Книга Открытый финал - Евгения Пастернак

«Дошло таки? Жираф…» – сказал бы Егоров.

Он миллион раз талдычил им, что танец делают два человека, но раньше это были просто слова. Глядя на их пасодобль, он всегда презрительно морщился.

– Слушай, ты – плащ тореадора, – говорил он Полине, – ты не можешь двигаться, пока тебя не возьмут и не кинут. Какого лешего ты уже здесь?

А Захару он говорил со вздохом:

– Фиговый из тебя тореадор.

Захар притащил ему распечатку с конкурса, где все судьи поставили им с Полиной первые места именно за пасодобль. Егоров презрительно ее порвал.

– На безрыбье, – сказал он, – и ты, Кузнечик, сойдешь… Но это не пасодобль, это марш в детском садике.

Сейчас глаза у Захара блестели, он несся на быка, играя Полиной, перекидывая ее из руки в руку, обводя вокруг, играя, заманивая…

Полина расхрабрилась и замахнулась на очень сложную концовку, она у нее никогда не получалась – было очень страшно, что партнер не поймает и она со всей дури упадет на паркет. Сейчас она была уверена на миллион процентов – поймает.

Поймал.

– Класс! – только и смогла сказать Полина. – Главное, не отпускай теперь.

– Теперь не отпущу! – сказал Захар и закрутил партнершу в поклоне.

Мелкие кинулись к ним обниматься. В дверях Лев жадно щелкал затвором фотоаппарата.

* * *

Захар шагнул в комнату, собираясь сразу же поставить Льва перед фактом – с сегодняшнего дня Полина возвращается к своему законному партнеру.

Но не поставил: Лев сидел рядом с Федором, и оба угрюмо смотрели в планшет.

У Захара язык не повернулся огорчать Льва еще больше. Да и при Федоре серьезные разговоры заводить не хотелось.

– Что пишут? – спросил Захар чисто из вежливости.

Федор вместо ответа развернул к нему экран. Огромный заголовок на новостном портале гласил:

«Педофил под маской тренера».

И фотография Егорова. Фото было старое, тех времен, когда Егоров активно выступал на всяких чемпионатах. В костюме для латины, с прилизанными волосами, он смотрелся… двусмысленно.

– Что за бред? – удивился Захар.

– Ты почитай, – мрачно посоветовал Лев.

Захар попытался, но у него в глазах быстро зарябило от словечек «преступник», «зверски избивал», «насилие», «извращенец»…

– Да ерунда это! – Захар вернул планшет Федору. – Кто в это поверит?

– Все, – ответил Федор. – Куча перепостов. В топе на всех новостных сайтах.

Захар отобрал планшет и прошелся по открытым ссылкам. Действительно, перепостили все, кто мог. Правда, в основном писали посдержаннее, без «извращенцев» и «педофилов». Просто о тренере, которого отдали под суд за то, что он избил своего воспитанника. Самого Захара не упоминали по имени и не публиковали его фотографий. Но хуже всего были комментарии.

«Таких гадов на площадях расстреливать!»

«Никогда у нас такого не было, чтобы детей калечить! Спасибо пиндосам! Спасибо либералам!»

«Где он сидит? В какой колонии? У меня связи, скажу, чтобы разобрались!»

«Будь ты проклят, содомит! Гори в аду!!!!»

И лишь изредка: «Да разберитесь вы сначала! Может, человек и не виноват…»

Захар растерянно поднял глаза на Федора и Льва.

– Доволен? – ядовито поинтересовался Лев.

– Я-то тут при чем?! Типа я это писал?

– Если бы не ты…

Захар и Лев сами не заметили, как сошлись вплотную. Федору пришлось вклиниваться между ними боком и распихивать.

– Спокойно! Лев, он же не думал, что все так кончится!

– А ты тоже хорош! – теперь Лев переключился на Федора. – Это ты его в медпункт поволок!

Захар почувствовал, что его слегка мутит от этого разговора. Он вытащил из своей тумбочки телефон и выскочил на улицу. Там отдышался и набрал папу.

Объяснять долго не пришлось. Отец сидел в офисе и сразу же полез читать новости.

– Да уж… – сказал он. – Беспредел!

– Пап! Что мне делать? Может, я какое-нибудь интервью дам? Чтобы всем правду рассказать?

– Интервью – это конечно, – рассеянно бормотал папа, клацая мышкой. – Интервью – это обязательно. Но потом… Слушай, пока ничего не делай, я перезвоню!

И бросил трубку.

* * *

Лена рыдала на кровати.

– Ненавижу вас всех, – всхлипывала она, – ненавижу… Вы еще пожалеете! Вам это еще зачтется…

Федор сидел рядом и мечтал о том, чтоб взять ее за шиворот и хорошенько встряхнуть, но вместо этого, по совету Марины, угрюмо причитал и гладил ее по руке.

– Все обойдется, все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо…

– Что будет хорошо? – взвилась Лена. – Хорошо уже никогда не будет! Вы все разрушили! Егоров теперь никогда не вернется!

– Леночка, не переживай, все обязательно наладится, – сказал Федор. – Хочешь конфету? Очень вкусная!

Лена отпихнула его руку и вскочила.

– Как! Ты! Достал! – прокричала она. – Что ты ходишь за мной и ноешь? Что ты ко мне прицепился? Мне ничего не надо! Отстань от меня!

Федор ошарашенно молчал.

– А что мне с тобой делать? – спросил он.

– Что-нибудь! – заорала Лена. – Я не знаю! Отстань!

Она выбежала из комнаты, хлопнув дверью, и побежала к проходной. Уже на полдороги осознала, что звонит Паше.

* * *

К проходной Паша подкатил через пятнадцать минут.

– Я читал новости, – сказал он. – Сразу к тебе поехал. Садись!

Лена мотнула головой, размазывая по лицу слезы.

– Садись, говорю.

Паша нахлобучил на нее шлем.

– Сейчас я тебе устрою суперантистресс, – сказал он и рванул с места.

Сначала Лена боялась молча. Потом орала. А потом, когда по ее ощущениям, скорость приблизилась к скорости света, она уткнулась в Пашкину спину и затихла. Очнулась от того, что мотоцикл остановился.

– Все? – спросил Паша. – Адреналин кончился?

У Лены не было сил разжать руки.

– Вижу, кончился, – сказал Паша. – Ты прости, мне очень приятно, что ты меня обнимаешь, но я б в кустики отошел.

Лена вздрогнула, выпрямилась и аккуратно слезла с мотоцикла. Осмотрелась. Лес. Опушка. Тишина.

– Где мы? – спросила Лена, когда Паша вернулся.

– А разница? – ответил он и полез в багажник. – У меня есть чай, два банана и три пирожка с капустой, будешь?

И, не дожидаясь Лениного ответа, протянул ей крышку от термоса с чаем и пакет с пирожками.