Книга Школа стукачей - Винсент Килпастор

* * *

— Алло?

— Слушаю вас. О-о-о, а голос-то какой, аж мурашки по коже побежали. Приятно, когда будит ТАКОЙ голос. Последнее время — слышу только Веронику по телефону, но крайне редко.

— Вас беспокоят из турецкой строительной фирмы Аларко Алсым Тиджарет Санаии Бла-Бла-Бла. Поздравляем Вас. Вы прошли отборочный тур интервью. Не могли бы вы подъехать к нам на окончательное интервью? Вы приходили на интервью в головной офис. А теперь надо подъехать непосредственно на площадку. Мы находимся в районе проспекта Вернадского. Вы знаете где — это.

— Хорошо, я там буду.

Через сорок минут сможете? Да? Я назначаю тогда.

Ни хрена себе, переться теперь на юго-запад, в другой конец Москвы.

Хотя за эдаким голосом можно попереться и на край света. Поеду хоть гляну на внешность обладательницы. Все равно делать нечего.

Вы поймите — Вероника это моя жизнь. А обладательница голоса — может просто бутербродик на бегу.

Дорога заняла около часа. Приехал с опозданием. Чёрт. Надо было взять такси.

Это стройплощадка. Почище, конечно, чем нашенская, советская, но всё равно стройка есть стройка. А строят они какую-то мечеть!

Представляете? В Москве тоже бум — мечети строить что-ли? Как в Ташкенте? Чертовщина. Маленькое «хэллоу» от магистра Воланда.

Сплошная грязища. Размытая и изъезженная глина. Чвак-чвак-чвак под ногами. Пиздец моим новеньким Экко. Восемдесят баксов за них выложил, чтоб тут глину месить. Жалко туфельки.

Эта сучечка по телефону теперь должна быть первой красавицей Москвы, иначе я её придушу шнуром от факса. Приехал на свою голову. Если возьмут на работу — стану ходить в охотничьих сапогах.

Вместо обладательницы нежного голоса я оказываюсь лицом к лицу с испуганным человечишкой по имени Варол-бей. Он типа какой-то там замзама. Варолбей очень смущён. Он часто приглаживает редеющие масляные волосы, и вообще ведёт себя так, будто это я беру его на работу.

Он робко задаёт мне вопросы, и довольно быстро выясняется, что по-английски я говорю гораздо лучше него. Он радостно жмёт мне руку, поздравляет с огромной честью свалившейся мне на голову и спешит от меня избавиться. Можно приступать прямо завтра.

Нет уж. Ну тебя, Варолбей, и турецкую строительную фирму, строящую в Москве мечеть. Алаху акбар! Эдак кататься через весь город и месить на стройплощадке грязь. Переводить на английский для людей, которые сами с трудом его понимают. Нет.

Пусть Варолбей поищет другого дурака. Уверен, есть ещё кандидаты.

Я уже твёрдо и окончательно постановил никогда туда не возвращаться, когда в первый раз в жизни увидел Ленку. Ту самую обладательницу утреннего нежного голоса, в котором слышался многообещающий размер груди. Она сидела в стеклянном аквариуме перед телефонной станцией Панасоник и хлопала на меня непропорционально огромными, маслинно-бездонными глазищами, от которых у меня перехватило дыхание и подпрыгнуло к горлу сердце. Опа-па! А здесь не так уж всё запущено.

Ладно, в конце концов, можно купить себе дешёвые резиновые сапоги.

* * *

По обыкновению своему, проспав до самого объявления на утренний развод, я рву со всех ног в нарядную. Нельзя опаздывать на развод. Из-за меня одного на работу может опоздать целый завод.

Застёгивая на ходу робу, вылетаю на плац, где происходит развод и немедленно охуеваю: весь плац заполнен сидящими ровными рядами на корточках людьми. Ментов не видно. Но сидят все так ровненько будто окружён плац тройным кольцом автоматчиков.

Узкий перешеек ведущий в админ — перегорожен неизвестно откуда взявшимся бетонным бордюром. Дорога в нарядную отрезана. Первая мысль: «Слава богу, перекличку не надо делать». Пока не понятно что происходит, но мне ясно одно — на развод я не опаздываю. Похоже, что его не будет совсем. Но есть и плохие новости. Канает что то странное, недоброе. Но однозначно любопытное и науке моей неизвестное.

Я люблю всякого рода беспорядки, бунты и восстания, поэтому с удовольствием падаю на корточки тут же.

Рядом со мной незнакомый мужик с биркой шестого отряда. Незамедлительно приступаю к интервью.

— А что за хрень тут канает, братка?

— Чо прогон братвинский не слыхал, что ли?

— Проспал я, а чо за прогон?

— От Бурята канает — всем мужикам собраться на плацу и отсечь штаб от зоны. Ментов в зону не пускать. Просто сидеть у них на дороге. Не драться, стекла не бить, ментов не трогать. Повод не давать.

Сидеть. Пустить ментов на просчет и опять выдавить наверх. Ждать следующий прогон. В столовую на обед не ходить. Голодовка по зоне. до следующего прогона. Вот так!

Круто. Голодовка. Неподчинение. Обалденно! Этот Бурят по ходу последователь Ганди. Папское восстание сипаев. Если зыки просто будут сидеть и игнорируют обед в столовой, это ЧП. Большое ЧП. А если при этом они не буду штурмовать штаб, пиздить ментов и резать друг друга и давать себя посчитать — у администрации не будет оснований вызывать спецназ.

Продуманный ход. Хотя и рисковый. Хотя Буряту-то что, срочище огромный, здоровье менты отняли, что ему терять?

Интересно, кто вот его прогоны из ШИЗО таскает, и как это наша братва пошла у него на поводу? Вопрос. Много вопросов.

И вся хуйня в Дядину смену. Как назло. Теперь у него наверняка будут неприятности. И связи с Дядей нет! Что делать нам? Может стоит спровоцировать столкновение с ментами? Хуйнуть булыган в окна штаба? А как же без санкции?

Связь. Нужна срочная связь.

В админ хуй прорвёшься. Через бетон можно и перепрыгнуть, но у входа на перешеек стоят блатные «васьки», именно для встречи таких деятелей, как я. В штаб пройти можно только по запретке. Её васькам под контроль не взять, добро надо от Бурята, солдаты начнут орать с вышек, а повода давать сейчас нельзя.

— Ты чего тут расселся, ебун тухлый?

Поднимаю взгляд вверх. Надо мной Булка с Бибиком.

— Эй, здесь такое творится! Прикол! Садитесь, расскажу.

— Ебанашка, какое «садитесь» валим быстрей отсюда!

Булка шуршит мне прямо в ухо.

— Сейчас кто-нибудь из них скажет «фас» и это толпа раздерёт тебя на кусочки. Дадут прогон «режь сук» — и вперёд! Баран! Валим отсюда быстрее!

Я впервые слышу у Булки такие перепуганные интонации и немедленно подчиняюсь. Он прав — я сижу не по ту сторону баррикад. Выбор-то мной сделан давно, а коней на переправе не меняют. А что нам в этой ситуации делать — идти защищать штаб? Тоже бред.

— Куда идём-то хоть?

— На стройку, куда ещё! Оттуда все видно. Подумаем там, в тишине.

В самом низу жилой строят новый двухэтажный барак. Строят очень давно и мучительно долго. Думаю, закончат не скоро. Может и никогда. Хозяину ведь тоже надо бабло на что-то списывать.