Книга Чародей фараона - Владимир Лещенко

Теперь вот сидит по левую руку от государя да знай на мясо налегает. И куда только оно в нее лезет? Ведь на вид такая хрупкая, а уже третьего или четвертого фаршированного голубя смолотила. Хуфу показалось даже, что совсем немаленькие жареные птички были проглочены царевной прямо с костями. Хорошо хоть вина не пьет. А то переберет, и прощай вожделенная первая брачная ночь.

Сам фараон уныло налегал на латук, который, как известно, является растением бога плодородия Мина и способствует прибавлению мужской силы.

В пиршественном зале появились музыканты: флейтист, гобоист и арфист. Полилась торжественная песнь, прославляющая молодых и означающая, что гостям пора и честь знать, оставив новобрачных наедине:

Со времен бога умирают тела,

И поколения приходят на их место.

Ра восходит утром, Атум заходит в Ману,

Мужчины оплодотворяют, женщины зачинают,

Все носы вдыхают воздух!

Проводи же счастливые дни и ночи, о царь!

Да будут всегда благовония и ароматы для твоего носа,

Гирлянды и лотосы для плеч и груди твоей возлюбленной сестры,

Которая сидит рядом с тобою!

Государь решительно взял Аиду за руку и повел в свою опочивальню. Девушка не сопротивлялась. Наоборот, шла так быстро, что повелитель Двух Земель едва поспевал за нею.

Поразительные перемены, однако. Неужели один правильно составленный гороскоп мог иметь столь чудесные последствия? Нет, впрямь тут всеблагие боги вмешались. Любят они своего сына Хуфу, любят и благотворят ему. Не свидетельство ль тому сегодняшнее явление грозной Сохмет. Надо бы воздвигнуть статую в честь этого знаменательного события. Он, владыка Та-Мери, и рядом львиноголовая богиня, приобнявшая его за плечи. Да, так и будет. Но потом, потом, когда закончится строительство Горизонта Хуфу. Только бы Джедефхор не сплоховал…

– Любимый, – нежно проворковали из-за спины. – Не хочешь ли взойти ко мне? Я зажда-алась! Что такое?

И когда это они успели оказаться в царевых покоях, а нетерпеливая молодая супруга уже и в постели? Ну и прыть! Не подкачать бы. Надо оправдать надежды красавицы. Зря он, что ли, весь вечер жрал этот противный латук.

Быстренько избавившись от одежды, государь с молодецким уханьем прыгнул на кровать. Та прямо ходуном заходила.

«Надо бы казнить постельничего, – подумалось Его Величеству. – Плохо следит за нашим имуществом».

Широко расставив руки, он уже собирался было заключить дрожащую от возбуждения супругу в жаркие и крепкие мужские объятия, чтобы показать ей силу-силушку, но вдруг оцепенел.

Рядом с ним покоилась не Аида, а… огромный черный пес, похожий на волка. Вперив в лишившегося языка царя желтые миндалевидные глаза, жуткое видение молвило с издевкой:

– Говорено же тебе было, хурсарк похотливый, не возлегай на ложе с эфиопской царевной! Нет бы послушаться, так срамным же местом думаешь, а не головой! А еще царем зовешься, двойную корону надел, придурок!

… – Представляешь, – сокрушался Упуат, тщетно пытаясь вызвать сочувствие у нервно хихикающего по ходу его рассказа Даньки. – Я ведь только и хотел, что слегка поколдовать над фараоновым зеркалом. Забрался среди ночи к Хуфу в спальню, только закончил приготовления, как эта обезьяна проснулась. Пришлось срочно перевоплощаться в гуся. А тут это акхучье вино разлилось совсем некстати… Ну, и пошло-поехало. Сначала преобразился в Хафру. Добавил градуса благодаря «папашке». Затем полдня в облике Аиды провел. Чуть не спалился у Бен-Бена. Хорошо еще, что вовремя во дворец отнесли. Там хоть чуток оклемался наедине с самим собой. Еше и на брачную ночь силенок хватило. Нет, но видел бы ты эту рожу! – зашелся волчок заливистым лаем. – Великий Дуат! Что за харя! Ради одного этого стоило выйти из завязки.

– И что теперь?

– Да что? Фараон, придя в себя после глубокого обморока, с утреца пораньше приказал отправить царевну домой. Со всеми почестями, богатыми дарами и вежливым посланием к Наакону-Рыжебородому, в котором предложил соседу мир и вечную дружбу. А мне начальство влепило строгий выговор с предупреждением. Последним предупреждением, – передразнил он кого-то.

В его искаженном голосе Даниилу почудились интонации птицеголового Гора.

Глава четырнадцатаяВ ГОСТЯХ У ДЕДУШКИ

Даниил еще раз огляделся. Нет, на сон или бред это было непохоже.

Явно непохоже.

Оставалось признать реальность случившегося: только что он был в ночной египетской пустыне, в одном дне пути от храма Тота, а теперь стоит на солнечном морском берегу, вдыхая аромат южных цветов вместе с йодистым океанским ветром.

На всякий случай он вновь зажмурился, досчитал до ста и поднял веки. Ничего не изменилось.

Над головой было синее тропическое небо, вдаль уходило спокойное сине-зеленое море с мелкими барашками волн, и ни единого признака земли на горизонте.

По небу вальяжно ползли легкие жемчужно-белые облачка.

Картина суши – тоже не пожелаешь лучшего. Уступчатые утесы, с которых ниспадали нити водопадов, зелень леса, украшенного папоротниками и орхидеями, высокие пальмы, увешанные кокосами, – у гостя сразу потекли слюнки.

Именно таким обычно и представляют люди пресловутый тропический рай.

Даниил даже вздохнул – в его время подобных уголков на Земле сохранилось немного, и были они либо зверски охраняемыми заповедниками, либо курортами для супербогачей.

Красота, что и говорить!

Ладно, сейчас не время для лирики: красотами потом любоваться будем.

Для начала бы разобраться, что это за диковинка с ним приключилась? Нет, совершенно понятно, что он снова переместился в пространстве. Но в каком направлении?

Куда это его зашвырнуло? Куда, а главное – кто!

И в какое, кстати, время?

Полбеды, если Данька сейчас находится в том же континууме, что и был, но где-то на островах в Индийском или Тихом океане… Их в XXVIІ веке до Рождества Христова еще вроде бы не заселил человек…

Гораздо хуже, если где-то в Карибском море – там люди уже живут и, насколько он помнил труды Бенедикта Кириллова, имеют нетрадиционные гастрономические пристрастия.

Впрочем, с тем же успехом его могло швырнуть и в собственное время. Как раз в какой-нибудь из заповедников. Или перекинуть на несколько тысяч лет в любую сторону. Хоть в семнадцатый век от воплощения Слова – к пиратам, хоть в десятитысячный год до нашей эры – к атлантам. Кто мог это сделать?

Да кто угодно! Акху, давно уже точащие на него зубы, нетеру, чьи пути неисповедимы, неведомые друзья Аиды с жуткими именами, тот чародей, что сбежал после победы над ливийцами… В конце концов, маленькие зеленые человечки.

Ну, хватит толочь воду в ступе. Все это исключительно умозрительные рассуждения.