Книга Операции советской разведки: вымыслы и реальность - Виталий Чернявский

Сезам не открылся

К сожалению, архив родного ведомства, Комитета государственной безопасности СССР, так и не порадовал меня. Несколько раз напоминал я о своей просьбе — разрешить ознакомиться с материалами, относящимися к «делу Тухачевского». Все напрасно. Так длилось до середины восьмидесятых годов, пока я не решил сузить поиски до минимальных размеров — дать ответ на один ключевой вопрос: посылал ли Ежов в первой половине мая 1937 года за получением фальшивого досье в Берлин своего представителя? Если такая командировка была зафиксирована, значит, надо искать ее результаты — фальшивое досье, сработанное немцами. Если поездка не зафиксирована, следовательно, она не состоялась и «красной папки», о которой, захлебываясь от гордости за свою секретную службу, писали Шелленберг и Хёттль, не было и в помине.

На этот раз я довольно быстро получил ясный ответ: о такой командировке в Берлин архив сведениями не располагает.

Мне могут, правда, возразить: это еще ничего не значит, если нет в архиве. Ведь органы безопасности проводили такие секретные операции, о которых совершенно не упоминалось в письменном виде и не фиксировалось на магнитофонной пленке. Понятно, в архивных хранилищах ничего не найдешь о них. Но эти операции на самом деле имели место, что осталось в памяти немногочисленных участников. Такое случалось редко, но в истории разведывательных служб они оставили свой след.

Возьмем, например, сверхсекретную операцию «Утка», цель которой — ликвидация Троцкого. Сталин запретил делать записи о ней, необходимые краткие заметки производились от руки и не сдавались в архив, а хранились отдельно и подлежали уничтожению, если в этом возникала малейшая необходимость.

Можно привести, как мне кажется, еще более яркий пример. Речь идет об операции «Снег», которую внешняя разведка НКГБ СССР провела в первой половине 1941 года. Ее цель — инициировать через агентов влияния в правительстве Рузвельта резкое обострение американо-японских отношений, чтобы привлечь главное внимание Токио к району Тихого океана и не дать японцам открыть второй фронт против СССР в случае нападения Германии на Советский Союз.

История этой операции подробно описана в книге воспоминаний бывшего заместителя начальника внешней разведки КГБ генерал-лейтенанта в отставке В. Павлова, которая так и называется — «Операция „Снег“». Виталий Григорьевич — единственный оставшийся в живых из нескольких оперативных сотрудников, привлекавшихся к проведению этой блестящей операции.

Не получив никаких документов из архива КГБ о «деле Тухачевского», я решил обратиться к памяти ответственных сотрудников внешней разведки, хорошо знавших немецкое направление, с вопросом: «Видели вы когда-либо это пресловутое досье или слышали ли о нем?».

Вот что ответил генерал-лейтенант в отставке Е. П. Питовранов, начавший службу в органах госбезопасности в 1938 году (был заместителем министра госбезопасности в 1951 году, начальником Второго главного управления (контрразведка) МГБ СССР — в 1946–1951 годах; начальником Первого управления (внешняя разведка) в системе Главного разведывательного управления (разведка плюс контрразведка) МГБ СССР в 1952 году; уполномоченным МВД СССР в Германии и старшим советником КГБ при МГБ ГДР — в 1953–1957 годах: «Никогда не приходилось видеть „фальшивое досье“. Узнал о нем лишь после выхода в свет книг Шелленберга и Хёттля».

Примерно то же самое я услышал от генерал-лейтенанта И. А. Фадейкина — в органах госбезопасности с 1949 года; был начальником Третьего (военная контрразведка) управления КГБ — в 1963–1966 годах; начальником немецкого отдела внешней разведки в 1954–1956 годах; руководителем представительства КГБ при МГБ ГДР — в 1966–1974 годах;

от полковника Е. П. Кравцова — с 1938 года в органах госбезопасности; в 1942–1945 годах резидент внешней разведки в Турции; в 1949–1952 годах возглавлял резидентуру в Австрии; был начальником немецкого отдела ПГУ МГБ — в 1952–1953 годах; кандидат военных наук, профессор;

от генерал-майора в отставке Е. Т. Синицына — с 1937 года в органах госбезопасности; в 1939–1941 годах, а затем в 1944–1945 годах резидент в Хельсинки; в 1948–1950 годах — начальник немецкого отдела внешней разведки; с 1950 по 1952 год возглавлял резидентуру в Берлине; в 1969–1970 годах — заместитель начальника ПГУ КГБ;

от генерал-лейтенанта в отставке В. Г. Павлова — с 1938 года в органах госбезопасности; прослужил во внешней разведке пятьдесят лет; в 1961–1964 годах — заместитель начальника ПГУ КГБ; в 1959–1961 годах — начальник нелегального управления ПГУ КГБ; в 1942–1945 и в 1966–1970 годах — резидент соответственно в Оттаве и Вене.

В заключение обращусь к воспоминаниям одного из корифеев советской тайной службы, генерал-лейтенанта П. А. Судоплатова, начавшего службу в органах безопасности с 1921 года. С небольшими перерывами он был заместителем начальника внешней разведки с 1939 по 1953 год. Вот что пишет этот человек, входивший долгое время в первую десятку высших должностных лиц НКВД-НКГБ-МГБ-МВД СССР:

«…Генерал Шелленберг, начальник гитлеровской внешней разведки, в своих мемуарах упомянул, что немцы сфабриковали документы, в которых Тухачевский фигурировал как агент. Перед войной, по его (разумеется, Шелленберга. — В. Ч.) словам, документы были подкинуты чехам, и Бенеш передал полученную информацию Сталину. Для меня это миф. Подобные документы так и не были обнаружены в архивах КГБ или архивах самого Сталина…»

Далее Судоплатов утверждает, что дело против Тухачевского целиком основывалось на его, маршала, собственных признаниях, и какие бы то ни было ссылки на конкретные инкриминирующие факты, полученные за рубежом, начисто отсутствовали. «Если бы такие документы существовали, — заключает П. Судоплатов, — то я, как заместитель начальника разведки, курировавший накануне войны и немецкое направление, наверняка видел бы их или знал бы об их существовании».

Итак, сезам не открылся. Да и не мог открыться, поскольку «фальшивого досье» не существовало. Чем дальше я шел по архивному лабиринту, тем сильнее крепла уверенность: к «делу Тухачевского» выдумки Шелленберга и Хёттля никакого отношения не имеют. Они высосаны из пальца.

Главная военная прокуратура: последняя веха

Все же я не поставил точку. Имелось еще одно учреждение, где можно было найти следы «фальшивого досье». Ведь «делом Тухачевского» и его единомышленников длительное время занималась Главная военная прокуратура. И когда готовился судебный процесс над выдающимися советскими военачальниками, и во время разбирательства прошений о реабилитации, которое стали проводить вскоре после смерти Сталина.

Мне посоветовали встретиться с бывшим заместителем главного военного прокурора генерал-лейтенантом юстиции в отставке Викторовым Борисом Алексеевичем, длительное время возглавлявшим специальную группу военных прокуроров и следователей, которая занималась рассмотрением жалоб и писем по поводу реабилитации необоснованно осужденных. Созданная в январе 1955 года, эта группа прежде всего рассмотрела дело о «военно-фашистском заговоре». Так официально сталинская Фемида окрестила дело на маршала Тухачевского и его единомышленников.