Книга США во Второй мировой войне. Мифы и реальность - Жак Р. Пауэлс

На Потсдамской конференции, которая проходила с 17 июля по 2 августа 1945 года, Трумэн получил долгожданное сообщение, что атомная бомба была успешно испытана 16 июля в Аламогордо, Нью-Мексико. Американский президент счел, что пришло время сделать свой ход. Он больше не старался выдвигать предложения в адрес Сталина, вместо этого он выдвигал всякого рода требования; в то же время он отвергал с ходу все предложения, исходящие с советской стороны, например, предложения, касающиеся немецких репараций, в том числе сделанные на основе более ранних соглашений, таких, как Ялтинское. Сталин, однако, не проявил обнадёживающей готовности капитулировать, даже когда Трумэн попытался запугать его, прошептав ему на ухо, что Америка приобрела невероятно мощное новое оружие. Советский Сфинкс, которому, конечно, уже сообщили о Манхэттенском проекте его разведчики, ответил ему ледяным молчанием. Трумэн сделал вывод, что только реальная демонстрация атомной бомбы сможет убедить Советы в необходимости уступить ему дорогу. В результате этого в Потсдаме не было достигнуто общее согласие по важным вопросам319.

В то же время японцы сражались на Дальнем Востоке, хотя их положение было совершенно безнадежным. Они на самом деле были готовы сдаться, но не безоговорочно, как того требовали американцы. Для японцев безоговорочная капитуляция стала бы высшим унижением, так как император Хирохито, возможно, был бы вынужден уйти в отставку и даже был бы обвинен в военных преступлениях. Американские лидеры были в курсе этого, и некоторые из них, например, секретарь военно-морского флота Джеймс Форрестол верил, как пишет Альперовиц, «что заявление, уверяющее японцев, что “безоговорочная капитуляция” не означает свержения императора, вероятно, положило бы конец войне. Добиться японской капитуляции, действительно, было возможно, несмотря на их просьбу об иммунитете для Хирохито. Был прецедент капитуляции Германии в Реймсе тремя месяцами раньше, которая, как мы видели, не была полностью безоговорочной. Кроме того, требование Токио был далеко не самым важным: после безоговорочной капитуляции, вырванной у японцев, американцы так и не выдвинули никакие обвинения против Хирохито, и именно благодаря Вашингтону он оставался императором в течение еще нескольких десятилетий»320.

Почему японцы считали, что они все еще могут позволить себе роскошь выдвигать свои условия в ответ на предложение сдаться? Причина в том, что основные силы их армии в Китае оставались нетронутыми. Они думали, что смогут использовать эту армию, чтобы защитить саму Японию и таким образом заставить американцев заплатить высокую цену за их по общему признанию неизбежную окончательную победу.

Однако эта схема могла сработать, только если Советский Союз не вмешается в войну на Дальнем Востоке, задержав таким образом японские войска на материке, в Китае. Другими словами, советская нейтральность, давала Токио небольшую надежду, не надеяться на победу, конечно, но надеяться, что к переговорам с Соединенными Штатами, возможно, сложатся несколько более благоприятные условия для капитуляции. В определенной степени война с Японией затянулась, потому что СССР еще не был вовлечен в нее. Но уже в Тегеране в 1943 году Сталин обещал объявить войну Японии в течение трех месяцев после капитуляции Германии, и он подтвердил свою приверженность этому обещанию 17 июля 1945 года, в Потсдаме. Следовательно, Вашингтон рассчитывал на советское нападение на Японию в середине августа. Американцы, таким образом, прекрасно знали, что ситуация японцев была безнадежной. «Японцам конец, когда это произойдет», – писал Трумэн в своем дневнике, ссылаясь на ожидаемое вмешательство СССР в войну на Дальнем Востоке321. Кроме того, американский военно-морской флот заверил Вашингтон, что он в состоянии предотвратить переброску японских войск из Китая, необходимую для того, чтобы защитить саму Японию от американского вторжения. Наконец, было сомнительно, понадобится ли американское вторжение в Японии вообще, так как могучий флот США мог и просто блокировать это островное государство и таким образом поставить его перед выбором между капитуляцией или голодной смертью. Для того, чтобы закончить войну против Японии без особых жертв, Трумэн таким образом, имел ряд очень привлекательных вариантов. Он мог бы принять тривиальное японской предложение об иммунитете для их императора; он также мог бы подождать, пока Красная армия не атакует японцев в Китае, таким образом заставляя Токио в конце концов принять безоговорочную капитуляцию; и он мог заставить Японию голодать до смерти с помощью военно-морской блокады, принудив Токио просить мира рано или поздно322. Трумэн и его советники, однако, не выбрали ни один из этих вариантов. Вместо этого они решили нанести удар по Японии с использованием атомной бомбы. Это роковое решение, которое стоило жизни сотням тысяч людей, в основном мирных жителей, предоставляло американцам значительные преимущества. Во-первых, бомба все еще могла заставить Токио сдаться, прежде чем Советы ввяжутся в войну в Азии. В этом случае не было бы необходимости, чтобы Москва имела какой-то голос при принятии решений о послевоенной Японии по поводу территорий, которые были заняты Японией (например, Кореи и Маньчжурии), и о Дальнем Востоке, и Тихоокеанском регионе в целом. Соединенные Штаты стали бы пользоваться полной гегемонией в этой части мира, что, можно сказать, было истинной, хотя и невысказанной целью их войны с Японией.

Этот пункт заслуживает более пристального рассмотрения. С точки зрения американцев, советское вмешательство в войну на Дальнем Востоке угрожало тем, что Советы могли бы добиться здесь таких же преимуществ, которые их собственное относительно позднее вмешательство в войну в Европе дало самим США, а именно место за круглом столом победителей, навязывание своей воли поверженному врагу, перекраивание границ, определение послевоенных социально-экономических и политических структур и, таким образом, получение для себя огромных преимуществ и престижа. Однако Вашингтон совсем не хотел, чтобы Советский Союз наслаждался такими преимуществами. Американцы ликвидировали большую часть своих империалистических соперников в этой части мира. Они не приветствовали идею появления тут нового потенциального конкурента, соперника, которого они, кроме того, ненавидели за его коммунистическую идеологию, могущую стать опасной для них во многих азиатских странах.

Американские лидеры считали, что после японского грабежа Китая и унижения традиционных колониальных держав, таких, как Великобритания, Франция и Нидерланды, и после грядущей победы над Японией только устранение СССР с Дальнего Востока, казалось бы, простая формальность потребуется для того, чтобы реализовать свою мечту абсолютной гегемонии в этой части в мире. Их разочарование и огорчение было огромным, когда после войны Советам вместо этого удалось сохранить определенную меру влияния в Северной Корее и когда Китай был «потерян» из-за коммунистов Мао. Еще ухудшило их положение то, что во Вьетнаме, ранее известном как французский Индокитай, народное движение за независимость под руководством Хо Ши Мина вынашивало планы, которые оказались несовместимыми с великими азиатскими амбициями США. Не удивительно, что со временем дело дойдет до войны в Корее и Вьетнаме и почти до вооруженного конфликта с «Красным Китаем».

Но вернемся к лету 1945 года, когда благодаря атомной бомбе Вашингтон мог надеяться на то, что «сам справится» с Дальним Востоком, то есть без того, чтобы его пирушку испортили нежелательные советские незваные гости. Атомная бомба, казалось, может предложить американским лидерам дополнительное важные преимущества. Опыт Трумэна в Потсдаме убедил его, что только реальная демонстрация нового оружия сделает Сталина податливым. Ядерный взрыв в Японии поэтому был призван также служить в качестве нового сигнала для Кремля, сигнал, по сравнению с которым горящий Дрезден будет выглядеть, как простое дружественное подмигивание323.