты не можешь? – Аллу била дрожь, которую она никак не могла унять. Она обняла себя за плечи, но все равно продолжала дрожать всем телом.

– А отца для ребенка тебе, случаем, не надо? Так… В придачу? На всякий случай? – спросил он тоже абсолютно новым для нее тоном.

– У тебя будет свой ребенок…

– С чего ты взяла? – встрепенулся Макс.

– Я видела карточку из загса. Она выпала у тебя из кармана. Я знаю, что ты женишься.

Макс встал из-за стола, походил по кухне, остановился прямо перед ней и сказал:

– Ты же знаешь, почему я решил жениться!

– Ну… вот я и говорю, что мне только ребенок…

– Алка! – крикнул он, присел перед ней на корточки и затряс за плечи. – Я же люблю тебя! Ну неужели ты до сих пор мне не веришь?!! Мы же можем вместе растить этого ребенка!

У нее из глаз покатились слезы.

– Ты не можешь! – взвыла она. – Ты слово дал Анне… Она и так тебя, наверно, уже обыскалась. Ты же второй день подряд отсутствуешь, жених!

– Да, согласен, с Анной все отвратительно выйдет. Я поступлю с ней по-свински, как и должны по твоей теории поступать похотливые мерзкие мужики. Но теория – это одно, а жизнь – совершенно другое! Если я тебе нужен, Алла, я отменю свою свадьбу! Ты только скажи!

– Во имя чего ты ее отменишь, Макс?

– Да во имя любви к тебе, дурочка! Как ты этого не понимаешь?!! И во имя этой любви придется принести в жертву Анну! Это жизнь, Алка! Одному счастье, другому – горе! Диалектика! Я одновременно и черен, и светел!

Он за руки поднял Аллу с табурета и обнял ее, прижав голову со спутанными волосами к своей обнаженной груди. Она вдыхала знакомый запах его тела и медленно успокаивалась. Потом резко выбросила руки вверх, обняла его за шею и, привстав на цыпочки, прикоснулась своими губами к его губам. Макс мгновенно ответил, и бедная Анна опять не дождалась звонка своего жениха.

Счастливый Макс мог наконец твердить Алле о своей любви, а она не останавливала его, как раньше, резким и насмешливым словом. Она вслушивалась в его признания, в их музыку, пытаясь постигнуть их тайный смысл, понять, почему все так жаждут их слышать. Вслушивалась и не находила ничего, от чего могло бы трепетать ее сердце. Похоже, оно окончательно и навсегда зачерствело и заскорузло.

Утром следующего дня Алла опять проснулась первой. Теперь уже рядом, в ее постели и почти на ее подушке, безмятежно спал Макс. Что-то во всем этом показалось Алле странным и неправильным. Ах да… Он же через две недели должен жениться на другой… и вообще… Как говорится, не успел еще остыть труп одного ее любовника, а она уже спит с другим. Неужели она так безнравственна? Неужели она до сих пор мстит? Нет… С местью мужчинам покончено со смертью лучшего из них – Игоря. Так что же тогда? Она порочна? Она заразилась пороком от них, от тех, кому много лет мстила? Или… Или она все-таки любит Макса? Любит? Что за странное слово?!! Нет, она никак не может его применить к себе. Ей с Максом хорошо, но она ничего не имела бы против, если бы утром, проснувшись, он ушел домой, а потом пришел снова, но только тогда, когда ей бы этого захотелось. Разве это любовь? Нет! Это черт знает что такое!

Алла еще немного полюбовалась на тихо спящего Макса и пошла на кухню. В прихожей услышала, что во входную дверь кто-то то ли стучится, то ли скребется. Собака, что ли? Никак не договориться со всеми жильцами дома, чтобы поставить новую дверь в подъезд и провести домофон. То у одних нет денег, то у других вдруг вызревает непонятный протест. А подъезд все грязнее день ото дня, и бродят по нему всякие подозрительные личности. За дверью опять что-то зашуршало. Алла вспомнила, что, прежде чем напиться армянского коньяка, отключила звонок, чтобы ей ненароком никто не помешал. Ключ был только у Макса, но о нем она почему-то тогда даже не вспомнила. Она сунула вилку в розетку, и звонок тут же выдал, видимо, последний «треньк». Алла распахнула дверь и столкнулась нос к носу с Максовой Аней.

– Почему-то долго не удавалось позвонить, – сказала она, будто и пришла только для того, чтобы опробовать Аллин звонок.

– Он был отключен, – вежливо поддержала разговор Алла.

Анна помялась немного на пороге, а потом спросила:

– Вы случайно не знаете, где Максим?

Алла не сразу сообразила, что речь идет о Максе, потому что никогда не называла его полным именем.

– Знаю, – ответила она. – И не случайно. Он здесь. Спит.

– Я так и знала, – по-старушечьи всплеснула руками девушка. – Ну почему бы ему не позвонить? Я с ума схожу!

Алла видела, что она действительно сходит с ума: щеки ее горят нервным румянцем; она то и дело облизывает губы и поправляет тоненький голубой шарфик, кокетливо торчащий из-за воротника светло-бежевого плаща.

– Можно с вами поговорить, Алла? – спросила Анна. – В кухне, например… Пока… он спит…

Алла сделала рукой жест, означающий приглашение в квартиру. На кухне Анна, продолжая суетливо поправлять шарфик, сказала:

– Я люблю его, Алла, а вы играете с ним, как кошка с мышкой: то приблизите к себе, то оттолкнете… А сейчас, простите, конечно, но вы напоминаете мне собаку на сене. Наверняка узнали, что Максим решил жениться, и никак не можете ему этого позволить. Вроде и себе не надо, но и другая – не смей! Так ведь? Скажите честно, вам жаль терять услужливую мышку?

– Вряд ли Максу понравилось бы подобное сравнение, – только и нашла что сказать Алла.

– Перестаньте, Алла! Речь идет о другом! – Анна, раскрасневшаяся уже всем лицом и очень похорошевшая в гневе и любви, зажала Аллу в угол между холодильником и мойкой. – Вы любите его, Алла? Любите? Если вы скажете «да», я уйду и не стану вам мешать, хотя… у нас уже и кольца куплены… и вообще…