Книга Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

– Да, я готова на все ради достижения намеченной цели.

– В самом деле? Я почему-то в этом не уверен. – Его черные глаза смотрели на нее с нескрываемым любопытством. – Неужели вы действительно сделаете все, что я вам прикажу?

Вглядевшись в его лицо, Женевьева вдруг встревожилась. Неужели он собирается устроить ей проверку? Наверное, хочет найти то, чего она не сможет сделать. Женевьева знала, что есть такие сексуальные игры, в которые она никогда не будет играть. Она вспомнила, как одна ее знакомая рассказывала о необычных забавах, которые они со своим парнем любили устраивать. Подруга называла их «водными видами спорта». Женевьева по своей наивности полагала, что речь идет о сексе в бассейне или в ванной, и пришла в ужас, когда подруга, нисколько не стесняясь, во всех подробностях рассказала ей, чем именно они занимаются. Женевьеве показалось, что все это не имеет никакого отношения к эротике. Подруга, однако, придерживалась противоположного мнения. Она даже предложила Женевьеве стать третьей, то есть составить компанию ей и ее парню.

Что она будет делать, если Синклер предложит ей заняться чем-либо подобным? Женевьева посмотрела на него. Он сидел в своем элегантном черном костюме, удобно устроившись в кресле. «Какой он, однако, самоуверенный и наглый тип, просто зло берет», – подумала Женевьева. Пока ей нравилось все, что он ей предлагал. А вдруг Синклер заставит ее делать что-нибудь такое, что вызовет у нее, скажем, не отвращение, а неприязнь? Согласится ли она, если он будет настаивать? Неужели ради выполнения условий сделки она готова на все? Неужели эта сделка так много для нее значит? Женщина не могла дать однозначный ответ на эти вопросы. Это была абсолютно неизведанная область. На что же конкретно она может пойти ради того, чтобы получить желаемое?

Синклер, похоже, не догадывался о том, какая буря бушевала у нее в душе, какие сомнения ее одолевали. Он еще раз окинул Женевьеву пристальным взглядом и улыбнулся.

– Кажется, я обещал накормить вас ужином, – сказал он. – Вы любите китайскую кухню?

– Очень люблю, – ответила женщина, искренне обрадовавшись.

– Вот и замечательно. – Синклер оглядел комнату. – Думаю, мы можем поужинать прямо здесь.

Женевьева встала и подняла лежавшее на полу платье.

– Я пойду. Мне нужно одеться.

– Нет, – сказал Синклер. – Одежда вам не нужна. Будете ужинать в таком виде. – И, улыбнувшись, добавил: – Однако вам лучше не попадаться на глаза официантам. Я не хочу, чтобы вы напугали мистера Хо и его друзей.

Женевьева ждала на втором этаже, пока привезут ужин, прислушиваясь к голосам, доносившимся снизу. В коридоре на втором этаже лежал очень толстый и удивительно мягкий ковер. Женевьева ходила по коридору, открывая двери и заглядывая в комнаты. Две из них, похоже, были спальнями для гостей, а остальными вообще не пользовались. Спальня Синклера, вероятно, находилась на другом этаже.

Интересно, как выглядит эта комната? Может быть, он спит на огромном резиновом матраце? Или там стоит кровать с пологом и четырьмя столбиками? Возможно, в его спальне зеркальный потолок, а на стенах обои с эротическими принтами. Дав волю воображению, Женевьева представила медный остов кровати с цепями. Этими цепями Синклер приковывает свою любовницу, уложив ее на кровать, и предается разнообразным плотским забавам. Когда он привязал Женевьеву к двери во время их первого свидания, она почувствовала себя абсолютно беспомощной, и ей это понравилось. Интересно, что она почувствует, если ее привяжут к кровати? Что он будет с ней делать? Наверное, у него имеется целая коллекция необычных сексуальных игрушек. Или целый набор кнутов.

Когда Синклер снова позвал Женевьеву на первый этаж, она пребывала в приподнятом настроении, испытывая приятное волнение. Войдя в комнату, она увидела несколько маленьких столиков, уставленных тарелками с китайскими деликатесами, и два кресла, которые Синклер поставил одно напротив другого. Он сделал Женевьеве знак, предлагая сесть в одно из них.

Оказалось, что это необыкновенно эротично – есть, сидя за столом без одежды (а на ней ничего, кроме туфель на высоких каблуках, не было). К тому же Синклер, пробуя различные блюда, стоявшие вокруг него, разглядывал Женевьеву с нескрываемым удовольствием. Он развлекал ее, рассказывая истории и пересказывая сплетни о театральных актерах и известных телеведущих, с которыми был знаком лично.

Женевьева намеренно дразнила его, принимая сексуальные позы: то закидывала ногу на ногу, то обнимала себя, скрещивая руки под грудью (при этом ее бюст приподнимался, приобретая округлую, весьма соблазнительную форму). Ей хотелось вывести Синклера из равновесия, заставить поволноваться, лишив напускного спокойствия и сдержанности.

Однако у нее ничего не получилось. Синклер продолжал играть роль радушного хозяина и даже не попытался прикоснуться к ней до того момента, пока она, одевшись, не собралась домой. Помогая Женевьеве надеть шубу, он как бы случайно опустил руку и принялся довольно настойчиво гладить ее ягодицы.

– Мне понравилось ваше выступление, – сказал Синклер. – Вы все делали просто великолепно. Похоже, у вас талант. Его нельзя зарывать в землю – это было бы преступлением. Думаю, что я смогу устроить ваше публичное выступление. Продолжайте совершенствовать свое мастерство.

Хоть Женевьева и не поверила ему, его предложение ей очень понравилось. Она размышляла об этом в такси по дороге домой, вспоминая ослепительно яркий свет софитов и то необыкновенное, совершенно новое для себя ощущение власти, которое она испытала, танцуя стриптиз. Что она будет чувствовать, когда на нее из темноты будут смотреть десятки глаз, следя за каждым ее движением? Наверное, это будет чертовски приятно.

Интересно, о чем думают профессиональные стриптизерши, находясь на сцене? Неужели, извиваясь под музыку, они действительно составляют список необходимых покупок? Или представляют, что танцуют для мужа или парня, или, как предлагала ей Теа, для любимого киноактера или поп-звезды?

О чем будет думать она? Женевьева уже знала ответ на этот вопрос. Она помнила, какой сладостный трепет испытывала, когда на нее смотрел Джеймс Синклер, следя за каждым ее движением, любуясь тем, как постепенно обнажается ее тело. Она будет представлять, как он сидит, вальяжно развалившись в своем кожаном кресле, а его возбужденный орган выпирает из брюк. Она будет вспоминать, как ласкала его член губами, вдыхая аромат его кожи. Будет думать о том, что он сделает с ней после того, как закончится танец.

Да, она будет думать о Синклере.

На следующий день, вернувшись с работы, Женевьева увидела, что на коврике у двери ее квартиры лежит большой коричневый конверт. В нем было письмо, напечатанное на фирменном бланке клуба «Бахус». Был указан лондонский адрес клуба и сообщалось о том, что, согласно предварительной договоренности, десятого числа текущего месяца она должна будет выступить в этом клубе. Второе письмо было от Синклера: «КАК ВИДИТЕ, Я УСТРОИЛ ВАМ ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ СЦЕНЕ. ТАКСИ ПРИЕДЕТ ЗА ВАМИ РОВНО В СЕМЬ. ВОЗЬМИТЕ С СОБОЙ КАССЕТУ С МУЗЫКАЛЬНЫМ СОПРОВОЖДЕНИЕМ. ДЖОРДЖИ УЖЕ ШЬЕТ ДЛЯ ВАС МАСКУ».