Книга Драккары Одина - Андрей Зайцев

— Что там, Снеульф? — встревоженно спросил Халвард, инстинктивно положив руку на рукоятку меча, который он по старшинству еще не обнажал.

— Да это мертвец!

Халвард, подойдя к своим людям, устремил испытующий взгляд на человека, сидевшего в углу. Снеульф тыкал его острием меча, но тот не шевелился.

— И вправду, мертвец. Но зачем он здесь? — Халвард обернулся к старухе. — Эй, ведьма, кто это? Один из тех, кого ты недавно отправила к Хель?

Но Боргни не отвечала.

— Ты что, глухонемая?— в бешенстве вскричал Халвард, бросившись к ней. — Я развяжу твой язык, проклятая кол­дунья!

— Кто это? — Боргни как будто впервые его увидела перед собой. — Твое лицо кого-то мне напоминает. Кого- то, кто мальчишкой убежал от огня, в котором сгорела его мать...

Халвард сжал зубы, впервые за много лет, почувствовав незнакомый холодок ужаса. Откуда ей это известно?

— Молчи, молчи... — он протянул руку, собираясь схватить колдунью за горло, но вовремя отдернул. Свен Паленый не простил бы ему своеволия. Она должна остаться в живых.

— Эй, смотрите! — Снеульф держал в руке странную фигурку женщина с рыбьим хвостом. — Это морская ведьма...

— Покажи, — викинги рассматривали фигурку со смешан­ным чувством удивления и любопытства.

— А вот, смотрите, еще...

Из рук в руки переходили другие фигурки, вырезанные из моржовой кости: медведи с человеческими головами, неведомые звери со множеством рук и ног и еще какое-то диковинное животное с двумя хвостами — сзади и на голове...

— Мои отец говорил, что такой зверь водится где-то за землей сарацинов, — сказал Снеульф. — Там, где нет снега, и люди ходят почти без одежды.

— Бросьте эти колдовские амулеты! — крикнул раздра­женно Халвард Рябой. — Забыли, что старуха привораживает и убивает путников?

Ему вдруг на миг показалось, что колдунья может пре­вратить его в кого-нибудь из этих мерзких существ, хотя бы вот в того зверя с двумя хвостами.

— Берите их обеих и выходите наружу, — приказал он своим людям и, наклонившись к плечу близко стоявшего Снеульфа, тихо проговорил: — Сжечь здесь все!

Викинг понимающе кивнул.

Когда Хельга вышла из лачуги, викинги, подталкивая ее и старуху, о чем-то совещались. Внезапно она услышала треск охваченного пламенем дерева и, оглянувшись, увидела, как молодой викинг, носивший имя Белого Волка, выскочил из лачуги и бросил в проем зажженный факел.

Из самой глубины темного леса громко закричала ночная птица, этот крик был похож на хохот нечеловеческого суще­ства вроде тролля.

— Лес может загореться, Халвард!— недовольно бросил кто-то из викингов. — Мы не сможем выбраться отсюда.

— Не бойся! — рассмеялся Халвард, имевший тайную привязанность к огню и пожарам. — Ветра нет. Мы успеем переправиться на тот берег.

Хельга, подхваченная сильными руками дружинников Свена Паленого, оглянулась в последний раз. Лачуга, ее при­бежище в течении десяти зим, быстро горела, и в этом огне, как показалось девушке, сгорала вся ее прежняя жизнь.

* * *

На следующий день после известия о смерти Раудульфа, ярл Стейнар сидел за столом в своем доме и пил эль с Инегельдом. Они обсуждали недавние вести из Британии, которые принес им один из купцов-данов, прибывших вчера в фьорд на кнорре.

Прерывая их разговор, в доме появился Рулаф Беззубый.

— Ярл, там человек. Он хочет тебя видеть.

— Кто таков? — недовольно спросил Стейнар, не любивший, когда его отвлекали от дружеской попойки.

— Это один из тралей Раудульфа. Его зовут Ортвин.

— Ортвин? — нахмурился ярл, покосившись на Инегельда. — Что ему надо?

Им было известно, что Ортвин, плененный на земле фризов, был христианином и часто говорил в селении о своем Боге, вызывая тем самым гнев местных жрецов, желавших умертвить траля на алтаре.

— Он говорит, что у него для тебя важное известие.

— Хорошо, зови его сюда. — Стейнар осушил кубок до дна.

Когда Ортвин вошел в длинный дом ярла, оба викинга при­стально уставились на него. Траль Раудульфа был человеком лет сорока, бледный, тощий, с мягкими льняными волосами и блуждающим взглядом серых глаз. Увидев Стейнара, он смутился, и в душу его закралось сомнение. Но отступать было поздно.

— Чего тебе надо? — грубо спросил Инегельд, презрительно прищурив глаза.

— Я... — пробормотал растерявшийся траль. Сейчас он все больше и больше осознавал, что ввязался в опасное дело, исход которого непредсказуем, в том числе и для него самого.

— Вижу, Раудульф, так и не научил тебя говорить по- нашему, — рассмеялся Инегельд, подливая себе эля.

— Я знаю, кто убил моего господина, — бросился в омут с головой Ортвин.

— Вот как? — хмель мгновенно улетучился из головы Стейнара. — И кто же это?

— Хальфдан... тот, который недавно вернулся из Ислан­дии...

— Хальфдан?! — удивился ярл. — Брат Торбьерна? Ты ничего не путаешь, траль?

— Я видел это своими глазами.

Торбьерн, Торбьерн... Когда-то молодые викинги Стейнар, Торбьерн и Раудульф участвовали в набеге на Ирландию. Там они получила свои первые раны и признание товарищей по северному воинству.

— Как это произошло?

— Когда мой господин вышел один за ограду усадьбы и направился к фьорду, я пошел следом за ним...

— Зачем?

— Он был добр ко мне, — отозвался Ортвин. — Я знал что его жизни угрожает опасность. Поэтому всегда тайком сопровождал его.

— И что было дальше? — нетерпеливо бросил Стейнар, чувствуя, что раб говорит правду. Но зачем Хальфдану уби­вать Раудульфа?

— На берегу к нему подошел Хальфдан и выхватил меч. После короткой схватки он убил моего господина.

— Почему же ты не вмешался? — насмешливо спросил Инегельд. — Ты же собирался охранять его?

— Он поступил правильно, — заметил Стейнар. — Если бы он вмешался, Хальфдан убил бы и его, а мы так и не узнали правды.

— Что ты собираешься делать, ярл? — Инегельд продолжал рассматривать раба, как муху или таракана, заползшего в дом из своей щели.

— Надо вызвать Хальфдана. Но сделать это осторожно. Он ни о чем не должен догадаться.

— Кто это сделает?

— Думаю, Рулаф. Они с Хальфданом старые друзья.

— А с этим что будем делать? — Инегельд кивнул на за­стывшего в ожидании своей участи Ортвина.

— С этим?— Стейнар задумался на несколько мгновений. — Пусть идет домой.

— Ты отпускаешь его? — блеснул глазами Инегельд, не понимавший своего вождя.