Книга Ложный рассвет - Том Лоу

– Доверяешь ли ты Ортеге? Вдруг кто-то из работников в лагере на зарплате у Сантаны? Бреннены у него в кармане, у него в кармане свой детектив, так почему он не мог подкупить Сайласа?

– Заткнись, дебил! – прогавкал Дэвис.

– Бреннены у него в кармане? – выпучил глаза Гомес.

– Заткнись, легавый! – закричал Дэвис и обернулся к Гомесу: – Не верь этой суке. Я Сантану в глаза не видал. Его ваще нет, понял? Это вы с Гектором его придумали, чтобы меня потом кончить, да?

– Я тебя и так могу кончить, прямо здесь! – ответил Гомес. – Ты месяц назад в Майями мотался, на три дня. Может, с Сантаной терся, у него в пентхаусе? Он мастер сантерии[19], умеет управлять душой человек.

– Хуан, – остановил его Дэвис, – что ты несешь?! Еще скажи, ты в вуду веришь!

Смерив его взглядом, Гомес повторил приказ:

– Неси уже, сука, веревку.

Дэвис сбегал в кабинет.

– Больше ни слова о Сантане, – пустым голосом пригрозил мне Гомес; пустые глаза ему застила ненависть. – Доигрался, amigo, не надо было совать нос не в свое дело. Теперь ты покойник. Бесследно не пропадешь, так что радуйся: поможешь продлить кому-то жизнь. Часть великого копа будет жить дальше!

Дэвис принес веревку, и Гомес сказал:

– Свяжи ему руки за спинкой стула.

Дэвис завел мне руки за спину и туго перетянул запястья веревкой. Кисти почти сразу же онемели.

– Звоню Сантане, – сказал Гомес напарнику. – Он быстро дока пришлет. Хирург приедет, мы копа вскроем. Легавый пусть пока молится, чтобы сдохнуть скорее.

Гомес саданул мне кулаком в челюсть. Из глаз посыпались искры, и я чуть не упал вместе со стулом. Я снова очутился в Афганистане, в сырой камере для допросов; мне врезали рукояткой девятимиллиметрового пистолета, пропустили через меня ток. Где-то в отдалении затихал стрекот вертолетных лопастей.

Я сплюнул кровь и услышал смех Дэвиса: он хохотал, будто заевшая пластинка с записью смеха. Перед глазами плыло, но я видел, как Гомес отошел к двери и достал сотовый.

– Взяли О’Брайена… в кожевенной мастерской. Присылай дока с инструментами… да, конечно, Сантана… без базара… понял, ага… понял.

Закрыв и убрав телефон, Гомес подошел ко мне. Из разбитых губ и десны у меня текла кровь.

Гомес потер костяшки кулаков и заткнул большие пальцы за ремень. Перекатился с носков на пятки. На ногах у него были все те же сапоги из страусиной кожи.

– У нас еще есть время, прежде чем тебя вскроют. Чем займемся?

– Можем яйца ему отрезать, – предложил Дэвис. – Бросим их в реку, пусть крокодильчики полакомятся. Вряд ли они откажутся от яиц копа.

Правый глаз у меня заплыл. Левым я разглядел, как Дэвис достает из кармана пушку.

– Зачем вы двое гнетесь под Сантану? Думаете, я один сюда пришел? Сантана сидит себе в укрытии, в Майями, и раздает приказы. А вас двоих схватят. Если поможете…

– Заткнись! – проревел Гомес. Он снова подошел ко мне и показал пистолет. – Чую, придется мне тебя рано или поздно грохнуть. Ты крепкий тип, О’Брайен, но ты испытывал удачу слишком часто, и вот она закончилась.

Дэвис, скрестив руки на груди и ухмыляясь, встал слева от меня.

– Погоди, не кончай его. Ссать хоцца, а я всегда мечтал копа обоссать.

– Обоссышь его, и док будет ссать кипятком от злости. Он таких приколов не понимает.

Оба заржали.

– Док оставил в ящике стола скальпель, – сказал потом Дэвис. – Одолжим железку, снимем с легавого скальп. Может, скальпель потому и называется скальпелем, что им нужно скальпы срезать? – Посмеявшись, он добавил: – Кстати, ты знаешь, что мексиканцы научились снимать скальп у индейцев с юго-запада? А тех научили мы.

Зазвонил сотовый Гомеса, и он отошел к открытой двери, где сигнал был лучше.

– Алле, док, ты где? – Пауза. – Если рядом, мы останавливаться не будем – позаботимся о мясе. Ты ведь сам этим заниматься не любишь.

Закрыв телефон, Гомес обернулся ко мне:

– Вот чудак наш док. Как человека резать – это пожалуйста. Тут он царь и бог, работает быстрее, чем я – ножом и вилкой, когда ем стейк. Зато как свет гасить – он пас.

Дэвис схватил меня за волосы и запрокинул мне голову. Изо рта у него разило блевотиной и марихуаной. Футболка тоже провоняла травкой. Указательный палец свободной руки он обмакнул в мою же кровь и начертил ею мне на лбу линию.

– Начнем отсюда, дойдем до висков, закончим здесь. Это как сома свежевать. Передай скальпель, Хуан.

Он зашел ко мне спереди и встал, чуть разведя ноги. Я только этого и ждал: врезал ему, глубоко погрузив ногу в промежность.

Дэвис взвыл от боли и принялся охаживать меня кулаками по ребрам.

– Отойди, Сайло! – крикнул Гомес. – Если не хочешь, чтобы он забрызгал тебя кровью. Если шмальнуть в башку, она разлетится как дыня. – Целясь мне в лоб, он ухмыльнулся уголком рта: – Ну всё, целуй меня в латинос жопос, О’Брайен.

На пороге между Дэвисом и Гомесом мелькнула тень. Гомес тем временем выпучил зенки в предвкушении расправы надо мной.

– Если бросишь пушку, – сказал я, – вы с Дэвисом выйдете отсюда своим ходом. Если нет – вас вынесут ногами вперед.

Гомес расхохотался и перехватил рукоять пистолета обеими руками. Я сидел всего в трех футах от дула пистолета.

– Проси пощады, сука! – прокричал Гомес.

Я не ответил.

– Кончай его! – сказал Дэвис, отходя на шаг.

– Нет, пусть О’Брайен умоляет о пощаде! Моли, коп! – кричал Гомес. – Что скажешь Деве Марии? О’Брайен, ты в рай не попадешь, отправишься к дьяволу. Что ему скажешь?

Я посмотрел ему прямо в глаза и произнес:

– Иди на хер.

Гомес снова взялся за пистолет обеими руками. Ухмылка сошла с его губ, лицо сделалось пустым.

– Да ты реально смерти не боишься! В тебе есть стержень, но я тебя, баклан, сломаю.

Он уже начал давить на спусковой крючок, когда у него в горле образовалась дыра размером с апельсин. Истекая кровью, Гомес рухнул к моим ногам, точно Голиаф.

– Руки вверх! – прокричал Дэн, целясь из пистолета Дэвису в голову.

Следом вошли двое копов в форме, прижали Дэвиса к стенке и заковали его в наручники.

– Сейчас еще один придет, – сказал я.

– Мы его уже взяли, – успокоил меня Дэн. – Сидит в наручниках на травке и ревет со страху, что твоя лялька. Говорит: я-де, не убил никого, только органы вынимал из трупов.