Книга Девушка без Бонда - Анна и Сергей Литвиновы

А координаты ее таковы: 22,6165 градуса северной широты и 78,8784 градуса западной долготы.

Эти координаты я определил собственноручно еще в 1985 году, а потом перепроверил по бумагам ныряльщиков в те дни, когда мне довелось нежданно-негаданно стать соучастником операции по проверке боеготовности термоядерного боезаряда.

Что ж! Я ни секунды не сомневаюсь, что после моего исчезновения отсюда, из Греции, «чистильщики» из московского Центра тщательнейшим образом обыщут мою афинскую квартиру и изучат каждую строчку, написанную моей рукой. Надеюсь, в принадлежащей мне антикварной лавке они не станут рыскать столь дотошно. Поэтому сейчас я запечатаю это письмо и заложу его внутрь головы горгоны Медузы.

Мне почему-то кажется, что найдутся люди, которым понадобится эта информация. И которые будут готовы за нее хорошо заплатить.

В. Костенко,

12.08.1999 г.»

* * *

Таня дочитала рукописные листочки и досадливо их отшвырнула.

Зачем ей, спрашивается, – теперь! – эта древняя шпионская история? Карибский кризис, стомегатонные бомбы, загадочные координаты!? Как это может ей помочь – здесь, сейчас, в современных Афинах, когда она фактически оказалась в плену у странного Зета? Человечество, конечно, жаль, но кто захочет заплатить за эту тайну хотя бы копейку? Кто – в обмен на столь потрясающую информацию, так сказать, по бартеру! – сумеет ее отсюда вытащить?

Таня, опустошенная, присела на кровать. Столько было усилий, чтобы заполучить голову горгоны! Столько непонятных надежд она с ней связывала! И тут – такое разочарование! Будь она правозащитницей или политиком, тайна Костенко ей бы очень пригодилась. А грабительнице и соучастнице убийства она вряд ли нужна.

Впрочем, в голове у нее промелькнула одна… нет, еще не идея… не мысль… так, тень мысли… Как видишь боковым зрением промельк зверька в чаще, и непонятно, видел ты его или не видел, может, только колыхание травы и покачивание веток заметил… Татьяна помнила подобные чувства – не озарения, а пред-озарения, случались они в ее рекламной работе…

И теперь – она знала по себе – для того, чтобы предчувствие превратилось в полноценную идею, надо затаиться и ни в коем случае не зацикливаться на своем озарении. Образно говоря, чтобы увидеть, следует как раз приложить все усилия, чтобы – не видеть. Прикинуться, что не нужен тебе тот зверек, – мысль, а ты здесь совсем по другому делу и занимаешься совершенно другими вещами, не нужны тебе никакие зверьки.

И Татьяна, чтобы отвлечься, глянула на часы. Уже семь вечера.

Зет как из дому уехал, так его и нет. Но он ясно распорядился, кажется: подавать Тане ужин в комнату. Она, конечно, вгорячах отказалась, но вряд ли Нгуен в курсе. Где же он, черт возьми? Почему не обслуживает госпожу? Или семь часов по-гречески еще не время ужинать?

Таня вышла из комнаты. С этими слугами – пора бы уж привыкнуть, достаточно имела дел с холуями сильных мира сего! – миндальничать нельзя ни в коем случае, живо на шею сядут. Надо найти кухню Нгуена и устроить узкоглазому разнос. То, что греческая полиция подозревает ее во всех смертных грехах, еще не повод задерживать ей подачу ужина!

Но только Татьяна покинула свою обитель – как навстречу ей потекли томительные запахи пищи, а следом за ними показался вьетнамец собственной персоной: катит сервированный столик с блюдами, прикрытыми колпаками. Что ж, входи. Очень мило, Нгуен. Велкам!

– Когда вы будете кончать – звонить в колокольчик, пожалуйста. Приятного аппетита!

Спасибо, Нгуен!

…А когда Таня расправилась с жареными креветками – те были вкусные, наверняка если не сегодня, то вчера выловленные – и запила их очень добротным сухим вином, идея, часом ранее мелькнувшая было в голове, словно суслик в траве, теперь вдруг сама будто вышла прямо на нее – во всей своей красе.

И когда вьетнамец, повинуясь звону колокольца, явился убирать посуду, Татьяна сухо заявила ему:

– Так, Нгуен, мне необходимо проверить свою электронную почту. Где у хозяина компьютер, подключенный к Интернету?

Конкретный план действий Садовникова никогда предпочитала не продумывать. Довольно того, что есть генеральная идея: чего она хочет добиться. А высчитывать, что она скажет сначала, да что ей ответят, а она – на это возразит… Нет, это не в ее правилах. Не в шахматы играет. Импровизация – вот ее стиль! Вдохновение – вот ее козырь!

Вьетнамец растерялся. Видать, Зет не оставил ему никаких указаний: что можно девушке, а что – нельзя. Да и вообще слуга, кажется, не вполне понимал: каков ее статус?

Кто она? Новая наложница? Пленница? Или свежеиспеченная госпожа?

– Ну, Нгуен? – поторопила Таня. – Мне надо срочно!

– Да, мадам. Вы хотеть прямо сейчас?

– Конечно же. Говорю тебе, срочно.

– Одну минуту, мадам. Я убрать посуду и вам показать.

– Нет, посуда подождет! Показать сейчас же! – С этим Нгуеном она вот-вот правильно изъясняться по-английски разучится!

– Да, мадам.

И вьетнамец, одной половиной своего сознания желая ей угодить, а другой – отчаянно труся, повел девушку в святая святых – кабинет хозяина. Когда вводил в комнату, смотрел тревожно – может, не поздоровится ему, если мастер узнает, что он допустил сюда эту женщину?

– Спокойно, Нгуен. Всего пара минут. Можешь подождать здесь и проследить, чтоб я, упаси бог, не стала рыться в ящиках и на полках…

Но… В итоге – ничегошеньки у нее не вышло. Совсем рядом с нею плескался информационный океан без границ и берегов, океан, где очень трудно сохранить что-то в тайне, хоть в десять гипсовых голов свой секрет засовывай, но… Пока она обречена была оставаться на берегу…

Хозяйский компьютер немедленно запросил пароль – и что она могла сделать? Требовать пароль у Нгуена? Так тот не знает, а если и знает – не скажет. Таня ввела на удачу «BMW» да «SERIFOS» – а больше она ничегошеньки о Зете и не знала: ни имени его настоящего, ни даты рождения, ни номера телефона, да и имя его любимой собаки, омерзительного волкодава, запамятовала… Поэтому у нее не было даже пищи для предположений, для гаданий – каким у господина Зета может быть в компьютере пароль…

И что теперь? Выбираться из особняка, идти искать компьютерное кафе? Рискуя, что кто-то ее опознает, донесет, а полиция – схватит?.. Нет, пока она на такие подвиги не готова… А может, защищенный паролем компьютер – знак, и боженька его ей посылает: подумай, дескать, Таня, над своей спонтанно возникшей идеей хорошенько. Не слишком ли ты стремительно принялась ее осуществлять? Может, в ней изъян какой имеется, невидимый на первых порах?

И вот тут-то на Татьяну накатило подлинное опустошение. Не хотелось больше ни думать, ни действовать. Свернуться бы сейчас калачиком, забиться, угнездиться… Ох, как много вместил в себя сегодняшний день! Утро она встретила на катере на рейде в тихой бухте под сенью древнего храма Посейдона… А потом понеслось: дорога в Афины, аукцион, подстава, стрельба, слезоточивый газ… Зет на алой машине, голова горгоны, письмо… Нет, все, она больше не может!